Наталья Александрова - Марафон с риском для жизни
Вика допила остывший кофе и продолжила:
– В эту-то газетку и пошла работать Ира Выхухолева, закончив среднюю школу номер четыре. Устроилась секретаршей, поскольку не имела специального образования, но время от времени печатала в газете заметочки…
– Постой, – прервала девушку Надежда Николаевна, – как ты сказала? Выхухолева?
– Ну да, – Вика криво усмехнулась, – настоящая ее фамилия – Выхухолева, но, согласитесь, это не звучит, так что свои статейки она подписывала звучной фамилией Горностаева. Заметки, сами понимаете, на волнующие темы: кража баяна в Доме культуры, драка на дискотеке, благородный поступок третьеклассника Пузикова, нашедшего на улице кошелек с двенадцатью рублями и вернувшего его владельцу… На таких материалах имя себе не сделаешь!
Вика откинулась на спинку стула, перевела дыхание и продолжила:
– Я училась в той же школе, только тремя классами позже. Семья у меня была, по заборским понятиям, самая обыкновенная: мать работала тестоделом в пекарне, отчим – слесарем на консервной фабрике. Ну пил, конечно, так у нас в Заборске все пьют. Ну козел, конечно, редкостный, так у нас в Заборске это не особая примета. Жили мы в отдельном домике. Две комнаты, кухня, удобства во дворе – в общем, как у всех. Мама тянулась за прогрессом, телевизор корейский купила – тоже как у всех. Домик старый, проводка никудышная, отчим, когда не на работе, дрыхнет пьяный. Ну мама полезла сама на чердак проводку чинить, а то ведь и до пожара недалеко. Пробки, конечно, вывернула. А отчим, козел проклятый, проснулся, в доме темно, он спьяну напугался, сунулся – пробки вывернуты, и ввернул их обратно…
Вика замолчала, тяжело вздохнула, опустила взгляд.
– В общем, убило маму током. Участковый пришел, повздыхал, написал – несчастный случай. Меня тетка к себе взяла, мамина сестра. Я последний год в школе доучивалась. А тут Ирина, сволочь недорезанная, узнала про эту историю. Как же! В нашем болоте да вдруг такое событие! И решила она из этого случая все, что можно, выжать.
– Что тут выжмешь? – удивилась Надежда.
– Вот, – лицо Вики болезненно скривилось, – и вам кажется, что ничего. А она – смогла! Проявила, как говорится, настоящую журналистскую хватку! Уж больно, видать, хотелось ей из нашей дыры выбраться, из тени памятника революционеру Пестрякову. Как говорится, за ценой не постоим. Особенно если не самой платить. Если ничего не было – значит, надо выдумать… Повертелась она вокруг нашего дома, соседок досужих порасспрашивала. Были ли у мамы с отчимом скандалы? А как же! Да у кого же их не было! А из-за чего скандалили? Понятно, из-за чего: из-за водки, все ведь из-за нее, проклятой! Ну водка – это неинтересно, это скучно как-то, это как у всех. А еще из-за чего скандалили? Ну еще из-за девчонки. Это из-за меня, значит. А почему из-за меня скандалили? Мама отчима упрекала, что по дому пьяный да расхристанный шляется, а тут девочка растет, я то есть. Опять же деньги: что заработает, то и пропьет, а девочку одеть надо… А он ей, конечно, в ответ – что чужую кровь кормить не нанимался… В общем, душевно так, по-родственному.
Вика снова замолчала. Надежда не торопила ее, понимая, что рассказ нелегко дается девушке.
– А она вот как это повернула… – Вика подняла глаза на Надежду. В глубине зрачков горела ненависть. – Что будто отчим мать убил, поскольку состоял со мной в интимной связи.
Надежда ахнула: такой поворот событий ее ошарашил.
– И накатала она такую статью, что хоть сейчас кино снимай. Будто это я по дому в неприличном виде расхаживала, чтобы мужика соблазнить, и чуть ли не сама его подбила с матерью расправиться! – Лицо девушки от волнения пошло пятнами. – Вы понимаете, что такое – маленький городок? – продолжила она. – Все друг друга знают! Я после той статьи на улицу выйти боялась, а уж в школе что творилось – вовсе страшно вспомнить! Буквально проходу мне не давали, каких только слов в спину не кричали! Тетрадку на уроке раскрою, а там – красным написано: «Шлюха! Родную мать убила!» Главное, в той статье вроде бы прямо ничего не говорится, все только туманные намеки да недомолвки… «По словам соседки, которая просила не называть своего имени…», «По имеющимся у нас сведениям…» Попробуй придраться! Тетка моя к редактору пришла, хотела правды добиться, а тот ей ответил, что прямых обвинений в статье не содержится, так что не о чем говорить… И вообще, говорит, хотите с нами судиться – флаг, как говорится, в руки! Потом, правда, дал маленькую заметочку с извинениями, да только кто же ее читал? А эту статью в центре заметили, добилась стерва наша, создала себе имя! «Ах, это Горностаева? Как же, читали, читали!» Помелькала еще немножко наша звезда на провинциальном небосклоне и нашла работу в большом городе. В общем, и мне после той статьи в Заборске оставаться никак нельзя было. Кое-как аттестат получила да и уехала в Питер. Тут у меня родственница есть, хорошо, пустила к себе жить, да только тоже не сахар…
Надежда сочувственно кивнула: она видела убогий угол за шкафом у Раисы Облаевой.
