Дарья Калинина - Суперневезучая
– Откуда же деньги берет?
– Спроси чего полегче. Из разных мест. Главным образом за счет своих баб.
– Берет деньги у женщин?
– Ага.
– И они дают?
– Попробовали бы не дать. Видишь, какая я нынче красавица?
– Ну…
– Синяки видишь? Аркашкина работа.
– Он вас избил? – ужаснулась Лиза.
– Скажешь тоже! Избил! Не избил, а денег просил. Можно сказать, вежливо попросил. Просто такая у него манера разговаривать. Я-то дура сначала не давала. Но когда он мне синяков понаставил, все-таки пришлось дать. Только чтобы лупасить перестал и из дома бы свалил. Ну, а потом, когда он ушел, мне еще и замок в дверях менять пришлось. А это ведь тоже не дешевое удовольствие. Все теперь денег стоит.
Бывшая Аркашкина сожительница оказалась дамой разговорчивой. Несколько выбитых предыдущими сожителями зубов не мешали ей активно ругаться на свою бестолковую жизнь и свое окружение.
– Но Аркашка, скажу я вам, вообще редкая скотина. И задавала! Вечно пальцы гнет. Я, мол, не такой, как вы. А чем он лучше? Не работает, живет за чужой счет. И жадный! Вот завелись у него в последние дни денежки, никого из наших за свой счет даже не угостил. А сам уже второй день ханку с утра до ночи жрет.
Адрес Аркашки, которому так посчастливилось, подруги узнали без труда. Женщина им его дала, но еще раз откровенно предупредила:
– Вы не подумайте, что я на Аркашку со зла наговариваю. Сердца я на него не держу. Сама виновата была, когда с таким козлом связалась. Просто по-человечески вас предупреждаю. Наймете его, ни денег, ни пола крашеного так и не увидите. Все пропьет, и еще мозги вам компостировать будет.
Аркашка нашелся именно там, где и указала его бывшая сожительница. Дверь в его квартиру стояла открытая. И едва подруги вошли в нее, они сразу же поняли, почему так. Брать в квартире у Аркашки было решительно нечего. Ну, просто нечего. Пусто. Шаром покати. За исключением пьяного хозяйского тела, которое храпело посредине единственной комнаты, накрытое каким-то вонючим тряпьем, в квартире была еще старая газовая плита, покрытая густым слоем жира и копоти, облупившаяся до железа раковина и подтекающий кран. Все. Больше тут не было ничего. Ах да! Еще была ванна. Потрескавшаяся и желтая, как зубы у старого курильщика «Беломора».
– Жуть какая! – прошептала Лиза. – И он тут живет? В таких условиях? Без телевизора и даже без кровати?
Мариша только фыркнула. Зачем пьянице кровать, а тем более телевизор? Все эти удовольствия ему заменяет бутылка водки.
– Лучше посмотри, он это или не он, – велела она Лизе.
Превозмогая брезгливость, девушка подошла к храпящему телу и подняла с лица тряпку.
– Он.
– Ты точно уверена?
– Он это! Уверена, этот тип и напал на меня на собачьем пустыре. Только теперь он с синяками. А тогда был без них.
Некоторое время Мариша тоже разглядывала пьяницу. А потом сделала знак Лизе, отойти в сторону.
– Раз это он, то надо его разговорить.
– Как?
– Ну, существует много способов, чтобы сделать человека шелковым. Но самый лучший метод – это кнут и пряник.
– Как это?
– А так. Дуй в магазин и притащи оттуда бутылку самого дешевого портвейна.
– А на закуску?
– Обойдется кавалер и без закуски.
Лиза вернулась обратно уже через десять минут. За это время в квартире не произошло никаких изменений. Пьяница не проснулся. И Мариша не тронулась с места. Пол в квартире был грязным и заплеванным до такой степени, что ей было противно сделать по нему хотя бы шаг.
– Принесла?
– Вот.
И Лиза вытащила из пакета коричневую бутылку, украшенную этикеткой с тремя семерками.
– Подойдет?
– Дешевле ничего не было?
– Нет.
– Тогда подойдет.
Тратить деньги на этого отвратительного алкаша Мариша не собиралась. Чем дешевле пойло, тем оно вредней. Очень бы хотелось, чтобы этот пропивший всякую совесть пьяница поскорей откинул копыта.
– Среди пьяниц тоже встречаются порядочные, глубоко несчастные или просто слабые люди. Но они хотя бы тихо пьют, никому особого вреда не причиняя. А это же чистой воды сволочь! Баб своих бьет! И на тебя руку поднял! Пусть пьет дешевое пойло, лучшего он не заслуживает!
Говоря это, Мариша обожгла нашедшейся у нее в сумке зажигалкой пластмассовую пробку. И когда пластмасса размякла, ловким движением сдернула крышечку с бутылки.
– Вот так. А теперь посмотрим.
