Дарья Донцова - Развесистая клюква Голливуда
— Что с нами? — испугалась Юлечка.
— У Машки спросите, она сюда больного чумой приволокла, — заголосила Аня. — Почему Олег в комнате сидит? Отчего к ужину не спустился? А? Может, он умер?
— Муж в полном порядке, — залепетала Леонова, — у него обычная аллергия. Олег ею давно страдает! Может среагировать на продукты, воду, постельное белье!
Мне в заявлении Маши что-то показалось странным. Но вот что? А она продолжала:
— Олег не любит шумных компаний, предпочитает одиночество.
— За хреном вы сюда приперлись? — наскочила на Машу Юля. — Аня права. Я никогда не мучилась прыщами, а сейчас вот они, меленькие-меленькие. Вы инфекцию занесли. Тут эпидемия.
Иван повернулся к Комарову:
— Геннадий Петрович, я студент, а вы врач. Ну скажите им! У холеры другие симптомы.
— Ну… э… нет, — проблеял самозванец.
Я прикусила губу. Надеюсь, в дальнейшем Комаров поостережется называться доктором. Сейчас ему не позавидуешь, признаться в обмане он не осмелится, но и оказать помощь никому из нас не может. Мораль: не ври, Гена!
— Чума! Корь! Ветрянка! Туберкулез, — бушевала Аня. — Мой бедный муж! Кузенька умрет!
— Это просто смешно! — воскликнул Иван. — Корь и ветрянка в основном детские болезни.
— Ими может заразиться и взрослый, — поправила студента Белка. — Когда Степашка училась в третьем классе, школу закрыли на карантин по скарлатине. Дети спокойно переболели и вышли на занятия, а вот мама Кати Ивановой умерла. Она подцепила от дочки заразу. Помню, на похоронах отец Кирюши Макеева, врач, говорил: «После тридцати лет организм плохо справляется с болезнями, которые малыш переносит шутя».
Я дернула бабулю за руку:
— Не сей панику. Кому-то сосулька на макушку упала, и ему конец. Но это же не значит, что всех ледяшками поубивает.
— Мы все умрем? — всхлипнула Юля.
— Я видел кино, американское, там людей забросило на необитаемый остров. У них было всего полно: и еды, и одежды, но неожиданно началась эпидемия, — не к месту стал рассказывать Миша, — все заболели: вирус на острове разносили мухи. Вот.
— И что с ними случилось? — прошептала Юля, прижимаясь к Геннадию Петровичу.
Сейчас специалист по организации сексуального досуга не прикидывалась испуганной доченькой заботливого папеньки. Юлия на самом деле искала у него защиты. Комаров обнял девушку за плечи и без особого оптимизма пообещал:
— Все будет хорошо.
— На острове не осталось ни одного живого человека, — сказал Миша, — клевый ужастик!
— Кузенька-а! — заорала Аня. — О-о-о!
— Ой-ой-ой, — закудахтала Олеся, — надо маску надеть. Прям сейчас!
— Они у нас есть? — обрадовалась Катя.
— Нет, — всхлипнула повариха, — можно из полотенца сшить. Зачем мы Олега сюда впустили?
Маша закрыла лицо руками.
— Все подохнем! — выла Аня.
Бурундуков подошел к истеричке и отвесил ей пощечину. Супруга Кузьмы Сергеевича захлебнулась воплем и замерла с вытаращенными глазами.
— Никита, — ахнула Белка, — разве можно бить женщину?
— Она дура, — ответил Бурундуков, — а паника заразна и опасна, как пожар на подводной лодке. Мы заперты в доме, на улице ураган, нельзя допускать истерик.
— Ветрянка и корь начинаются как простуда, — подхватил Иван, — насморк, кашель, высокая температура, через некоторое время видна сыпь. Наоборот не бывает. О туберкулезе вообще смешно говорить, при нем ничего не чешется. Ведь так, Геннадий Петрович?
— Ну… э… да, — кивнул Комаров.
— Аллергией можно заразиться? — заканючила Катя.
— Нет, — отрезал Иван, — но, вероятно, все одинаково среагировали на какое-то блюдо. Олеся, может, ты используешь экзотические приправы? Порошок из сушеных мадагаскарских личинок? Сироп из лап австралийской болотной жабы?
— Надеюсь, что нет, — заявил Миша, — иначе меня сразу стошнит. Предупреждаю, я не верю в эпидемию, блевать тянет от брезгливости. Ненавижу тараканов и прочих насекомых! Брр.
Продюсер передернулся, я снова начала чесаться, а Олеся перекрестилась:
— Я не держу на кухне гадости! Лук, перец, чеснок, соль, корица, ванилин — вот мои помощники.
— Компот! — оживилась Маша. — Помните?
Все повернулись к Леоновой.
