Дарья Калинина - Бабушка по ипотеке
– Отец Эрики был очень богат, – медленно протянула Жанна. – Да, мне это родственники уже говорили. Но я не представляла размеры его богатства.
– И кроме машин, дачи и квартиры в центре…
– Еще одной?
– Да, еще одной и к тому же битком забитой всяческим антиквариатом, к которому у господина Клязьмина был явный интерес, у него было конфисковано несколько сотен тысяч рублей и валюта. Вот последняя-то Семена Яковлевича и погубила окончательно. Кроме хищений он пошел еще и по статье о валютных махинациях, а это в Советском Союзе было вовсе безнадежным делом.
– А как же его жена? Дочь?
– Клязьмин на момент ареста уже был вдов. Единственная дочь Эрика была замужем за неким Николаем Владимировичем Кабачковым.
– Это кто же такой! – удивилась Жанна. – Совсем не дядя Боря!
– Не знаю, кто такой этот Кабачков, в нашей базе информации о нем нет. Но брак этот продлился всего один год. Даже чуть меньше. Впрочем, в этом браке у Эрики Клязьминой родилась дочь – Марина. Когда ребенку было полгода, брак распался. Никаких свидетельств о выплате алиментов господином Кабачковым или тому подобных вещах я не нашел. Похоже, что Эрика и ее второй муж просто разбежались, забыв друг о друге навсегда.
– Но у них же был общий ребенок. Марина!
– Девочку воспитывала одна мать. Думаю, что ей пришлось нелегко после ареста отца и особенно после его смерти.
– Он мог ей оставить что-то… втайне.
– Сколько бы тайников он ей ни оставил, большая часть его накоплений должна была обратиться в пыль еще при Горбачеве. А реформы времен Ельцина должны были подчистую свести на нет оставленное Эрике наследство.
– Да, я от соседей слышала, что Марина с матерью в последнее время были вынуждены сдавать три комнаты из четырех.
– Не думаю, что они имели с этого большие деньги, так что им пришлось хлебнуть лиха.
– А в то же время драгоценности Эрики лежали у моей тети под плинтусом. Эрика могла захотеть вернуть их себе. Она ведь знала, кто украл ее драгоценности.
– С тех пор как умерла Эрика, прошло уже больше пяти лет, – напомнил следователь. – Если бы она хотела получить назад драгоценности, она бы попыталась это сделать еще при жизни.
– Да, немного странно, что она этого не сделала. Но все равно я хочу отыскать эту Марину и поговорить с ней про ее маму.
– Что ж, адрес я вам дам. Не думаю, что эта женщина может что-то знать о произошедшем когда-то в семье матери, но попробуйте. Почему бы и нет?
Получив долгожданный адрес, Жанна снова двинулась в путь. Но по дороге ей позвонила тетя Люся. Голос ее звучал радостно.
– Жанночка! – громко воскликнула она. – Деточка! Огромное тебе спасибо!
– За что?
– Запонки дяди Коли! Они теперь у Сережи!
Сережей звали сына почившего несколько лет назад дяди Коли. Но прежде, чем Жанна сумела что-либо уточнить, тетя закричала еще громче:
– Но бог с ним, с Колей и его запонками, главное, мой браслет! И серьги!
– А с ними что?
– Ты их мне вернула! На руках готова тебя носить за это, дорогая!
– Тетя, вы что-то путаете. Я вам ничего не возвращала.
Жанна уже начала догадываться, в чем тут дело. Похоже, таинственный доброжелатель вернул тете Люсе ее гранатовые серьги и браслет, а наследнику дяди Коли достались его запонки.
– Да, да, я понимаю, – таинственно понизила голос тетя Люся. – Ты не хочешь признаваться в сделанном тобой добром деле. Но я тебе так благодарна! Так благодарна! Если бы ты только знала, что для меня значили эти украшения!
И она повесила трубку прежде, чем Жанна снова успела повторить, что ни капельки не причастна к тому доброму делу, о котором твердила ее тетя. Да и что толку, даже если бы она и успела? Тетя Люся умела быть чертовски упрямой, когда этого хотела. И чтобы переспорить эту даму, требовалось потратить много сил. А силы были нужны сейчас Жанне для другого дела. Пусть тетя думает, что это Жанна вернула ей драгоценности, еще будет время, чтобы убедиться в ином.
На сей раз девушке для перемещений по городу пришлось воспользоваться метро. Добраться до Ленинского проспекта, где сейчас обитала Марина, можно было только на нем. И лишь подходя к нужному ей дому, Жанна сообразила, что Марины может и не быть дома. Ведь женщина она молодая, всего тридцать с небольшим, значит, в разгар рабочего дня запросто может находиться на службе.
Но на ее счастье, стоило Жанне позвонить, как за дверью тут же закопались и раздался голос:
– Кто там?
И тут Жанна сообразила, что упустила из внимания еще одну немаловажную вещь, как ей представиться Марине? Что сказать, чтобы эта женщина захотела с ней общаться? Да не просто общаться, а максимально доверительно!
