Дарья Донцова - Идеальное тело Пятачка
– Не побоишья? – неожиданно спросила повариха. – Лизавета лежит не в доме, ее устроили в бывшем коттедже священника, недалеко от церкви. Ремонт сделали, кучу денег Герман Вольфович на девку потратил. Наши в ту сторону не суются. Про Клауса слышала?
– Красивая сказка, – улыбнулась я.
Повариха навалилась грудью на стол.
– Нет, это правда! Дед Степан настоящий колдун, я ему верю! И однажды в январе я сама призрак видела, с тех пор к развалинам не приближаюсь.
Я ухмыльнулась, Анна Степановна вздернула подбородок.
– Не веришь? А зря! Я от давления мучаюсь, оно у меня скачет. Чтобы таблетками не травиться, гуляю по утрам. Встану в пять, оденусь потеплее и в лесок на быстрый ход. Бегать врач запретил, а шагать пожалуйста. Иду себе по тропинке... Я раньше до церкви топала и обратно, по кругу... Вдруг вижу – вот такой человек!
Повариха подняла руки.
– Высокий! В плаще с капюшоном! На шее проволока блестящая, на ней колокольчики, в руке барабан! Лица нет!
– Как нет? – вздрогнула я.
– Совсем, – еле слышно вымолвила повариха, – чернота одна. А вдали тарелка стояла!
Я обалдела.
– Суповая?
Анна Степановна постучала пальцем по лбу.
– Скажешь тоже... Летательная!
– В январе в пять утра еще темно, – попыталась я внести здравую ноту в безумное повествование, – как вам удалось столько подробностей рассмотреть?
– У меня фонарик имелся, – пояснила повариха. – А потом на тарелке вдруг огонь вспыхнул. Белый, яркий, аж глаза заломило. И голос с неба упал:
«Уходи, пока жива! Клаус шутить не любит! У-у-у!»
Повариха понизила голос.
– Понеслась я к дому на реактивной тяге. Про гипертонию, артрит и возраст забыла, летела молодухой. Да нет, я и в юные годы так не бегала! Упала, ногу поранила, вскочила и опять деру. Давно дело было, не один год прошел, но я больше туда не суюсь, отрубило гулять в лесу.
– Вроде Клаус привидение, а из вашего рассказа следует, что он инопланетянин, – попробовала я образумить Анну Степановну.
– Он существует! – торжественно объявила повариха. – Ходит и убивает. На Майю Лобачеву напал.
– На Майю? – подскочила я.
Повариха захлопнула рот, но я вцепилась в нее, словно клещ.
– Лобачева заболела, ее отвезли в больницу! У нее язва! Разве нет?
Анна Степановна покосилась на дверь. Вдруг, явно желая сменить тему разговора, спросила:
– Хочешь мороженое?
– Конечно, – кивнула я.
– Пойди в маленькую кладовку и возьми любое, – радушно предложила повариха.
Я не могла отказать себе в удовольствии. Мороженое – это так вкусно!
– А где кладовка?
Повариха показала пальцем влево.
– Видишь две двери? За одной стеллажи с банками и припасами, а за другой три холодильника.
Я встала, открыла нужную дверь и сделала пару шагов. Под ногой что-то скрипнуло, я наклонилась и подняла с пола серебряное колечко.
– Ну, – поторопила меня повариха, – выбрала?
– Нет, – откликнулась я, – зато нашла чье-то украшение.
– Где? – занервничала Анна Степановна, входя в комнату с тремя продолговатыми темно-желтыми, смахивающими на сундуки холодильниками.
Я протянула поварихе находку. Анна Степановна повертела безделицу в руках, пригляделась к ней и вздохнула.
– Там внутри надпись есть: «Майе от Гоши», – тихо, как бы про себя, проговорила она. – Лобачева им очень дорожила, никогда не снимала. Вот как, значит. Теперь понятно...
– Как же колечко здесь оказалось? И что вы имеете в виду? – удивилась я.
Анна Степановна махнула рукой на мощные холодильники.
– Лаура Карловна обожает запасы делать, отсюда и ледники. Один холодильник мясом забит, другой рыбой и морепродуктами. Стратегический запас на случай дефолта, кризиса или войны. А третий пустой, на всякий случай. Вот ты Майкино украшение на полу обнаружила, и я сразу скумекала, что произошло. Лобачева Клауса на кухне увидела и в кладовке спряталась, со страху в морозильник забилась. А призрак крышку поднял, ну она в него кольцом и кинула.
– Странный способ избавляться от привидения, – протянула я. – Разве колечко поможет?
Повариха снисходительно улыбнулась.
– Чем вампира можно убить?
– Не знаю, – ответила я, – никогда с ними не встречалась.
