Наталья Александрова - Фаберже дороже денег
– Ну? – сурово спросила высокая старуха. – Где письмо? Давай сюда!
Леня скроил свою самую обаятельную улыбку и развел руками.
– Я вообще-то по другому делу, – признался он, – у меня вести от Юрия Бурыгина. Хотел вот сообщить вам кое-что…
Старуха тут же сделала каменное лицо и попыталась захлопнуть дверь, но Леня успел просунуть в щель ногу.
– А ну, отойди! – крикнула старуха. – А то хуже будет!
И она ткнула Лене в ногу чем-то острым. Леня охнул и отдернул ногу, старуха собиралась уже захлопнуть дверь, но в это время послышался истеричный женский вскрик:
– Пустите его, пустите! Он от Юрочки! Пускай он все расскажет!
– Да что несешь-то, Лизка! – разозлилась старуха. – Велели тебе тихо сидеть, так и сиди. Жди, когда Юрка придет и тебя вызволит!
Леня по ту сторону двери очень обрадовался. Он уверился, что покойный Бурыгин действительно спрятал невезучую горничную у своей бабушки или тетки, или кем там старуха ему приходилась. За дверью боролись, и, кажется, молодость одерживала верх. Вот дверь закрылась, но только для того, чтобы снять цепочку. Леня толкнул дверь и осторожно вошел в прихожую. Прямо перед ним стояли две женщины, одна – та самая старуха, с которой он уже общался через цепочку, вторая – среднего роста, лет тридцати, а может, чуть постарше. Эта была всклокочена, глаза красные, чувствовалось, что она в последнее время часто плачет и вообще находится в крайней степени раздражения и тревоги.
– Ну вот, не послушала меня, получи теперь! – крикнула старуха. – Если тебя убивать будут, я и рукой не двину!
– Пускай лучше сразу убьют, чем с вами дальше здесь, как в склепе, сидеть! – завизжала молодая. – Только и сижу как привязанная возле телефона, скоро на шнуре удавлюсь!
– Тихо, женщины! – решительно сказал Маркиз. – Никто вас убивать не собирается. Вы, Варвара Степановна, кем Юрию приходитесь?
– А тебе-то что за дело! – проворчала старуха. – Ну, тетка я ему двоюродная…
– С дурными вестями к вам пришел, – Маркиз повесил голову, – Юрия-то убили третьего дня…
– Убили! – заверещала было Лизавета, но Леня быстренько подхватил ее под руку и протащил на кухню.
Старуха наблюдала за ним одобрительно, очевидно, ей понравились его решительность и оперативность. Сама она и не думала орать и падать в обморок. На кухне Леня бросил рыдающую Лизавету на стул и побрызгал на нее холодной водой из стакана.
– Тихо ты, – недовольно буркнула старуха, – всех соседей оповестить решила? А ты откуда знаешь, что с Юрием случилось? – она повернулась к Лене.
– Да уж знаю, не стал бы вам про такое врать…
– Кто тебя знает, – старуха удалилась в комнату, и Леня услышал, как она с кем-то разговаривает по телефону.
За это время Маркиз успел вытереть мокрую Лизавету вышитым кухонным полотенцем, встряхнуть ее и налить кипяченой воды из чайника. Вернулась старуха мрачнее тучи.
– Верные твои слова, – кивнула она Лене, – я его жене бывшей звонила, она-то, ясное дело, в курсе. Мы с ней не ладили, вот она мне и не сообщила. Завтра похороны.
Лизавета прерывисто вздохнула, собираясь снова зарыдать, но Леня поглядел грозно, и она замолчала. Маркиз сел возле двери так, чтобы видеть обеих своих собеседниц. Собственно, старуха молчала, и Лизавета только тяжко вздыхала, посматривая на Леню.
– Ну? – наконец спросил Маркиз. – Так и будем молчать?
– А что делать-то? – в глазах Лизаветы показались слезы. – Совсем я теперь пропала… Юрочку убили и меня убьют.
– Сама виновата! – буркнула старуха. – Меньше болтать нужно.
– Это раньше язык за зубами надо было держать, а теперь давай, девушка, рассказывай, как дошла ты до жизни такой, – предложил Леня, – может, я помогу тебе из этой передряги выпутаться.
– Ага, с чего это вдруг? – усмехнулась старуха, не давая Лизавете вставить ни слова. – С каких таких пряников ты ей помогать станешь?
– А с таких, уважаемая Варвара Степановна, что мне от нее информация нужна, – честно признался Маркиз, он понял, что с этой бабкой лучше не вилять в разговоре, – так что я предлагаю честный и взаимовыгодный обмен: помощь в обмен на информацию.
Старуха решительная, вон как зонтиком ткнула, до сих пор нога болит.
Несмотря на явное противостояние старухи, Лизавета решилась говорить, скорей всего осознала, что у нее нет другого выхода, а может, от природы была такая разговорчивая.
