Дарья Калинина - Русалочка в шампанском
Вот только наличных денег Лопатин своей первой жене почему-то не давал ни копейки. Почему? И просила ли его Наташа об этом? Наверное, просила, ведь она говорила, что Лопатину вскоре придется раскошелиться и отдать ей часть своего пирога.
Так что же такое знала Наташа? И почему шантажировать Лопатина принялась вовсе не она, а Марина?
И тут Маришу осенило. Так вот она, связь между двумя этими женщинами! Они сообща решили пощипать богатого муженька! Вот почему Марина очутилась ночью в люксе у Наташи! Она пришла туда не к своей сопернице, она явилась ночью и тайком к своей сообщнице!
Поняв это, Мариша даже охнула.
– Я сделала вам больно?! – тут же испугалась пожилая медсестра, которая обмазывала ноги Мариши какой-то вонючей субстанцией, которая, по словам врачей, должна была заставить Маришу на всю оставшуюся жизнь забыть про целлюлит, варикоз и отеки на ногах.
Возможно, врачи и несколько приукрашивали действительность, но определенная легкость в ногах после этих процедур все же появлялась.
– Грязь слишком горячая? – продолжала допытываться медсестра.
– Нет, нет, просто я неожиданно вспомнила про одно очень важное дело, о котором совершенно забыла.
– А-а-а… – с облегчением засмеялась медсестра. – Бывает. Со мной такое тоже иногда случается. Но я-то постарше вас буду. А вы еще совсем молодая. Может быть, вам попросить врачей, чтобы они вам прописали что-нибудь для стимуляции кровообращения в головном мозге? У нас есть очень хороший аппарат для токов, стимули…
– Нет, нет! – откровенно испугалась Мариша. – Не хочу больше процедур. Мне бы эти пройти, которые мне уже прописали!
И искоса поглядев на медсестру, невозмутимо продолжающую обмазывать ее грязью, Мариша спросила:
– А вы тут давно работаете?
Руки медсестры на мгновение остановились, словно ее встревожил этот вопрос, но потом она все же продолжила работу и ответила:
– С самого открытия санатория.
– А раньше тут что было?
– Раньше-то? Раньше тут тоже было что-то вроде санатория.
Однако при этих словах на губах у медсестры возникла такая странная улыбка, что Мариша тут же спросила у нее:
– Что-то вроде? Что вы имеете в виду? Что вроде?
Медсестра огляделась по сторонам. И убедившись, что их никто не может подслушать, зашептала:
– Раньше тут нечто вроде дома отдыха для сотрудников партии было! Ясное дело, что рядовых членов партии сюда не пускали. Сюда приезжали всякие там начальники, чтобы размять старые косточки. Ну, там грязи, ванны, воды… И обслуживающий персонал был соответствующий.
– Пожилые и проверенные люди? Старые коммунисты?
– Наоборот, – хмыкнула медсестра. – Никого старше тридцати тут не держали. Смазливые молоденькие девчонки, которые за свою работу получали совсем не похожие на тогдашнюю зарплату медсестры деньги!
– Элитный публичный дом, совмещенный с лечебницей! – ахнула Мариша. – Надо же такое придумать!
– И владел этим заведением отец нашего нынешнего хозяина, – продолжала сплетничать медсестра. – Тоже еще тот жучара был! Привозил сюда важных партийных боссов, которых ему нужно было подмазать. Но сынок его еще дальше переплюнул. У отца-то всего один каменный корпус и был, а сынок, вишь, как расстроился! Из других областей к нам едут. Да что из областей, скоро партию отдыхающих из Чехии ожидаем!
– А чехи-то зачем к вам приедут? У них своих целебных источников полно.
– А цены? – возразила медсестра. – Иностранцы деньги-то считать умеют. У нас им лечение гораздо дешевле обойдется. А если результат не заметен, зачем платить больше?
– Ну надо же! Даже чехи к вам приедут!
– А то! Чем больше клиентов, тем лучше. Копеечка к копеечке, и рубль наберется. А наш хозяин копеечки считать отлично умеет, уж вы мне поверьте.
Марише почему-то казалось, что и рублики, и миллиончики господин Лопатин тоже считает совсем неплохо. Неизвестно, что у него там в школе было по математике, но правила сложения и умножения он усвоил идеально.
В общем, после процедур Мариша вышла освеженная и физически, и морально. Теперь она знала, какая связь была между Мариной и Наташей. Оставалось лишь понять, что из этой связи вытекало. И Мариша надеялась, что ей и следователю Маркову в этом поможет небезызвестный Костя.
– Ну, берегись, Костя! Не хотел ты со мной говорить по-хорошему, будет тебе по-плохому!
В полицейском управлении Мариша оказалась только во второй половине дня. После процедур ей пришлось еще пообедать, а потом и прилечь отдохнуть. Мариша специально встала раньше из-за стола, чтобы без помех покинуть территорию санатория, но не тут-то было.
