Дарья Калинина - Золото фамильного склепа
И, пошатываясь под тяжестью своей добычи, потащился вниз со сломанными ребрами. Долго смотреть ему вслед Лилька не могла. Опасалась, что ярость снова на нее накатит могучей волной и она догонит и просто придушит мерзавца. Но все прошло благополучно. Владик ушел. А Лилька вернулась к себе домой. И тут ярость сменилась страхом.
А вдруг мерзавец Владик не сдержит свое слово? Вдруг кинотеатр окажется в нерабочем состоянии? Ведь они так дрались, что могли его запросто попортить. Тогда Владька просто из вредности пойдет к Горшкову и наябедничает тому, что Лилька его избила.
— Надо что-то делать! — простонала Лилька. — Надо как-то подстраховаться.
И, недолго думая, Лилька треснулась физиономией о дверной косяк. В глазах у нее немедленно засверкали звезды. Но эффект был, безусловно, налицо. Верней, на лице. Там стал надуваться желвак, который к утру обещал превратиться в отличный синяк. Синяк, который Лилька намеревалась использовать против Владьки. Мол, он первый начал распускать руки. А она только защищалась. Ну, немного переусердствовала. Но ведь исключительно в целях самозащиты. Так что винить ее нельзя.
Про самозащиту Лилька много читала. И знала, что даже убийство можно оправдать, если оно произошло из желания защитить себя, своих близких или свое имущество. Так что теперь Лилька была почти что спокойна. Владьке не удастся выставить ее в черном свете.
— Ну, как? — спросила она у подруг. — Классно я придумала?
— Да уж, — вздохнула Кира, разглядывая огромный фингал на лице у подруги. — Лучше не придумаешь.
— Но больше ты уж этого Владика в свою жизнь не пустишь? — поинтересовалась Леся.
— Больше никогда! — горячо заверила ее Лилька.
— Ну, смотри. А то ведь у тебя осталось еще порядочно добра, которое можно перетащить к другой бабе. Один шелковый ковер на полу чего стоит!
— И сервиз!
— И сотовый телефон.
— И компьютер!
Но Лилька поклялась, что никогда не допустит Владика до своей квартиры.
— Даже если будет подыхать прямо у меня на пороге, все равно не пущу!
— Ой, не надо так говорить!
— Но это так и есть! Я его теперь от всей души ненавижу и презираю! Никакой любви не осталось и в помине!
— Это хорошо, — одобрила ее настрой Кира. — Но помимо разборок с негодяем Владиком у тебя есть еще и другие дела. И ты должна выйти сегодня из дома.
— А как ты выйдешь с таким-то синяком?
— Не знаю. Не выйду, наверное.
— Нет. Ты должна.
— А синяк мы тебе замажем.
Сказано — сделано. Не прошло и десяти минут, как синяк был замазан корректирующим карандашом, а само лицо Лильки покрылось толстым слоем тонального крема, пудры и румян.
— Не слишком ли жирно? — с сомнением произнесла Лилька, разглядывая получившийся результат в зеркале.
— Ничего страшного, — успокоила ее Кира. — Сейчас лето. Все просто подумают, что ты так хорошо загорела на солнышке.
— Вот увидишь, еще и завидовать станут!
— Решат, что ты только что вернулась с курорта.
И, схватив Лильку за руки, подруги поспешили по делам.
Глава 12
Мастерская Семена Семеновича, где изготавливались уникальные высокохудожественные изделия из драгоценных металлов и камней, располагалась в полуподвальном помещении. Больше всего оно напоминало хорошо защищенный бункер. И не было снабжено никакой вывеской.
— Сеня всегда считал, что лишняя помпа тут совсем не нужна, — пояснил Ники. — Зачем это нужно, чтобы вся окрестная гопота знала, что в этом помещении хранится золото?
— Очень разумно.
— А Сеня именно таким и был, — подавленно вздохнул Ники.
Опять он говорит о брате в прошедшем времени! Зачем?
— Каким?
— Благоразумным до мозга костей. Даже его женитьба на Глаше, казалось бы, безумная авантюра, на деле обернулась полным благополучием. Из Глаши получилась отличная жена, мать и хозяйка. Не всякая городская девчонка сумеет так хорошо вести хозяйство. И при этом уживаться под одной крышей со свекровью.
— А вот и она сама, — заметила Леся приближающуюся к ним Глафиру.
Дождавшись Глашу, они все вместе вошли в мастерскую. Она была тут впервые, точно так же, как и подруги. И точно так же, как и они, с интересом озиралась по сторонам. Мастерская выглядела так, как и должно выглядеть рабочее помещение. За исключением металлической двери на входе и сложной системы входа-выхода, все прочее было вполне ординарным.
