Наталья Александрова - Алмазная принцесса
Я отвела от нее удивленный взгляд и снова оглядела зал.
Мне показалось, что в глубине помещения, возле невысокой, пустой теперь эстрады, мелькнуло лицо Ладыгина. Привстав на цыпочки, я попыталась разглядеть его, но толпа снова переместилась, и на этот раз я увидела дядю Васю. Он делал мне какие-то странные знаки – разводил руками, крутил глазами и топтался на месте.
Не иначе дядя Вася сделал какое-то важное открытие и хочет немедленно обсудить его со мной. Или намеревается поручить мне какое-то важное, не терпящее отлагательства дело. А может, снова увидел какого-нибудь знакомого бандита?
Снова углубившись в толпу, я двинулась в сторону своего руководителя и наставника, однако, когда приблизилась к эстраде, его там уже не оказалось. Нет, все-таки устроители этой вечеринки дали маху, когда решили ограничиться фуршетом. Нет чтобы поставить в зале банкетные столы, все бы сидели на месте, пили-ели, а я спокойно бы за ними наблюдала. А тут что получается? Вся толпа толкается в зале, все движутся абсолютно хаотично, подобно броуновским молекулам, найти кого-то в этом кипящем супе очень трудно, а уж незаметно понаблюдать – и вовсе невозможно.
Вот и у меня сегодня явно неудачный день. Я всюду опаздываю, всех теряю, подслушиваю совсем не то и не тех, кого собиралась. В общем, совершенно утратила профессиональную хватку! Не миновать мне выговора от дяди Васи…
Ладыгин мелькнул в дверях слева от эстрады, и я устремилась вслед за ним. В конце концов, если бы хотел, дядя Вася сам бы меня подождал. Меня искать не надо – вот она я, вся на виду, в алом платье. А сейчас у меня появилась возможность понаблюдать за Ладыгиным, потому что раз человек отходит в сторонку, значит, у него назначено свидание. Деловое, конечно, ему сейчас не до любви. Стало быть, я смогу кое-что подслушать.
Я осторожно протиснулась в дверь, за которой скрылся Ладыгин.
За этой дверью оказался широкий коридор, тускло освещенный красивыми настенными светильниками синего матового стекла. Только я собралась идти вперед, как дверь отворилась и появилась Алина. Да-да, та самая Алина, секретарша Ладыгина. Ей-то что тут надо?
Алина растерянно оглядела пустой коридор и обратилась ко мне:
– Простите, вы не видели здесь Алексея Ивановича? Мне сказали, что он меня ждет…
– Вот как? – я высокомерно подняла брови. – Вы уверены, что он ждет именно вас?
С этими словами я нарочито презрительно оглядела ее платье и хмыкнула при виде замазанной щеки. Сквозь тональный крем явственно просматривался синяк.
Алина покраснела под моим взглядом, губы ее задрожали, она юркнула за дверь. Наверно, при виде меня она решила, что Ладыгин беседует приватно с моим шефом, тамбовским уголовным авторитетом. Сама не знаю, с чего я к ней прицепилась, зачем отправила прочь. Что-то мне подсказывало, что ничего важного из их с Ладыгиным разговора я не услышу, Алина – не того полета птица.
Я прошла по коридору десяток метров, свернула и оказалась в небольшом уютном холле.
Здесь стояли вдоль стен низкие кожаные диванчики, над ними горели такие же синие бра, как в коридоре, но я заметила все это только машинально, боковым зрением.
Потому что посредине холла находилось нечто куда более важное.
На голубоватом ковровом покрытии лежал навзничь мужчина.
Он был мертв.
Об этом говорило все – широко открытые глаза, неподвижно уставившиеся в потолок, рот, перекошенный мучительной судорогой, неестественно подогнутая нога в дорогом ботинке, но в первую очередь – огромное кровавое пятно, расплывающееся под ним по голубому ковролину…
В первое мгновение я осознала только этот факт – что на полу передо мной лежит мертвый мужчина.
Но уже в следующий миг до меня дошли еще три не менее важных факта: во-первых, что это не просто какой-то посторонний мертвый мужчина, а Алексей Иванович Ладыгин, глава и владелец фирмы «Электроленд» и отец Ольги.
Во-вторых, что он не просто мертв, а убит. Об этом со всей несомненностью говорило уже упомянутое пятно крови, увеличивающееся у меня на глазах.
И в-третьих – что я в этой комнате не одна.
В полушаге от трупа стояла молодая женщина с искаженным от ужаса лицом.
А еще секундой позже я ее узнала.
То есть я с нею никогда прежде не встречалась, не видела ее, так сказать, вживую. Зато очень хорошо помнила ее многочисленные фотографии.
Потому что передо мной стояла Татьяна Окунева.
