Таисия Удальцова - Молочные берега
Перебрав в уме все случившееся, шеф криво усмехнулся: итоги впечатляли! Его небольшая империя на грани краха. А сам он, Виталий Кочетков, судя по всему, на грани сумасшествия. Даже вылазки в Интернет били в одну точку: нечто паранормальное в мире есть, хочется ему или нет. Но вот как с этим жить?!
Верить в колдовство шеф не хотел категорически, и все же дурные предчувствия томили его. Особенно беспокоила Виталика предсказанная ведьмой полоса неудач. И он ничуть не удивился ночному звонку. Зашвырнул сотовый телефон куда-то в угол спальни и с мрачным юмором подумал: приплыл. Его дальнейшая жизнь и бизнес зависят от сопливой колдуньи! Это если она соизволит приподнять свою задницу в поисках пропавшей сумки.
И на кой только черт он вложил деньги в заведомо дохлую авантюру?! Знал же, добром не кончится! Нет, решил, что терять нечего. Оказалось — ошибся. Полмиллиона баксов в его положении тоже деньги. И немалые.
Неожиданно Виталику стало смешно, и он громко расхохотался: сказка, не жизнь! В детстве бы с подобным столкнуться!
Покружив по кабинету, Кочетков надумал завтра же отправить Николая к прорицательнице. Все же — старый знакомый и чуть умнее остального воинства.
Да, и пусть будет с ведьмой вежлив до тошноты! И пообещает один, нет, два процента с найденной суммы.
Деньги — единственный верный аргумент, как говорит его, Виталика, жизненный опыт. А сотня тысяч любого заставит вертеться, если он не полный кретин.
ГЛАВА 16
Утро Тамару не порадовало. Небо снова затянуло тучами, низкими и какими-то угрюмо-темными, поглотившими, казалось, весь город. Даже крыши соседних домов терялись во влажной, сумрачной дымке, а в комнате в девять утра пришлось включать свет, солнце будто и не поднималось.
Выходить на улицу не хотелось совершенно, и Тамара с трудом заставила себя высунуть нос из подъезда. К ее искреннему удивлению, висящая в воздухе мгла все же не была дождем. Тамара радостно доложила угрюмому бультерьеру:
— Живем, Крысеныш! Не дождь, обманка!
Крыс обреченно вздохнул, укоризненно покосился на хозяйку и рванул с крыльца. Настроение Тамары ему сегодня не нравилось, поэтому вел себя пес безукоризненно. Чтобы не нарываться. Чутье на подобного рода неприятности у Крыса было великолепным.
К нужному перекрестку Тамара добралась лишь к половине одиннадцатого. И тут же поняла, что зря потеряла время. Светофор здесь явно свихнулся и менял цвета, как бог на душу положит. Причем предпочитал зеленый и желтый, так что абсолютно всем машинам давал добро на проезд. Ну, водители и не стеснялись. Каждый пытался прорваться, и площадь звенела от бесконечных гудков, крика и мата.
Рядом с Тамарой, у тротуара, разбирались и первые пострадавшие. Шофер ярко-малинового «мерса» (Тамара и не подозревала, что такие бывают!), огромного роста мужик, уже засучивал рукава, собираясь понянчить щуплого противника на кулаках.
Продавать газеты в таком бедламе рискнул бы только ненормальный, так что Тамара для очистки совести продежурила у перекрестка минут десять и грустно буркнула:
— Двинуть на рынок, что ли? Может, там повезет?
Крыс был отличным собеседником. Он согласно мотнул тяжелой головой и с готовностью потрусил по тротуару. Где находится рынок, бультерьер знал отлично, не раз бывал там с хозяйкой. И порой слабонервные продавцы спасались от его сверлящего взгляда, лишь бросив в алчную пасть аппетитнейшую подачку: обрезок мяса, хрящик, колбаску или сальце. Вечно голодный Крыс не брезговал ничем, алчно пожирал даже зеленые помидоры. Все зависело от того, где останавливалась хозяйка.
Правда, временами ее хождение от прилавка к прилавку удавалось немного подкорректировать. Вот и сейчас Крыс осторожно потянул девушку к мясным рядам. Помнил он там одно местечко…
Тамара же равнодушно скользила взглядом поверх товара, она высматривала болтающихся на рынке мальчишек. Или девчонок, ей было все равно. Главное, как-то договориться с ними.
Последнее было проблемой. Тамара сто лет как не общалась с детьми. Ну, не считая племянников. И она сильно сомневалась, что Мишка и Динка походили на малолетнюю шантропу. Да и вообще на обычных детей. При такой-то матери…
Первый круг по рынку закончился ничем. Тамаре даже показалось, что несовершеннолетние голодранцы исчезли из города все как один, и именно тогда, когда ей понадобились. Нет, интересно, куда это они подевались? Может, власти на днях облаву устраивали, пополняя детские дома? Или все дело в погоде? Не разжились, допустим, теплой одеждой и добротной обувкой? Или спят?
