Дарья Калинина - Игры любвеобильных фей
– И что же, он так и жил до самой войны?
– Только в сорок втором году помер. Ох, и длинную же он жизнь прожил!
– И никто о нем не знал?
– Мой отец знал. Ну, и мы с матерью. Только родителей моих на этом свете больше нет. Одной мне ответ держать придется. Ох, горе-то горькое на наш поселок движется. И иконы-то, чтобы нас всех защитить, нету у меня больше! Как Пашка ее со стены снял, я сразу поняла, беде быть. От горя в постель слегла. Все никак оправиться не могла.
– Икона? Какая икона? Может быть… вот эта?
И Кира, словно повинуясь чьей-то чужой, более могучей воле, вытащила из-за пазухи икону, найденную ею в вещах у Сони. Глаза бабки Наташи сверкнули радостью. Она вскрикнула и протянула руки к иконе.
– Матушка! Заступница! Вернулась!
Старуха бережно прижала икону к груди, а потом, вглядевшись в печальный лик Матери, перекрестилась несколько раз, неслышно бормоча про себя молитву.
– Что же это за икона? – с любопытством спросила у нее Кира. – Старинная?
– Может, и старинная, а может быть, не очень. Не в старине ее сила.
– А в чем же тогда?
– Чудотворная она, огнем опаленная, но сама в огне том уцелевшая! Единственная вещь, которая на пепелище целой осталась! Ее мать моя нашла. И сразу поняла, что это Господь над нами наконец сжалился и послал нам Заступницу. Пока икона в Морозовске, черная смерть сюда не явится.
– Смерть с огнем? Та, что в елоховой роще прячется? В ельнике?
– Там у нее дом, – кивнула головой бабка Наталья. – Оттуда она по всей округе разлетается. Дьявольское место, а ты, Мария, знаю, повадилась туда за черноголовиками. Смотри, не сносить тебе самой головы, коли будешь за грибами в то место шастать.
– Баба Наташа, но я ведь по опушечке только. А грибов там тьма!
– Потому и тьма, что не ходит туда за ними никто! Одна ты у нас такая смелая!
С этими словами бабка Наташа бережно поставила вновь обретенную икону на ее место.
– А оклада мы не нашли, – произнесла Кира.
Но бабка Наталья лишь отмахнулась:
– Оклад – что? Не в окладе сила. Оклад другой куплю, коли понадобится. Да только чует мое сердце, скоро последние времена в наш Морозовск придут. Разбудил мой Пашка силу злую. Не знаю теперь, поможет ли заступничество Матери Божьей, хватит ли у Ней сил, чтобы воле дьявольской, что в этом месте так сильна, противиться?
И старуха опустилась на колени перед иконой. На гостей она больше не обращала внимания, целиком уйдя в молитву и кладя земные поклоны через равные промежутки времени. Поняв, что сегодня больше им поговорить со старухой не удастся, что она в их обществе больше не нуждается и оно даже ее тяготит, все три женщины потихоньку покинули ее избу.
Глава 11
Оказавшись наконец на улице, они перевели дыхание. Никому не хотелось признаваться, что рассказ старухи их напугал. Темная изба, скорбные глаза, полные слез и затаенного ужаса, да еще плюс вера самой старухи в то, что она говорила, все вместе сложилось в тягостное и тяжелое впечатление.
– Б-р-р! – первой передернуло Лесю. – Что за страсти бабка рассказывала? Какие-то ожившие покойники, которым она и ее родители служили много лет подряд. Что это было?
– А я так поняла, что они служили вполне конкретному живому человеку. Морозов, оказывается, вовсе не погиб, как мы думали, в семнадцатом году. Большевики его не расстреляли. То ли они его по какой-то причине действительно отпустили, приказав не высовываться, то ли ему удалось бежать, но так или иначе он умудрился дотянуть до самой войны. И скончался лишь в сорок втором.
– Как раз в сорок втором прежний Морозовск и погиб, – сказала тетя Маша. – И я сама в сорок втором на свет появилась. Баба Наташа на десять лет меня старше. Она тоже прежнего Морозовска почти не помнит. Ну, а я и подавно!
– А что за смерть огненную бабка все время вспоминала?
Тетя Маша пожала плечами.
– Ходят слухи, что те огненные шары, что в округе нашей частенько видят, всегда из одного и того же места вылетают.
– И… и откуда?
– Из той еловой чащи, от которой вы путь свой начали. Только у нас в Морозовске ее не иначе как проклятой или черной кличут. Так и говорят: Черный лес. И ходить туда, и верно, все наши поселковские избегают.
– А вы ходите? Выходит, вы в такие вещи не верите?
– А я не верю, – просто откликнулась тетя Маша. – Не верю, хожу и, как видите, ничего страшного со мной до сих пор не случилось. Зато и грибами запасаюсь на всю зиму. И для себя, и для всей родни, и даже на продажу остается!
Кира кивнула.
– И правильно! Если в еловой роще летают огненные шары, то там все деревья должны быть опалены огнем. А они целые! Ни одной прогалины мы там не видели.
– Зато в других местах их полно!
Тетя Маша пожала плечами:
– Говорят, что огненные шары в своем доме – в еловой роще, в Черном лесу ничего не жгут. Заклятье, мол, на этот лес такое особенное наложено, что огонь ему ущерба причинить не может. Ну, а в других местах огонь подземный шалит. И лес портит, и дома жжет. А бывает, что и людей убивает.
– Даже людей?
– А как вы думали? Старик Морозов тут всех в страхе держал из-за своей власти над этим огнем. На кого укажет, тот, считай, покойник. Найдут вскоре того человека обуглившимся, а одежда-то на нем вся целая. Вот людям и страшно было смерть лютую и непонятную от пламени подземного принять. Вот и слушались они Морозова, словно овцы своего пастуха.
– А вы сами видели, как огненные шары из еловой рощи вылетают?
– Несколько раз случалось. Но я им не мешаю, зачем им на меня нападать?
– А они и нападают?
– Но вы же слышали рассказ старухи, – с усмешкой пожала плечами тетя Маша, которой явно эти разговоры начали надоедать. – Огненные шары – это оружие старика Морозова. Проявление его злой силы, которую он получил от самого Сатаны. Вот и летают шары по округе, напоминают, что власть злого старика еще не совсем закончилась.
– Значит, вы все-таки в них верите?
– Видела их своими глазами, как после этого не верить? Только чистому душой их бояться не надо. Не тронут. Нету у них власти, чтобы человеку с чистыми помыслами вред причинить. Если в еловую рощу со светлыми мыслями входить, огонь подземный сам тебя обойдет. Не по вкусу ему чистые души. Таких Морозов, говорят, иначе губил. Силу свою злую пополнял.
Да-а-а… Похоже, подруги очень многого не знали о далеком предке Киры, и этот пробел следовало немедленно восполнить. И еще подруги понимали, что все происходящее вокруг них имеет куда более глубокие корни, чем им представлялось в начале их пути.
– А какие-нибудь исторические факты о жизни промышленника Морозова сохранились?
– Вам надо наведаться в областной краеведческий музей. Он в Золотом Ключе находится. Хотите, завтра в семь – семь пятнадцать туда автобус пойдет. Если раненько встанете, то к четырем часам управитесь и обратно тем же автобусом сюда вернетесь.
– У вас ходит всего один автобус?
– Так и не ездит к нам почти никто. Хорошо, что хоть утром людей автобус на работу отвозит, а вечером привозит. И на том спасибо, о большем и мечтать нечего. И так оба раза автобус полупустой уходит. С каждым годом все меньше и меньше людей в Морозовске остается. Верно и правда, что после смерти старика Морозова вся сила, что здешнюю жизнь питала, по капле назад в землю уходит.
Подруги уже устали от свалившихся на них новостей о нечистой силе, которая гуляет по округе. К тому же они совсем ничего не узнали про погибшего юношу – внука бабки Натальи. А ведь пошли к старухе именно затем, чтобы узнать у нее, кого она винит в смерти Паши. И вдруг оказалось, что старуха во всем видит проявление темных сил и злой воли покойного хозяина здешних мест. И совсем не хочет подумать о том, что в реку бедного Пашку мог кто-то и толкнуть. Кто-то вполне конкретный и никак не связанный с миром темных энергий.
– Лично мне такое совпадение очень подозрительно, – говорила Кира, отведя свою верную подругу подальше за высокую поленницу.
– Ты это о чем?
– О погибшем. Смотри, что получается. Сначала Пашка крадет у своей бабки икону, которую он считает, со слов старухи, весьма ценной. Но старуха почитает икону не за ее старину, а за ее якобы чудотворность. Икону ее мать нашла на пепелище в середине войны. Так что икона может быть и начала двадцатого века. И тогда большой цены в глазах антикваров она иметь точно не будет.
– Но Андрей икону все же не выкинул. Он Пашку обманул.
– Да. Обманул. Икону он спрятал среди вещей Сони.
– А почему у нее?
– Не знаю. Наверное, чтобы при обыске у него ничего не нашли.
– Каком обыске?
– Андрей парень очень осторожный и хитрый. Если это он толкнул пьяного Пашку в воду, то должен был предпринять меры, чтобы не осталось связующих звеньев между ним и этой трагедией. А икона-то как раз Пашкина. Разве не подозрительно, если она окажется у Андрея в вещах?
Но доказать то, что именно Андрей столкнул бедного парня в реку, подруги, разумеется, не могли. И наверное, никто не мог. Уж Андрей-то с его хитростью и умением лгать позаботился о том, чтобы в момент убийства рядом с ними никого не было.