— Вчера во время обеда мы пили компот, — затараторила Маша. — Кузьма Сергеевич еще спросил: «Из чего это сварено, не из клубники ли, а то у меня на нее реакция!» Олеся ему ответила: «Из вишни». Потом Аня увидела за окном чудовище, заорала…
— У каждого свое хобби, — провозгласил Миша. — Аня мастер художественной истерики, олимпийская чемпионка по разжиганию скандалов.
Но Машу оказалось трудно сбить с толку.
— Мы пошумели, успокоились, а затем все выпили по стакану. Это компот! У нас на него аллергия! Сейчас все тоже им полакомились! На ужин его пили!
— Олег покрылся пятнами раньше, — вздохнул Бурундуков.
— Да, — согласилась Леонова, — но муж бурно реагирует на все. А мы точно от компотика заболели.
— От вишни? Я ее всю жизнь ем, — хмыкнул Никита.
— Значит, накопилось, — не успокаивалась Маша, — случается такое. Жрал, жрал, потом — бац, начал краснеть. Верно, Геннадий Петрович?
— Ну… э… да, — выдал стандартный ответ Комаров.
Белка посмотрела на Олесю.
— Мне в голову пришла интересная мысль. Где ты взяла вишню? Разве мы ее покупали?
— Замороженную в компот пустила, — ответила повариха, — ее в холодильнике полно.
— Тащи сюда упаковку, — приказала бабуля.
Кухарка рванула исполнять приказ. Белка тронула Машу за плечо:
— Почему ты грешишь на вишню?
Леонова ответила:
— Вспомнила, что компот — единственная вещь, которую все охотно и много пили. И я сразу после ужина чесаться начала. То же было и в первый раз, но я не обратила внимания.
— И мне нехорошо стало, — хором ответили Никита с Мишей.
Из кухни послышался топот.
— Во, держите, — тяжело дыша, сказала Олеся, протягивая хозяйке полиэтиленовый пакет.
— Нуте-с, почитаем состав, — пробубнила Белка. — Вишня свежезамороженная. Произведено в городе Ныльск note 3, полуостров Ямал. Это где находится?
— В Ямало-Ненецком автономном округе, — подсказал Геннадий Петрович, — в области, которая на пятьдесят процентов простирается за Полярным кругом.
— Вау! В холодном краю цветут фруктовые деревья? — удивился Миша.
— Нет, — хмыкнул Бурундуков, — производитель обманщик.
— Вероятно, это особый морозоустойчивый сорт? — предположила я.
Белка подняла руку:
— Тише, тут много интересного. Состав: ягоды пинджамы, краситель, идентичный натуральному, Е семьсот сорок восемь, Е тысяча триста, желирующая основа и…
Маша заморгала:
— Ягоды в пижаме? Впервые про такие слышу.
— Нет. Пинджама, — повторила Белка, — и штук десять разных «Е» в придачу. Взяли какую-то местную клюкву, покрасили, искусственно придали ей другой вкус и продают как вишню!
— Зачем? — наивно спросила Маша.
Ваня почесал шею:
— Чтобы заработать. Если у тебя в огороде исключительно пижама колосится, нужно проявить находчивость, чтобы выгодно сбыть урожай. Кто станет лопать неизвестно что? А вот вишня хорошо пойдет.
— Но это обман! — возмутилась Маша.
— Бизнес! — улыбнулся Миша.
— Олег ни при чем! — обрадовалась Леонова.
— Пинджама! — веско произнесла Белка.
— Мне без разницы, как это дерьмо называется, — заголосила Аня, — вы отравили Кузьму Сергеевича нарочно!
— На фиг он нам сдался? — попятилась Олеся. — Мы гостям рады. Это случайно получилось.
Ваня встал:
— Спокойно. Кузьма Сергеевич говорил о своей острой реакции на некоторые виды продуктов. Полагаю, употребление компота вызвало у Пряникова отек Квинке. Сейчас он получил некоторые лекарства, и я надеюсь, что состояние больного удастся стабилизировать.
— Ему не делается лучше! — завизжала Аня. — Он умирает!
Я решила не напоминать потерявшей голову новобрачной, которая, как выяснилось, отправилась проводить медовый месяц спустя приличный срок после свадьбы, что она не поднималась наверх, не навещала мужа и не может знать, в каком он сейчас состоянии. Вместо того чтобы сидеть около супруга, Аня истерит в гостиной.
— Отсутствие отрицательной динамики — уже положительная динамика, — вдруг вошел в роль эскулапа Комаров.
— Точно! Наш профессор постоянно так говорит, — улыбнулся Иван. — Сейчас всем надо выпить кларитин и лечь спать.
— Мы не умрем? — прошептала Юля.
— Не сегодня, — оптимистично пообещал Миша.
Глава 20
Посреди ночи я проснулась от резкого чувства голода. У меня иногда случаются припадки обжорства, очнешься в четыре утра и вертишься с боку на бок. Около четверти часа я стоически боролась с желанием пойти на кухню и опустошить холодильник, потом сдалась, накинула халат и покралась вниз по лестнице, стараясь не наступать на скрипучие ступеньки. Их у нас три — две на втором пролете, одна на первом.