– Ну, в общем, – начала она прерывисто, – так-то он, Юрочка, из себя, конечно, неказистый был мужчина. Росту маленького, прихрамывает… Нога у него, что ли, в детстве сломана была…
Маркиз потер собственную ногу и встревожился, не станет ли и он теперь прихрамывать. Еще не хватало такой приметы при его-то работе!
– Но зато внимательный такой, – продолжала Лизавета, – руку в транспорте подает, цветы, духи, подарки разные… ухаживает, в общем. Ну, надо сказать, умел он к женщине подход найти… Ну я и подумала, что так-то с ним быть радости никакой, перед подружками особо не похвастаешься, а вот если замуж…
– Замуж! – передразнила старуха. – Все вы замуж хотите, как ненормальные, хоть за кого, хоть за черта с рогами, лишь бы на двух ногах ходил и штаны носил! А того ты не знала, что Юрке-то первая жена такая стерва первостатейная попалась, что на веки вечные зарекся жениться! Так мне и сказал, я, говорит, тетя Варя, без баб как-нибудь проживу. От них, говорит, одни неприятности, так что жениться больше ни за что не стану!
– Ближе к делу! – не выдержал Леня. – Так мы до утра тут проговорим, а я занятой человек. Это ты ему про яйцо наболтала?
– Вот я же и говорю! – обрадовалась старуха. – Кто ее за язык тянул? Молчала бы, так, может, Юрка бы сейчас жив был! Так нет же, непременно ей требуется языком трепать!
– Это бы еще ладно, – согласился с ней Леня, – ну, сказала и сказала, вырвалось ненароком, а вот зачем ты его в дом хозяйский пустила, чтобы он на это яйцо поглядел? Ведь не могла не догадаться, что интерес у него к тебе не любовный, а чисто деловой.
– Ну, сначала про яйцо случайно вышло, – Лизавета неожиданно успокоилась и начала обстоятельный рассказ, – а потом он так в меня вцепился, стал расспрашивать, я и поняла, что не то что-то в наших отношениях…
– Э-эх! – старуха в сердцах махнула рукой. – Виданное ли дело, мужика в хозяйский дом впустить! Люди тебе доверились, хорошие, между прочим, деньги платили…
– Потом Юра пропал дня на три… – продолжила Лизавета, неприязненно покосившись на старухину спину.
«Это когда он Мюнцеру обо всем рассказал, а тот получил от своего начальства инструкции привлечь к делу нас с Лолкой, – сообразил Маркиз, – видно, зависть Бурыгина взяла – как это, он все разведал, а страховую премию кому-то другому отдадут…»
– А когда вернулся, – продолжала Лизавета, – то как подменили его. Мне в любви признался, сказал, что хочет жениться, только денег у него, говорит, нету и жить негде. Ну, в общем, слово за слово, рассказал мне про это яйцо, что хозяин, мол, его сам у себя украл, а теперь хочет страховку получить – сумасшедшие деньги! И что если его на этом деле прищучить, то страховая компания выплатит тому человеку премию в размере десяти процентов. И если я ему помогу, то он со мной поделится, а лучше деньги не делить, а вложить куда-нибудь, в какое-нибудь надежное предприятие, да там еще останется и чтобы дом приличный купить, и вообще хозяйством обзавестись… Ну, я и согласилась.
– Жадность-то никого до добра не доводит! – вздохнула старуха.
– Золотые ваши слова, Варвара Степановна! – с готовностью согласился Маркиз и подумал, что покойный Бурыгин, надо полагать, обладал величайшим даром убеждения. Леня Маркиз, хоть и считал себя одним из лучших специалистов в своей профессии, всегда был готов перенять передовой опыт у других.
– Рассказала я Юре, где кабинет хозяина находится, даже план нарисовала, поздно ночью отвлекла охранника, отключила сигнализацию на минутку, Юра и прошел. А потом уж не знаю, что там вышло, засекли его, наверное. А мне он велел, если что не так пойдет, у Варвары Степановны спрятаться и здесь его дожидаться. В общем, ночью все как-то угомонились, не поймали Юру. А утром хозяйка на охранников ругается, уволила всех – дескать, по их ротозейству кто-то проник в дом. Я как услышала – не стала дожидаться, когда по мою душу придут, сразу же сбежала к Варваре Степановне и домой не заходила.
– Правильно сделала, – одобрил Леня, – иначе уже вместе с Юрой на том свете новый домик бы обживала.
– Юра еще сюда один раз позвонил, сказал, чтобы я сидела тихо, носу не высовывала и ждала, когда он придет. И все, больше ни ответа, ни привета. Я уж тут озверела совсем, – призналась Лизавета. – А теперь вы вот с такой новостью… – она снова заплакала.
– Чего уж сейчас реветь, – пробормотала старуха.
– Да, а что теперь со мной будет? Еще найдут те, кто Юру убил, и посчитаются со мной, а если не найдут, то все равно плохо – на работу не устроиться, рекомендаций хозяйка не даст.