– Неужели ни одного фильма про графа Дракулу не видела? – изумилась Анна Степановна. – Попроси Надю, она тебе даст. У Кнабе огромная видеотека, Герман Вольфович кино любит, почти все новинки смотрит, а потом любому, кто хочет взять, разрешает. Вампира лишают жизни при помощи серебряной пули! Поняла?
– Нет, – призналась я.
Повариха, явно разочарованная моей тупостью, пустилась в объяснения:
– Колечко-то из серебра! Вот Майка, видимо, и решила: кину его в Клауса, авось он подохнет. Но призрак не вампир, не сработало средство! И он убил Лобачеву.
– Интересная версия, – усмехнулась я. – Но есть одна деталь: Майе стало плохо на моих глазах, ее сильно затошнило, и я с большим трудом довела горничную до особняка. Собственно говоря, я попала сюда из-за Лобачевой, она упала в обморок на лужайке, мне пришлось нестись в особняк за помощью, и в холле я столкнулась с Гензой.
– Правильно, – до конца отстаивала свою версию повариха, – Клаус Майку до потери пульса напугал. Лобачева без чувств свалилась, призрак ушел, небось посчитал девчонку мертвой, а та очнулась, и от стресса у нее язва открылась! На следующий день ей и поплохело. А кто первопричина болячки? Клаус.
Повариха торжествующе на меня поглядела.
Я кивнула. Пусть уж Анна Степановна считает, что зоопсихолог поддерживает ее позицию. Но я-то отлично знаю: язву желудка вызывает зловредная бактерия.
Раньше доктора говорили пациентам:
– Вы неправильно питались: сухомятка, бутерброды, жирное мясо. Теперь вам придется сидеть на диете, есть протертые супчики. А еще постарайтесь не нервничать – и непременно выздоровеете.
Конечно, бесконечное поедание жареных сосисок, постоянный форс-мажор на службе и семейные скандалы не принесут пользы вашему здоровью. Но многие пациенты добуквенно исполняли предписания врача и... лечились годами. Противная язва то «замолкала», то снова «оживала». И уж совсем казалось непонятным, отчего она частенько поражала всех членов семьи. Только когда была открыта пресловутая бактерия, все встало на свои места. Нынче язву лечат набором препаратов, в который обязательно входит антибиотик, и медики просят заболевшего соблюдать гигиенические меры, как при гриппе: своя чашка, ложка, тарелка. Иногда случается самое неприятное – прободение язвы, и тогда жизнь человека повисает на волоске, требуется срочная операция.
Но к Лобачевой не вызывали «Скорую». Почему?
И последнее. Когда я наткнулась в парке на увлеченно вяжущую Майю, на небе светило солнце, и мне невольно бросилось в глаза простое колечко на руке у девушки, оно ярко блестело в лучах, пуская зайчики. Но если за день до этого, вечером горничную напугал Клаус и она бросила в него кольцо, то каким образом украшение вновь очутилось у Майи? Понимаю, что вы сейчас думаете! Девушка после исчезновения привидения подобрала любимый перстенек и нацепила на палец. Может, и так, не спорю, но каким образом он теперь оказался в кладовке? Я видела его на руке Лобачевой, Майе стало плохо у входа в дом, она свалилась на газоне, и, по словам Лауры Карловны, больную сразу понесли к центральным воротам, куда якобы подъехали спешно вызванные врачи. Вот только, повторяюсь, как колечко попало в кладовку с морозильными камерами, где на него наткнулась я?
Мне стало не по себе, я поежилась. У меня есть ответ, но, поверьте, совсем не веселый. Майя умерла, ее тело тайком положили в пустой холодильник, а потом, поздним вечером, увезли из имения. Случайно я подслушала разговор мужчин в бельевой кладовке – парни нервно искали большой брезентовый мешок для отправки в прачечную постельного белья, и, если вспомнить, что они грузили на электроплатформу какой-то продолговатый тюк...
– Ты заснула? – толкнула меня в бок Анна Степановна. – Или при упоминании Клауса испугалась? Так он лишь в сумерках или ночью появляется. Ой! Это кто?
От неожиданности я подпрыгнула.
– Что? Где?
Повариха, скорчив гримасу, испуганно смотрела на пол.
– Вон там!
– Ящерица, – с огромным облегчением ответила я. – Она меня в зоопарке за щиколотку тяпнула, и теперь никак не отвяжется, таскается за мной хвостом, в глаза мне заглядывает. Видимо, извиняется, очень совестливая.
– Надо врачу рану показать, – засуетилась повариха. – Еще воспалится!
– Чуть-чуть поболела и зажила, не стоит волноваться из-за всякой ерунды, – отмахнулась я.
– Не нравится мне здешний питомник, – предусмотрительно понизив голос, призналась вдруг повариха. – Я люблю животных, собак, кошек, лошадей, птичек, Кузю своего обожаю. Но тигр! Или змеи! Могут уползти, укусить... Я стараюсь к зоопарку не приближаться.
– Клетки заперты, – успокоила я Анну Степановну.