Тамара посмотрела на часы. На ее взгляд, проснуться уже должен и самый ленивый.
Решив не терять попусту времени, она подыскала среди продавцов полненькую, молодую еще женщину с круглым добродушным лицом: почему не начать расспросы с нее? Наверняка целыми днями на рынке торчит и постоянных воришек должна уже в лица знать, как родного президента и некоторых членов правительства. Разница между ними для нее не так уж и велика: и те и другие чистят карманы.
Покупателей на рынке почти не было, и женщина охотно поддержала разговор. Да толку-то! Торговала она тут едва ли с неделю, постоянных «клиентов» еще не знала. И белоголового мальчишку ни разу не видела. Что Тамару не удивило: если он действительно стащил сумку и нашел в ней такую прорву денег, вертеться тут ему незачем. Все, что нужно, спокойно можно купить в магазинах, здесь же он слишком станет бросаться в глаза: с чего бы так разбогатеть вчерашнему нищему?
Дальнейшие расспросы тоже ни к чему не привели. Пара человек припомнили, что вертится тут периодически похожий оборванец. Только он все больше у овощных рядов бегает, там прокормиться проще. Где картофелину с лотка утянет, где луковицу, морковку или свеклу. Много не берет, поэтому торговки не слишком-то его и гоняют. А как звать, кто скажет? Таких голодранцев на рынке без счета носится, кому до них какое дело? У овощных же рядов Тамару едва не побили, и если бы не Крыс…
Приветливая на вид пожилая женщина на простой вопрос девушки отреагировала необычно. Мгновенно покраснела, бережно отложила в сторону громадную лиловую луковицу и, перегнувшись через прилавок, намертво вцепилась в лацканы бывшей Сережкиной куртки.
Обомлевшая от неожиданности Тамара полузадушенно хрюкнула, покосилась на коричневые от грязи руки торговки и глупо порадовалась, что не надела сегодня новый кожаный плащ. А Сережкиной плащевке уже ничто повредить не могло!
И старая, и молодая женщина молчали, поэтому Крыс несколько растерялся, никак не мог сообразить, что же происходит. Любимая хозяйка вдруг привстала на цыпочки и теперь едва не висела в воздухе, уткнувшись носом в багровую физиономию чужачки. А от тетки так и несло агрессией.
На всякий случай Крыс потянул за поводок и вопросительно проскулил. Полузадушенная Тамара отозвалась невнятным бульканьем, и это бультерьеру не понравилось. Ткнувшись носом в родные кроссовки, он злобно взвыл.
Голосок у Крыса впечатляющий, любой волчара бы позавидовал. Поэтому торговка дрогнула и отпустила девушку. И пока ошеломленная Тамара переводила дыхание и пыталась прийти в себя, она начала кричать. Да так путано и темпераментно изъяснялась, что Тамара даже не сразу поняла, в чем именно ее обвиняют. И только спустя некоторое время сообразила: ее приняли за мать одного из малолетних воришек. Бессовестную молоденькую шлюшку, думающую только о себе и выгоняющую ребенка из дома голодным и раздетым.
Ни за что досталось и бедному Крысу. Потому что больше всего продавщицу возмутило как раз наличие пса. Да еще такого огромного и толстого. Вон как раскормили в ущерб несчастному мальчишке!
Женщина выкрикивала оскорбления громко, и были они до того выразительны, что собрали вокруг прилавка целую толпу любопытных.
Энергично и обстоятельно дама объясняла Тамаре, кто такая она сама, ее муж и их богопротивные родители и в чем, собственно, разница между головой Тамары и ее вертлявой задницей. Почти не используя ненормативной лексики, дама минут десять, ни на секунду не прерываясь, демонстрировала потрясенным слушателям, насколько богат и могуч русский язык.
Тамара могла бы поклясться, что большинство зрителей изо всех сил старались запомнить хотя бы малую толику этих высказываний — не каждому дано так виртуозно выражаться! Да и сама она даже не попыталась сбежать, топталась на месте с открытым от изумления ртом и почтительно внимала разошедшейся торговке. Как и ошалевший от криков над его головой Крыс.
И лишь когда женщина выдохлась и замолчала, Тамара уважительно пролепетала:
— А с чего вы взяли, что я мать? У меня вообще-то детей нет…
Крыс истерично взвизгнул, подтверждая сказанное. В толпе захохотали. Какой-то парень восторженно выматерился, и на него взглянули осуждающе: это прозвучало убого. Бедняга смутился и нырнул за чужие спины, а женщина оторопело пожевала губами и буркнула:
