Наталья Александрова - Настоящая жизнь
Тьфу, какие глупости лезут в голову! Здесь, в машине рядом с Андреем, я думаю о ненаглядном! Да провались он совсем!
Мы долго кружили по проселочным дорогам, потом остановились, чтобы отдохнуть и перекусить. Андрей достал термос с горячим кофе и большой пакет с едой. Я откусила бутерброд, стараясь не думать о той женщине, которая его делала. Может быть, мама, – шевельнулась слабая надежда, но здравый смысл подсказывал другое. У такого красавца не может не быть женщины. Они небось бегают за ним табунами, и какая-нибудь обязательно добилась своего. Мы, женщины, очень упрямы и настойчивы. И что же мне делать? Становиться в очередь его невостребованных поклонниц? Потому что Андрей – не бабник, это сразу видно. Красивый, обаятельный – но не бабник. Он весь в работе.
Однако сейчас мы вместе, и нечего грустить. Поживем – увидим, как там дальше все развернется. Я повеселела и улыбнулась Андрею:
– Скажи, профессор Шереметьев действительно был так опасен этим… из Управления? Действительно на том месте нельзя строить центр, потому что речка заразная?
– Если бы старик честно дал свое заключение, то, несомненно, оно было бы не в пользу строительства. Действительно, существует огромная вероятность, что как только начнется строительство – а это тебе не деревенскую избушку выстроить, это же огромный комплекс будет, – так вот, породу придется взрывать, котлованы глубочайшие рыть, пласты осядут, и зараженные воды подземного озера попадут в речку Су иду.
– Откуда такая уверенность? – прищурилась я.
– Оттуда, – передразнил Андрей. – Еще когда ту, первую статью писал, познакомился с одним ученым, он как раз этими вопросами занимался. Игорь Осетров, гидрогеолог из Метеорологического института. Пытался я его уговорить в печати выступить, но не смог. Здорово на газету нажали сверху. Писать мне больше ничего не разрешили.
– Однако экспертизу назначили?
– Это уже позже, там в борьбу вступили какие-то другие силы. Ну вот, а тогда Игорь этот вдруг звонит мне и говорит, что уезжает работать в Штаты. Контракт на три года, а потом, сама знаешь, мало кто возвращается… Ну он и оставил мне кое-какие материалы про те подземные воды. Теперь твоя очередь рассказывать. Что еще произошло тогда в квартире?
– Тогда – ничего, – тщательно подбирая слова ответила я, – но у меня сильные подозрения, что профессор Шереметьев проболтался, что заходил сначала не в ту квартиру, потому что как-то все вокруг меня несколько криминально.
– Тебе не кажется? – недоверчиво спросил Андрей.
– Нет, не кажется, – вскипела я, – вот как раз сегодня…
Я рассказала ему про покушение.
– До сих пор перед глазами стоит его лицо. Такой немолодой дядька, а туда же, в киллеры подался.
– Ты уверена, что это был не просто наезд?
– Уверена, – твердо ответила я. – Но мы зря спорим. Вот если выясним, что съемщик пятнадцатой квартиры имеет какую-то связь с аферой строительства центра, то я расскажу тебе еще кое-что, и ты тогда точно поверишь.
– Верно, тогда за дело! – И мы поехали в Хаврино.
Оказалось, что найти нужную деревню было еще полдела. Основной задачей было разыскать в деревне самого Милютенко. На двери сельсовета висел большой замок, и, судя по тому, что он был совершенно ржавый, никто им не пользовался уже несколько лет.
– Верно, – заметила проходящая мимо бабка, несмотря на весну, в валенках с галошами, – сельсовет, почитай, уж года три как перевели в Чикино. Это пятнадцать верст от Хаврина будет.
Про Милютенко она ничего не знала. Мы толкнулись наугад в два дома – в одном вообще не открыли, а во втором отозвалась только дворняга на цепи, которая понятия не имела о Милютенко. Больше на улице никого не было, вся деревня как вымерла.
Я заметила на лице Андрея легкие признаки растерянности и раздражения – вот, поддался на уговоры, поперся черт те куда, и все зря.
– Магазин! – осенило меня. – У них должен быть магазин.
Магазин занимал неказистое строение, мы определили его по валявшимся вокруг ящикам и битым стеклам. Как я и предполагала, вся деревня оказалась в магазине.
– Привоз! – уважительно объяснили мне.
Но Милютенко тоже никто не знал, пока одна старуха не сообразила, что это, должно быть, Люськин мужик. А Люська только что отоварилась и домой пошла, так что застанете.
Люська оказалась бабой хваткой. Глянув подозрительно, она все же впустила нас во двор, а сама, мигом спрятав куда-то в сарай две огромные сетки с просматривающимися бутылками, позвала зычно:
– Вова, тебя спрашивают!