Та самая Татьяна, которую мы с Василием Макаровичем разыскивали по поручению ее родной тетки. Объект нашего расследования.
Надо сказать, оделась она не для праздничной вечеринки – простые джинсы, сапоги, довольно заношенный свитерок. Волосы толком не причесаны, даже глаза не накрашены. Интересно знать, как она сюда попала? И где пропадала эти два дня, с тех пор, как убежала с дачи Пети Упыря?
Татьяна подняла полные ужаса глаза, заметила меня и проговорила, с трудом разлепив губы:
– Это… это не я… это не я его… когда я вошла, он уже был мертв… уже мертв…
– Татьяна?! – произнесла я вполголоса, чтобы отбросить последние сомнения. – Татьяна Окунева?
И тут с ней произошло что-то странное: Татьяна вскрикнула, как будто увидела привидение, отскочила от меня, как от зачумленной, и бросилась в дальний конец комнаты, к невысокой двери, которую я сначала не заметила.
– Татьяна, стой! – крикнула я, бросившись следом за ней. – Стой! Я тебе не враг! Нам нужно выяснить все! Таня, подожди, нам нужно поговорить!
Однако мой голос, казалось, еще больше напугал ее. Она рывком распахнула дверь, юркнула в нее и захлопнула перед самым моим носом. Я дернула дверь на себя – но не смогла открыть: Татьяна в одну секунду ухитрилась закрыть ее на замок, или же он сработал самостоятельно…
Я отступила от двери, обдумывая следующий шаг – и в это время услышала в коридоре, по которому только что пришла, приближающиеся голоса и шаги.
И тут до меня дошел весь ужас собственного положения.
Если меня сейчас застанут здесь, один на один с трупом Алексея Ивановича, мне будет трудно, да что там – просто невозможно оправдаться! Я окажусь самой подходящей, нет – единственной подозреваемой в его убийстве!
Для этого достаточно уже того, что меня найдут над еще не остывшим трупом. Но затем начнется разбирательство, и тут выяснится, что я проникла на этот корпоратив обманом, по краденому приглашению – и уж тут мне точно придет конец…
Я заметалась по пустому холлу, как затравленное животное, пробежала мимо тела Ладыгина, едва не вляпалась в лужу темной крови, которая буквально на моих глазах становилась все больше, уже ковролин не успевал впитывать, споткнулась обо что-то и с размаху растянулась на полу.
И, наверное, на несколько секунд потеряла сознание. А когда очнулась, то увидела рядом со своей щекой на голубом ковролине маленькую блестящую штучку.
Осторожно взяв ее в руки, я поняла, что штучка несомненно золотая. Это была витая филигранная пластинка неправильной формы, размером примерно с обычный металлический рубль. На ней были всевозможные узоры, которые в середине пластинки складывались в стилизованную букву «Т».
«Т» – значит Татьяна.
То есть это она, Татьяна Окунева, потеряла здесь эту золотую штуку. Приглядевшись, я заметила с одной стороны петельку. Все ясно, это кулончик. Вот только я не заметила на Тане никакой золотой цепочки, не так она была одета…
Я прислушалась к шагам многих людей, которые раздавались уже совсем близко, и тут увидела еще одну дверь, которую не заметила прежде. Из лежачего положения она была более заметна.
То есть вполне понятно, почему я ее не заметила, – она была почти с той же стороны, что коридор, по которому я пришла, поэтому в первый момент оказалась за моей спиной.
Выбирать было некогда, шаги и голоса в коридоре неумолимо приближались, и я, не раздумывая, бросилась в спасительную дверь, за которой оказалась почти полная темнота…
Пробежав несколько шагов, ничего не видя перед собой, я вдруг налетела на какого-то человека.
Он схватил меня за плечи, крепко сжал и проговорил вполголоса:
– Вот мы и встретились!
Меня забила крупная дрожь.
Закусив губу, чтобы не закричать от ужаса, я попыталась вырваться из сильных рук незнакомца, но он держал меня крепко, как клещами, и что-то тихо говорил.
– Отпустите… отпустите меня! – взмолилась я, чувствуя, что еще немного – и я просто потеряю сознание от всего этого бесконечного ужаса. – Отпустите… кто вы?! Кто вы?!
– Да ты что, тезка, не узнала меня, что ли? – прошептал он в самое мое ухо.
И я с неимоверным облегчением поняла, что незнакомец, на которого я наткнулась в темноте, – это мой наставник и непосредственный руководитель дядя Вася…
Я обмякла, как тряпка, и, конечно, упала бы на пол, если бы Василий Макарович меня не поддержал. Так у меня проявился стресс – от ужаса, только что пережитого возле трупа Ладыгина, и от неожиданной встречи в темноте…