– Что же тебе спонсор твой квартирку-то не купит? – ехидно вступила в разговор молчавшая до этого Нина. – Или не заслужила еще?
Вика перевела на нее взгляд, но сразу не ответила.
– Думаешь, не видели, на каком «мерседесе» ты в академию приехала? – продолжила Нина.
– Я не содержанка и не собираюсь ею становиться! – зло бросила Вика. – Павел Павлович обещал мне с работой помочь – это другое дело, а квартиру я от него не приняла бы, и он это знает! Мне хорошая работа важнее, не век же в продавщицах оставаться и у Раисы за печкой жить…
– Не ссорьтесь! – остановила разгорающуюся распрю Надежда. – Нам делить нечего, мы здесь собрались, чтобы с общей бедой разобраться! А ты молодец, – повернулась она к Вике, – главное – образование и хорошая работа, остальное приложится…
– Вам легко говорить, – вспылила девушка. – Когда оно все приложится? С таким трудом добилась всего, что сейчас имею, – в академию поступила, и вообще.
– Вот именно – вообще! – не утерпела Нина. – Видели мы это твое «вообще» на «мерседесе»! Зачем тогда Витьке голову морочила?
– Ничего я ему не морочила! – огрызнулась Вика. – Витька парень, может, и неплохой, только шалопай он и ветер в голове, хоть и лет уже ему не так чтобы мало. Возятся со своими велосипедами как дети, честное слово! И я ничего ему не обещала, потому так и разозлилась, когда он права свои на меня заявлять начал!
– Что теперь об этом говорить! – напомнила Надежда. – Нет уже Витьки на свете, так что и вопрос снимается…
– Я в его смерти не виновата! – твердо сказала Вика, заметив, что Нина снова порывается сказать что-то ехидное.
– Ну ладно. – Надежда незаметно взглянула на часы и заметила, что стрелки неумолимо бегут к семи.
Это ее очень расстроило, поскольку муж скоро вернется с работы, а жены, то есть ее, Надежды, дома нет, и никто не ждет его с тарелкой дымящихся щей и блюдом картофельных котлет под грибным соусом. Дома только голодный кот, и этот вопиющий факт еще больше рассердит мужа. Надежда поерзала на месте и нервно сказала:
– Вот что, Вика, всем нам время дорого, так что давай рассказывай, что там случилось на даче, когда Горностаеву убили.
– Я ее не убивала! – вскинулась девушка. – Хоть, не скрою, чесались руки трепку ей хорошую задать.
Нина с Надеждой переглянулись: да, мотив у Вики тоже был отменный. Только-только девушка, можно сказать, отряхнула прах Заборска со своих ног и решила начать новую жизнь, как вдруг, словно призрак прошлого, является перед ней давняя знакомая Ирина Горностаева, которую Вика ненавидит и вовсе не жаждет лицезреть.
– Мы уже решили, что ты ее не убивала, потому что ты не трогала Витю, – невпопад сказала Надежда, но Вика поняла.
– Ну ладно, значит, мы приехали позже всех. – Девушка поглядела на Нину, и та согласно кивнула. – А все Витька. Как увидел утром, что погода хорошая, так и завелся – поехали, мол, к дяде Илье на дачу. Я – неудобно без приглашения. А он – да запросто, все равно Илья все время на участке сидит, никуда не уезжает… Ну мы и поехали, да, видно, не в добрый час Витьке та мысль в голову пришла. – Вика вздохнула и поникла головой, потом продолжила: – Я как увидела из-за забора Иркину рожу, так сразу хотела назад повернуть. Но Витька бы вопросами потом замучил, скандал устроил. Опять же перед Ильей Константиновичем неудобно, он так хорошо нас встретил… Я думала, сделаю вид, что Ирку первый раз вижу, так она, сволочь, сразу ко мне подкатилась – мы, говорит, знакомы, как там, говорит, наша малая родина поживает? Я отвечаю, тихо так, что давно в Заборске не была и не тянет меня. А она, гадюка, усмехается так ехидно и говорит: видела как-то тебя с бойфрендом твоим, интересный мужчина… Я сразу сообразила, что не Витю она в виду имеет. А Ирка свое гнет – познакомь, говорит, с Ямщиковым, уговори, чтобы он интервью мне дал эксклюзивное… Нет, вы представляете, наглости набраться, а? – закричала Вика и закурила новую сигарету. – Она же мне всю жизнь поломала, и она же хочет за мой счет выдвинуться! Я, конечно, послала ее подальше, тогда она и говорит, что на моем месте потише бы себя вела, поскольку запросто она, Ирка, может мою карьеру несостоявшуюся порушить. Вот встретит Павла Ямщикова где-нибудь на фуршете и откроет ему глаза на мое темное прошлое. А там уже все равно – правда ли, не правда, он разбираться не станет, живо меня выставит. Потому что ему свою репутацию беречь нужно. Я как услышала, так разозлилась… Кто, говорю, тебя слушать станет? Мало ли что было в Заборске – прошлый век! Так и то все ты наврала в газетенке своей паршивой…
