Валентина Андреева - Убойная стрела Амура
Я долго маялась, пытаясь подобрать варианты безобидного чистосердечного признания в отношении пропажи оружия Дятлова. В конце концов, видя мою удрученность, Ольга заявила, что не стоит так убиваться из-за картины, которую я пытаюсь спасти. Скорее всего, она таинственным образом вернется из багажной ячейки вокзала Великих Лук и опять объявится над лестницей, выжив с занимаемого места Нимфу, зеленовласку, прячущуюся от Пана в лесных зарослях.
– Из-под Натальи украли пистолет… – выдавила я, стараясь не смотреть на подругу. И торопливо рассказала предысторию.
Меня не перебивали. И то молчание, которое зависло в комнате, отличалось значительно повышенным атмосферным давлением. У меня заломило в висках.
– Значит так, мои дорогие, – Лянка буквально чеканила слова, – опись содержимого барсетки мы, разумеется, составляли в комнате раненого антиквара. Сразу после выноса тела и – совместно! Сейчас я это обстоятельство отмечу. Как только мы распишемся, листочек перестанет быть фиговым. Снимем с него копию и передадим органам. Оля, спрячешь документ в сейф. Ни-ка-ко-го пистолета мы не видели! Ясно?
Я решительно возразила:
– А если из этого пистолета кого-нибудь грохнут?! Получается, что мы способствуем совершению преступления. И как потом с этим жить? Нет, надо предупредить оперативников, иначе я…
– Уймись, несчастная!!! – зашипела Наташка. – Я еще могу понять, почему ты сунула пистолет именно под мой матрас – под своим его сразу же и потеряла бы, а так он хоть какое-то время находился в надежном месте. Но твое стремление лезть с утерянным оружием на передний план, но не в атаку, а сдаваться, ни в какие ворота не влезает. Предлагаю следующее. Я в доверительной беседе с оперативником поведаю, что слышала, как господин Дятлов в словесной форме бряцал своим оружием перед покойным Вениамином. Может быть, даже показывал тому пистолет. Детали продумаю. Если антиквар настолько хорошо придет в себя, что будет отрицать этот, будем считать, факт, ему не поверят. Мне-то какой смысл врать, правильно? Правильно! Ефимова, скажи честно, больше ты ничего из дятловского арсенала не сперла? Какой-нибудь гранатомет в стиле рококо.
Я истово перекрестилась и, покосившись на Ольгу, продублировала ее признание, что пока еще в своем уме. Гранатомет незаметно под полотенцем не пронесешь и под матрасом не спрячешь.
– Смотри, как хорошо соображать стала! – восхитилась Лянка.
Я подумала и обиделась. А посему перевела стрелки общественного возмущения моим проступком на подруг детства Ольгу и Лилиану Сергеевну из Копенгагена. Говорила тихо. В какой-то мере даже ласково. Ольгу пробрала нервная дрожь, в поисках поддержки она прислонилась к Лянке, вынудив трястись вместе с собой ее и Купидона на каминной полке. Так что эффект от моих слов был в полном смысле потрясающий.
– Заботливые вы наши… Мы с Натальей Николаевной не успели прожить здесь на отдыхе суток, как оказались втянутыми в безумную свистопляску, организованную с вашим участием. Госпожа Кречетникова, а все-таки, где вы находились в ночь нашего приезда, а также в минувшую ночь плюс утреннее время? Имеется в виду, когда антиквару безвозмездно дали по голове – ответить возмездием у него возможности не было. Одна не ночует в своей спальне, вторая об этом знает и покрывает приятельницу. Кроме того, пока художник Рожков маялся на вечере знакомств в тесном контакте с радикулитом, кто-то зловещим образом выколол глаза на всех его карандашных набросках, изображавших покойную девушку Полину. И еще не известно, где вас носило в момент гибели вашего заместителя. Едва ли он успел познакомиться с какой-нибудь только что приехавшей женщиной из разряда отдыхающих. Мало того, наедине распивать с ней сердечные лекарственные препараты. И более того, обед ей наверняка был дороже, поскольку входил в стоимость путевки. Наталья, ты спрашивала, точно ли нам надо в Великие Луки…
– Я уже все поняла! – Подруга выставила перед собой ладони в качестве щита от моих грядущих разъяснений. Решила блеснуть сообразительностью. – Там цивилизация – железнодорожный вокзал и кассы по продаже билетов во всех направлениях. Нам только бы до Москвы добраться.
– Подождите… – через силу выдавила Ольга. – Не делайте скоропалительных выводов… Дело в том… Даже не знаю, как сказать…
– Зато я знаю! Дело в том, что эта идиотка… Сядь на стул и перестань трястись! – приказала Ольге Лилиана. Та безропотно подчинилась. – Так вот, Ольга Леонтьевна Кречетникова, то есть упомянутая мной идиотка, побывав замужем, не поумнела, как того следовало ожидать, а наоборот, стала совершенствоваться в своем сумасшествии. Иначе не скажешь. Дожив почти до сороковника – каких-нибудь пять лет не в счет, похоронив мужа, поняла, что над ней некому больше измываться. И решила: замуж больше не бегать, но обзавестись наследником. Чтобы в старости было на кого жаловаться, мол, растила, растила… Для достижения этой цели выбрала подходящего молодого красавца. Угадайте с трех попыток, чем дело кончилось?