Три стола, за которыми сидели мастера, вооруженные различными инструментами. Они ловко гнули проволоку, плавили и полировали. На вошедших девушек они лишь мельком посмотрели. И убедившись, что пришли свои, быстро успокоились и вернулись к своей работе.
Присесть Глаше и подругам никто из них не предложил. Не было им предложено ни кофе, ни чая, ни других напитков. Видимо, мастера спешили с очередным срочным заказом.
И, понимая, что они тут чужие, лишние и отчасти даже мешают, девушки сконфуженно замерли у стенки.
А вот Ники держался куда свободней. И, заметив среди столов длинную угловатую фигуру, устремился к человеку со словами:
— Ваня! Ты-то нам сейчас и нужен!
Ваня, или иначе Иван Васильевич, оказался мужчиной лет тридцати — тридцати пяти. Он был худощав, но не той крепкой сухощавой худобой, как дядя Ники. Он был похож на вытянувшийся без света росток спаржи. Длинный, тонкий и бледный. Вот руки у Ивана Васильевича были примечательные. Широкие ладони удивительным образом сочетались с точеными чуткими пальцами пианиста. Странные руки. Необычные и волнующие.
Он уставился на подруг, словно на невиданное зрелище. И кажется, даже не услышал обращающегося к нему Ники. Лицо у заведующего мастерской приняло какое-то отсутствующее, мечтательное выражение. Затем взгляд его замер на Лесе.
— Богиня, — бормотал он, глядя на нее и одновременно куда-то вдаль. — Дриада. Нимфа. Чудесно! Просто чудесно! Восхитительно! Повернитесь, пожалуйста, в профиль! Ну, как есть Афродита!
Леся к такому вниманию со стороны мужчин как-то не привыкла. И застеснялась. Не так-то часто вам прямо в лицо заявляют, что вы богиня, да еще и нимфа и дриада. Так сказать, три в одном пузырьке. Но Ники это мечтательно-отсутствующее настроение мастера с уклоном в романтизм отнюдь не понравилось.
— Ваня! — встряхнул он его. — Очнись! Я, кажется, к тебе обращаюсь!
— А! — встрепенулся тот. — Что? О! Ники! Добрый день! Верней, доброе утро!
— Не такое уж оно и доброе.
— А что случилось?
Мечтательное выражение постепенно сходило с лица мастера. Он возвращался в реальность. И теперь с тревогой смотрел на Ники.
— Что с тобой? — возмутился Ники. — Ты разве ничего не слышал?
— Нет, — равнодушно покачал головой мастер. — А что? Доллар упал? Или экстремисты устроили где-нибудь новый теракт? Много погибших?
В голосе его по-прежнему не звучало особой тревоги. Похоже, все то, что не касалось непосредственно его работы, мастера не волновало.
— Пока что погибший один. И то мы не уверены, что он погиб. Надеемся, что просто пропал.
— Кто такой? — деловито осведомился Иван Васильевич. — Я его знаю?!
— Ваня! Очнись! — вновь возмутился Ники. — Вернись к нам! Ты давно видел моего брата?
— Семена Семеновича?
— Да!
— Ну… Не могу так точно припомнить. Кажется, вчера…
Глаша не сдержалась и громко ахнула:
— Вчера?! Ванечка, миленький, скажите нам, это точно было вчера?
Ваня внимательно посмотрел на нее и произнес:
— А ваше лицо мне кажется знакомым. Где я мог вас видеть? А! Вспомнил! Семен Семенович показывал мне фотографию. Вы — его жена! Глафира!
— Верно.
— И что вас привело сюда? Хотите осмотреть владения? А что же Семен Семенович сам не приехал?
— Ваня! Ваня! — с беспокойством снова заговорил Ники. — Говорю тебе, пропал Семен Семенович.
— Как пропал?
Впервые с момента начала разговора с лица мастера исчезла безмятежность.
— Как пропал? — повторил он.
— Так. Глаше с моря вернуться пришлось. Милиция нашла следы крови в квартире у Сени и у него в машине. Следы крови есть, а самого Сени нет. Пропал. Такая вот ситуация.
Ваня явно растерялся.
— Вот так-так, — произнес он. — Пропал. Но позвольте, куда же пропал?
— Это мы и хотим узнать. Ты говоришь, что видел Сеню вчера?
— Теперь я уже не так в этом уверен, — пробормотал Ваня. — Кажется, это было вчера. Но может быть, и позавчера. Или даже неделю назад.
— Но как же так!
— Я не очень слежу за временем, — сконфуженно признался Ваня. — Особенно когда много работы.
Это было ясно и без его пояснений. Ваня был явно не совсем от мира сего. И к тому же имел склонность выпадать из реальности. Такому человеку трудно уследить, кто и когда к нему приходил. И приходил ли вообще. А вдруг это ему померещилось? Или встреча происходила в том далеком мире, где он пребывал в это время?