Вышел Вова, он же Милютенко Владимир Иванович, как выяснилось тотчас. Росту он был невысокого, волосики на голове жиденькие, на мир глядел невинными голубенькими глазками, помаргивая телячьими ресницами. На вопрос Андрея, не он ли договаривался о съеме квартиры у Чеботарева, Вова отвечал отрицательно.
– Но паспорт там твой?
– Не-е, – отворачивался Вова, – мы ничего не знаем, мы тут живем…
– Паспорт покажи! – требовал Андрей.
– А вы кто такие? – грозно спросила Люська.
Андрей показал ей какую-то красную книжечку, которая вполне могла сойти за удостоверение сотрудника милиции, но Люська держалась твердо:
– Мы ничего не знаем!
Андрей подмигнул мне и скосил глаза сначала на Люську, а потом в сторону.
– Простите, – я наклонилась к Люськиному уху и прошептала: – А где у вас тут… ну, вы позволите воспользоваться?..
Люська насупилась и повела меня по дорожке куда-то за сараи, а сама все оглядывалась на Вову. Завернув за угол, я остановилась:
– Люся, я вижу, что вы что-то знаете. Так что давайте договоримся: любую вашу информацию я оплачу. Цену сами скажите.
– Сто рублей! – вымолвила Люська, задохнувшись от собственной наглости.
– Согласна.
В глазах Люськи отразилось разочарование: продешевила.
– Ну, идем к мужчинам.
По тому, как блестели Бовины глаза, я поняла, что Андрей его успел слегка подпоить. Люська тоже это заметила и нахмурилась.
– В дом проходите, – процедила она и схватила своего Вову за руку.
– Ты рассказывай по порядку и подробно, тогда я еще прибавлю, – прошептала я, сунув в сенях ей в руку сотенную бумажку.
– Значит, так, – начала Люська. – У Вовы работа такая. Вызывают его в город, он приезжает, они идут в нота… нота…
– Нотариальную контору, – помог ей Андрей, – и там подписывают договор или еще какой документ, что скажут, правильно?
– Правильно, – кивнула Люська, – чего тогда спрашивать, если сами все знаете?
Тут она сообразила, что я могу больше не заплатить и прикусила язык.
– Часто так его вызывают? – уточнил Андрей.
– Не очень, то раз в месяц, то и три месяца не трогают.
– Угу, и кто вызывает, каким образом?
– Да каким образом! У нас тут у двоих телефоны есть, так я сама звоню раз в неделю – не нужен ли Вова? Он и говорит, что привози, или наоборот – обожди пока.
– Кто он?
– Валерий, это который с Вовой занимается.
– Значит, только Валерий с Вовой дело имеет?
– Он привозит куда нужно там, в городе, а подписывают разные.
– Так, уже лучше. А скажи-ка мне, Люся, ты-то зачем тогда в город ездишь? – не унимался Андрей.
– Да как же! – Люська искренне удивилась. – А кто же деньги потом получит за работу? Вова, он ведь пьющий, – пояснила она, как будто мы сами не поняли, – ему если хоть какие деньги в руки попадут, он сразу и пропьет, до дома нипочем не довезет.
Вова застенчиво мигнул голубыми глазками.
– Так, а вот помнишь, месяца три назад, в январе, вы в городе были и договор о найме квартиры подписывали?
– Про договор я ничего не знаю, потому что меня в ту контору не приглашают, – строго сказала Люська, – а что в январе в город ездили – помню.
– А стало быть, Валерия этого телефон тоже знаешь? – вмешалась я.
– Естественно, – Люська пожала плечами, – я и адрес его помню. Тут вот какое дело, – пояснила она, – Вове ведь нужно в городе прилично одетым быть. Ну Валерий раз ему костюм купил, вернулись мы в деревню – Вова его и пропил со временем. Второй раз Валерий раскошелился – снова та же история.
– А ты-то куда смотрела? – не выдержала я.
– Да разве за ним усмотришь, – вздохнула Люська. – Я же ведь работаю – в соседней деревне Чикино убираюсь в сельсовете через день… А пока отсутствую, он тут сам себе предоставлен…
Вова покраснел и опустил поросячьи ресницы.
– В общем, надоело это Валерию, он теперь привозит Вову к себе – он один живет, – там переодевает и бреет, потом едем по делам, а потом обратно к нему возвращаемся, переодеваемся и домой едем.
– А в тот раз также было?
– Конечно. И вот еще что скажу, – Люська наклонилась ко мне, – сидим мы в тот раз у Валерия на кухне, вдруг телефон звонит. Валерий и говорит, что все, мол, в порядке, зайдите за бумагами. И сразу же – звонок в дверь, минуты не прошло. Валерий нас на кухне закрыл, а сам вышел в коридор, поговорили они о чем-то, потом тот ушел. А потом и засобирались.