– Здравствуйте. Вы меня не знаете, но я была на вашей старой квартире на Загородном, где вы когда-то жили с вашей мамой. Мне сказали, что тетя Эрика умерла, я хотела узнать у вас обстоятельства ее смерти.
За дверью стало тихо-тихо. Видимо, Марина обдумывала слова Жанны. Наконец замки щелкнули, и сердце у Жанны радостно дрогнуло. Перед ней стояла невысокая худощавая женщина, брюнетка, чем-то похожая на саму Жанну. Она была моложе гостьи, лучше одета, здоровей. Но при этом приветливостью отнюдь не лучилась.
И Жанна попыталась растопить ее суровость своей улыбкой.
– Вы же Марина?
– Тебе чего надо? – хмуро поинтересовалась у нее женщина вместо ответа.
– Я уже объяснила. Хочу поговорить с вами про тетю Эрику.
– Тетю? – хмыкнула Марина. – Откуда ты взялась, племянница? У мамы ни братьев, ни сестер отродясь не было.
– Зато у вашего отца их в избытке.
– Отца?
Жанне показалось, что ее собеседница вздрогнула.
– Ка-какого еще отца?
– Николай Владимирович Кабачков – ваш отец. Вам же знакомо это имя?
Лицо Марины расслабилось.
– Ах, этот, – как-то небрежно, словно и не про ее родителя шла речь, проронила она. – Так ты родственница Кабачкова?
Марина выглядела слегка озадаченной, но быстро пришла в себя и заявила:
– Не знаю, что тебе нужно, но ты не туда пришла. В этом доме Кабачковым не подают.
– Я знаю, что дядя Коля плохо поступил с вашей мамой. Они развелись очень быстро, но…
– Проваливай!
– Что?
Вместо ответа Марина толкнула Жанну в грудь рукой, а потом попыталась захлопнуть дверь. Но Жанна была начеку. Она уже была научена сегодняшним горьким опытом. Два раза перед ней захлопывали двери! Так что теперь девушка знала, как действовать. Проворно выставив ногу в крепком башмачке, она навалилась на дверь всем телом, мешая Марине ее закрыть.
– Ты чего такая борзая? – пыхтела Марина, пытаясь вытолкнуть Жанну. – Кабачковы все такие?
– Не знаю. Я-то не Кабачкова.
Жанна уже смекнула, что Марина не рвется к общению с представителями семейства своего папаши. Что было тому причиной, Жанна не знала, но она чувствовала, что представиться Кабачковой было тупиковым вариантом.
– Ладно уж, скажу тебе правду, – выкрикнула она прямо в раскрасневшееся лицо Марины. – Я племянница, но не Кабачкова, а дяди Бори.
– Кого?
– Первого мужа твоей матери.
Вот теперь в глазах Марины вспыхнул интерес, который она и не стала скрывать.
– Ладно, твоя взяла.
И она перестала бороться с дверью, а потом еще и неожиданно похвалила Жанну:
– Правильно, что не стала дальше про Кабачкова врать. Совсем случайный человек в нашей жизни этот Кабачков.
– Твой отец?
– Репей он подзаборный.
Жанна удивилась тому, как Марина отзывается о своем родителе. Но с другой стороны, если человек бросил полугодовалого малыша, а потом тридцать с лишним лет не показывал и носа, то может ли такой человек называться отцом и заслуживает ли лучшего к себе отношения?
– Значит, ты племянница дяди Бори.
Марина разглядывала Жанну с явным интересом.
И Жанна спросила:
– Ты про него знаешь?
Марина кивнула.
– Мать рассказывала.
– И чего говорила? Почему они развелись?
– А ты не в курсе разве?
– Нет.
– Вот и я не в курсе.
Разговор явно не очень-то клеился. Но Жанна не теряла надежды разговорить эту странную особу.
– Значит, после смерти матери ты сюда переехала?
– Да.
Марина держалась без прежней агрессивности, но зайти в гости не предлагала. Кажется, она и сама еще не определилась, как ей поступить со странной гостьей.
Возникшую в разговоре паузу обе молодые женщины использовали для того, чтобы разглядеть друг друга хорошенько. Обе они, как уже говорилось, были худощавые, невысокие брюнетки. Но у Жанны носик был слегка курносый, а у Марины ровный, точеный. У Жанны ресницы были редкие, приходилось компенсировать их отсутствие косметической подводкой, без которой глаза делались совсем мышиными, а Марина ни в подводке, ни в туши для ресниц не нуждалась. Да и кожа у Жанны никогда не была такой гладкой и шелковистой, даже в юности. Это можно было определить даже визуально.
Марину можно было бы назвать красивой женщиной, но вот ее взгляд… Взгляд у нее был тяжелый, настороженный, странный такой взгляд, от него хотелось поежиться, а еще лучше отойти подальше.