Старушки-подружки, видимо, проинструктированные Ниной Александровной, теперь не спускали с Мариши глаз. И Галина Ермолаевна, пренебрегая компотом и свежими фруктами, поданными сегодня на десерт, лично проводила Маришу до ее номера и проследила, чтобы та легла в кровать.
Разумеется, едва за старушкой закрылась дверь, как Мариша тут же вскочила на ноги. Хватит проволочек! Ей срочно надо бежать в полицию!
Но, выглянув в коридор, Мариша обнаружила, что генеральша никуда с их этажа не ушла. Она присела в холле на мягкий диванчик и взяла в руки какой-то журнал. Уходить она явно не собиралась, несмотря на поданную сегодня на десерт свежую клубнику, выращенную не где-нибудь в Египте, а в собственных санаторных оранжереях. Лакомство вкусное, чрезвычайно полезное и, конечно, весьма редкое в это время года. И, несмотря на клубнику, Галина Ермолаевна осталась в холле.
И Мариша запаниковала. Как же ей выбраться из номера?
Побегав недолгое время по номеру туда и сюда, Мариша присела и попыталась рассуждать здраво. Итак, путь через дверь перекрыт бдительной Галиной Ермолаевной. Остается лишь окно. Окно и балкон!
Выйдя на балкон, Мариша придирчиво его обследовала. Вниз прыгать она, конечно, не будет. Не такая уж она дурочка. И спускаться по простыне тоже не станет. Она не в плену. А вот расстояние до балкона соседнего номера показалось Марише совсем небольшим. Можно было при желании дотянуться до чужих перил руками. И будь Мариша не в положении, она бы, безусловно, рискнула это сделать.
– А с другой стороны, что мне мешает рискнуть сейчас? Беременность – это не диагноз, а состояние души.
Мариша уже попыталась лечь на перила, но вовремя остановилась. Зачем она это делает? Чем дверь соседнего номера лучше ее собственной? Они обе выходят в один и тот же коридор, который ведет в один и тот же холл, где устроилась Галина Ермолаевна.
– Черт! Придется все-таки прыгать вниз!
Взглянув вниз, Мариша быстро поняла, что этого делать точно не стоит. Тогда что? Взгляд Мариши обшарил фасад жилого корпуса, и внезапно сердце у нее радостно екнуло. Через три балкончика от нее проходила пожарная лестница. Вот по ней Мариша и спустится вниз. Ура!
Недолго думая, Мариша перекинула ногу через перила. Так, прекрасно, нога дотягивается до соседнего балкончика без особых проблем. Как все-таки хорошо, что судьба позаботилась наградить Маришу высоким ростом и длинными ногами. Теперь надо запрыгнуть на перила целиком, а потом осторожненько сползти на соседний балкончик, и все будет просто прекрасно.
Размышляя на тему того, насколько рослым людям живется легче и проще в этом мире, Мариша еще дважды проделала упражнение по перелезанию с балкона на балкон. Это получалось у нее все лучше и лучше. И Мариша совсем расхрабрилась. От собственной доблести и ловкости у нее буквально закружилась голова. А впереди был еще переход, а вернее, «перелаз» до пожарной лестницы.
– Ну, так это нам вообще раз плюнуть! – воскликнула Мариша и фатально ошиблась.
Расстояние между последним балкончиком и пожарной лестницей было на десять сантиметров больше, чем между самими балкончиками. Но Мариша этого не учла. И совершенно внезапно вдруг обнаружила, что ее нога не имеет нужной опоры, чтобы без помех совершить знакомое акробатическое упражнение.
Вернуться назад Мариша тоже уже не смогла, влекомая силой инерции, а затем и силой притяжения земли.
– Караул! – завопила Мариша, чувствуя, что сползает вниз.
Падать на землю ей совершенно не хотелось, и она отчаянно задергалась, пытаясь ногами зацепиться за ступеньку лестницы. Так как Мариша болталась к лестнице спиной, то сделать это было еще труднее. А Мариша чувствовала, что судорожно сжатые на перилах балкона пальцы уже немеют, а руки слабеют.
– Помогите! Падаю!
Но рассчитывать на чью-то помощь было нечего. Увлекшиеся клубникой отдыхающие не спешили вернуться в свои номера. И Мариша дергалась между небом и землей, можно сказать, в полном одиночестве.
– Сейчас шмякнусь, никто и не увидит.
Из последних сил Мариша принялась раскачиваться, и наконец одна ее нога встала на железную ступеньку лестницы. Раз, и вторая нога устроилась рядом с ней. Теперь Мариша застыла, изогнувшись нелепым крючком. Руками Мариша все еще цеплялась за перила балкончика, а ноги ее стояли на перилах пожарной лестницы.