– Беременностью! – догадалась Наташка и с жалостью посмотрела на вытянувшуюся в струнку Ольгу.
– Это пограничное состояние уже далеко позади. Малышке Лерочке полтора года, девчушка живет с Ольгиной матерью на шести сотках под Питером, и эта клуша не может решиться привезти обеих сюда.
– Почему? – прогудела Наташка.
Лянка молчала и с иронией смотрела на подругу детства.
– Обс… обстоятельства, – поперхнувшись на вдохе, пояснила та.
– Отец ребенка здесь и о наличии дочери не подозревает. Ольга не намерена рассекречивать его отцовство, – убитым голосом проронила я. – А почему он здесь? Надо было уволить его… по сокращению штатов, что ли. Сократить должность Черного монаха, а чуть позднее ввести новую, какого-нибудь Белого или Рыжего…
– Вот до чего дошло! Я ведь тебя предупреждала! – Разгневанная Лилиана Сергеевна из Копенгагена так и рассыпала вокруг Ольги искры злости. – Ир, откуда ты узнала про Ивана?
– Ниоткуда. Ляпнула наобум. Просто считаю, что у Ольги хороший вкус. А вопрос серьезный. По-моему, других подходящих кандидатур на отцовство среди работающих здесь сотрудников нет. Правда, мы не видели Киселя и владельца конюшни…
– Там смотреть не на что. Киселев думает исключительно руками. Они у него лучше головы соображают. Незаменимый работник! Можно сказать, в каждой производственной дырке затычка. А начальнику конюшни седьмой десяток. – Лянка покосилась на подругу и вздохнула. – Оль, ну зачем мне-то врала?
Ольга усиленно шмыгала носом и кусала губы. Думала, как лучше оправдаться.
– А что, собственно говоря, вы тут из счастливого события дворцовые тайны устраиваете? – возмутилась Наташка. – В окно посмотрите! Да не в буквальном смысле! XVIII век давно помахал человечеству ручкой. Сейчас наша сестра уже «в подоле не приносит». Это по-другому называется – улучшение демографической ситуации в России. Дурдом у вас тут, право слово.
Ольга сжала кончиками пальцев виски, наклонила голову и с отчаянием что-то промычала. Ляна попыталась перевести это на человеческий язык. Все оказалось достаточно просто, а потому – очень сложно…
Почти три года назад уверенная в себе и в своих силах Кречетникова Ольга Леонтьевна активно занималась вопросами своего будущего туристического бизнеса. На стадии успешного завершения бумажной волокиты – оформления затеи по возведению на старом фундаменте будущего здания дворца, пришла ей в голову гениальная мысль, что более удобного времени для обзаведения потомством не будет. Повторное замужество в ее планы не входило, а к проблеме выбора достойной кандидатуры на отцовство для своего будущего ребенка она подошла, можно сказать, почти бесчувственно. Руководствуясь исключительно разумными соображениями. Кандидат должен быть физически здоров, умен и красив. Ну и не вызывать резкой антипатии. Возможно, «идеал» Ольги Леонтьевны со временем оброс бы и еще кое-какими требованиями, но взгляд ее невольно остановился на молодом архитекторе Иване Георгиевиче Чернове, входившем в группу проектировщиков здания дворца. Три года разницы в возрасте позволяли Ольге считать его мальчишкой, который даже в случае невозможного – случайного известия об отцовстве – постарается увильнуть от признания данного факта.
Судьба своеобразным образом наказала самонадеянную бизнесвумен, одновременно осчастливив. Другим боком и на короткое время. Ольга Леонтьевна без особого труда соблазнила Ивана на близость и, поняв, что конечная ее цель достигнута, уже с большим трудом постаралась подавить в себе, как считала сама, зачатки привязанности к Ивану. Получалось плохо. Вернее, вообще не получалось. Тем более, что чувства оказались взаимными. Мало того, от них попахивало неким безумием – тот самый вариант, когда любой день, прожитый друг без друга, казался сплошным понедельником – днем тяжелым. Только после визита матери Ивана, тактично разложившей по полочкам всю нелепость и бесперспективность сложившихся между ними отношений, Ольга решилась на разрыв. Женщина в мягких выражениях сумела убедить ее в том, что Иван – глупый мальчик, который со временем поймет всю опрометчивость своего порыва, а Ольге с возрастом станет гораздо тяжелее пережить его уход. В глубине подсознания Ольга и сама старательно прятала подобные мысли. Кроме того, выяснилось, что у Ивана есть невеста – прекрасная девочка, которую он продолжает нежно любить. Этот вывод был основан на том, что Ванечка старательно скрывает от невесты связь с Ольгой Леонтьевной.