И Мариша поднесла открытую бутылку к самому носу пьяницы. Запах спиртного тот учуял даже сквозь сон. И беспокойно зашевелился. Потом открыл мутные глаза и увидел портвейн.
– Девчонки-и-и! – расплылся он в блаженной улыбке. – Это мне снится, да? Я в раю? Сдох и попал в рай?
Размечтался! Рай ему, видите ли, снится! Где его на халяву портвейном поить прямо в постели будут! И Мариша быстро убрала бутылку за спину. Блаженное выражение мгновенно растаяло на морде мужика, сменившись злобной агрессивной маской.
– Эй ты, сука! – грязно выругался он. – Давай сюда бутылку! Или ща встану и навешаю тебе по ушам!
– Попробуй только. А встать тебе в любом случае придется. И пройти с нами тоже придется.
– Куда это?
– Куда надо.
Некоторое время Аркашка тупо обдумывал слова Мариши.
– Куда надо? – повторил он. – Это в отделение, что ли? За какие такие грехи?
– За какие? А вот ее ты узнаешь?
И Мариша кивнула в сторону замершей неподалеку Лизы. Аркашка кинул на девушку взгляд, заметно вздрогнул, но все равно отрицательно помотал головой:
– Нет. Впервые вижу эту герлу.
– Та-а-ак! – нехорошим голосом протянула Мариша. – Значит, запираться будем, дорогой товарищ?
– Не знаю я ее! Впервые вижу! Вы кто такие?
– Кто надо.
Аркашка замолчал. А потом начал бормотать:
– Вино принесли, вдвоем пришли, удостоверение не показали. Вы не из ментовки, суки! А ну! Валите отсюда!
Мариша быстро двинулась к выходу.
– Как знаешь, – бросила она ему на ходу. – Может быть, мы и не из милиции. Но вот в ментовке, как ты выражаешься, тебя давно заждались. Узнают, что есть повод закрыть дорогого намозолившего всему микрорайону глаза товарища Аркадия, долго ждать не будут. И статью припишут, и еще от себя кое-что добавят.
Кажется, угроза возымела свое действие. Потому что краснота на морде Аркадия пошла на убыль, стремительно меняясь в сторону бледности.
– Эй! – окликнул он Маришу. – Шустрая! Погоди!
Мариша немного притормозила.
– Ты чего приходила-то? За подружку обидно стало? Так не стоило. Я ей ничего не сделал. Помял только. Так ее дружок мне еще больше накостылял. Это еще посмотреть надо, кто и кому виноватый.
– Дружок?
– А то! Хахаль ейный! – И Аркашка кивнул в сторону Лизы.
– Он ко мне, если хотите знать, первый подошел и эту аферу предложил.
– И ты согласился?
– А чего нет? На пузырь каждому заработать охота. Тем более что делать ничего не нужно было. Подумаешь, помять девчонку немножко. Это же не работа, а одно сплошное развлечение.
– Ну и как? Развлекся?
– Какое там развлекся! Только начал, как этот ненормальный на меня налетел. Обещал, что бить будет только для виду. А сам так вмазал, у меня глаз целый день не открывался. Это вам как?
– Нам это фиолетово, – заверила его Мариша.
– Это глазу моему фиолетово. А мне бы подлечиться нужно.
И пьяница кинул выразительный взгляд в сторону бутылки, которую Мариша держала в руке.
– Выпить хочешь?
– А то!
– Сначала расскажи, как дело было. А потом уж и пить будешь.
– Ну, хотя бы глоточек.
– Нет!
– В горле пересохло. Язык потрескался.
– Черт с тобой. Держи, пей и рассказывай!
Заполучив вожделенную бутылку, Аркашка тут же к ней присосался. Сделал он не один глоток, а два или даже три. И отняв бутылку от губ, пояснил:
– Вообще-то деньги у меня на бухло нынче имеются. Только тащиться за ним в лом.
– И откуда же у тебя деньги?
– А вот ее дружок заплатил.
– За то, чтобы ты напал на его девушку? Но зачем?
– Как это зачем? Чтобы он ее спасти мог!
– От тебя?
– Ясное дело. А что такого? Девки на такие штуки больно падки. Скажете, нет?
– Да, – не стала кривить душой Мариша. – Значит, у тебя была договоренность с тем парнем? И он представился тебе приятелем Лизы?
– Как звать девку я не знаю. А вот на нее он мне указал.
И Аркашка снова кивнул в сторону Лизы. И сделал еще один внушительный глоток вина.
– А бомжи? – пискнула Лиза.
– Да! – вспомнила Мариша. – Как быть с бомжами, которые на следующий день на Лизу напали?
– Это я их нашел!
– Зачем?
– Так заказ поступил опять же от ее приятеля. Он меня разыскал, за первую операцию расплатился. Врать не буду, хорошо заплатил. Не поскупился. И за глаз подбитый тоже доплатил. И извинился еще, что погорячился, увлекся, мол.
– Ясно, ясно! – перебила его Мариша. – Про твой глаз нам все ясно. Дальше что было? Рассказывай!
