Татьяна Луганцева - Капли гадского короля
— Это от страха полетов. Так положено, — ответила Тина.
— А ты боишься лететь?
— Нет, но вдруг… А я уже выпила и в полном порядке. Эх, Катя, надеюсь, что против итальянцев ты ничего не имеешь? Они во Второй мировой оказывали активное сопротивление фашистскому режиму, хоть и были на стороне Гитлера, — выдала историческую справку Кристина.
— Нет, ничего не имею против, — улыбнулась Катя, — неужели ты думаешь, что можно вот так вот заочно влюбиться в человека?
— Нет, конечно, я все шучу и шучу, а сама тебе завидую, — вздохнула Тина.
— Мне?! — удивилась Катя. — Чему завидовать-то?
— Ты серьезная, какая-то надежная, специальность хорошая, люди тебя уважают. Сын у тебя есть, а у меня что? Ветер в голове? Бесконечная череда романов с мужчинами, которых не помню ни в лицо, ни по имени?
Катя погладила ее по руке, на каждом пальце которой было по массивному перстню.
— Кристиночка, да ты красавица! Что бы я и мой сын без тебя делали? Помнишь, что тебе говорил твой любимый преподаватель? Ты просто еще не нашла себя! И ты можешь на меня рассчитывать, я тебе во всем помогу, тем более сейчас, когда встану на ноги, — успокоила подругу Катя и закусила «мартини» шоколадкой. Она сидела у иллюминатора и зачарованно смотрела в небо.
— Надо же, мы летим над облаками, как птицы, какая красота.
— Ты что, какие птицы на такой высоте? — дыхнула на Катю запахом коньяка Кристина, выглядывая в иллюминатор. — Ой, а сейчас прямо в пелене какой-то летим, как в тумане. Интересно, летчик видит дорогу в облаках?
— Ты думаешь, он ведет самолет, как машину? Вцепившись в руль руками и тревожно всматриваясь в даль? — Катя засмеялась. — Там же приборов всяких много, потом, как его? Автопилот!
Они сидели в салоне бизнес-класса на удобных, анатомических креслах и потягивали свои напитки. Кристина выделялась своей ярко-красной кофтой и короткой красной вельветовой юбкой, длинные ноги в черных колготках были обуты в черные лакированные туфли на высоких каблуках.
— Что-то как-то самолет качает, давай закажем еще по сто граммов? — предложила Тина.
— Угомонись! — одернула ее Катя и снова рассмеялась. — Помнишь, как ты меня подставила лет восемь назад на этой пресловутой зимней турбазе?
— Ничего не подставила! Просто воспользовалась услугами подруги, — буркнула Тина, косясь на проезжающую мимо тележку с горячительными напитками.
— Ага! Закрутила, как всегда, роман с лыжным инструктором, все хвасталась, что у него крепкая задница и сильные ноги, хоть и кривые, — продолжала смеяться Катя.
— Чего ты ржешь? Он же был лыжник.
— Ага! На следующий день увидела, что он вовсю флиртует с другой девушкой, и решила ему отомстить!
— Нормальная женская реакция, — прокомментировала Кристина.
— Вот и подошла бы к нему и залепила бы пощечину!
— Банально, да потом не заслуживает он такой чести с моей стороны.
— Конечно! — воскликнула Катя. — Ты придумала месть поизысканней. Ты разбудила меня в час ночи и сказала, что меня ждет лыжня! Я помню твой безумный взгляд и нелепую лыжную шапочку. Я, как человек далекий от спорта, искренне тебе поверила, что ты заботишься о моем здоровье и что лыжня ночью — зрелище незабываемое. Ты вполне убедила меня, что если я стесняюсь из-за хромоты кататься на лыжах днем, то мне прямая дорога сделать это ночью. Я настолько загорелась этой бредовой идеей, что даже не обращала внимания на то, что мы крадемся ночью, по колено в снегу к лыжне какими-то тайными тропами, что ты все время судорожно оглядываешься, якобы боясь волков, которых отродясь там не было. Уже на втором километре я поняла, что лыжи — не мой спорт, но ты упрямо гнала меня вперед, говоря о втором дыхании и нирване, которые придут ко мне уже очень скоро. Да… — задумалась Катя, — помню я эту ночку, сейчас еще иногда просыпаюсь от кошмара. С часу ночи до шести утра — всю лыжню, все десять километров! Я потом отрубилась в номере и проспала весь день, пропустив завтрак и обед, нога у меня была просто как деревянная.
— Нехорошо получилось с тобой, я согласна, но я была ослеплена ненавистью, ревностью и желанием отомстить! — сказала Тина.
— Но почему за мой счет? Пока я спала, я даже не узнала, как интересно развивались события. Оказывается, это была какая-то специальная лыжня, приготовленная для международных соревнований, которые не состоялись из-за того, что какой-то идиот ночью испортил ее. Твой инструктор, который отвечал за качество лыжни, полетел с работы, так как это уже был не первый случай нарушения им должностной инструкции. Ты была отомщена! Браво! А я потом две недели встать не могла.
— Ну прости…
— План-то у тебя, конечно, возник гениальный для отмщения, — покосилась на подругу Катя, — сказала бы мне по-хорошему все как есть. Неужели бы я не поняла? Да я ради тебя двадцать километров бы прошла без лыж, а хочешь — на коньках? А ты использовала мою хромоту в корыстных целях.
— Еще раз прости! — заорала на весь салон Кристина. — Мне же этот идиот и подсказал эту идею. Все спрашивал, что у моей подруги с ножкой? Такая, мол, красивая девушка и хромая. А я, зная, что ты никогда не каталась на лыжах, попросила его научить и тебя. На что мне этот развратник ответил, что у них очень хорошая лыжня, а хромой человек ее испортит. Вот я и…
— Ладно, — рассмеялась Катя, которой «мартини» уже нанес сокрушительный удар в голову, — неужели ты и вправду поверила, что я злюсь? Да ты гений розыгрыша! Творческий подход ко всему! Молодец! Но быть твоим врагом я бы не хотела.
— Ты никогда им и не будешь, — улыбнулась Кристина, тоже вспомнив ту страшную ночь на лыжах.
Она шла вслед за Катей и еще умудрялась вставлять кое-где шишки в лыжню, вдавливая их в хрустящий снег. И было бы из-за кого? Сейчас она уже не помнила ни имени этого инструктора, ни того, как он выглядит.
— Да… славные были времена, — мечтательно протянула Тина.
— Так что в депрессию не впадай, у нас еще все впереди, — заверила ее Катя, — и ребенка ты родишь, и воспитывать его будем вместе, если он будет такой сумасшедший в маму.
— Да, — заулыбалась тоже захмелевшая Тина, — и лечу я сейчас к мужчине моей мечты. Это ведь хорошо, что и подруга у меня врач, и муж будет врач?
— Хорошо, — подтвердила Катя, — плохо, что среди них нет психиатров, тебе бы не помешало.
— Да ну тебя!
На больших плоских экранах висящих в салоне телевизоров пошли титры.
«Новый российский блокбастер «Умереть вчера». В главной роли чемпион мира по карате Герман Чадаев. В ролях…»
Катя просто окаменела, словно ее внезапно разбил паралич. Тина же с интересом уставилась на экран.
— Так… Что нам тут покажут интересного? Ты посмотри, какой красавец! Ты слушай меня, у меня опыт! Шикарный мужчина, но то, что ты его отвергла, никому не говори, сочтут за ненормальную. Кать, ты что?
— А нельзя… другой фильм? — выдохнула та.
Тут к ним приблизилась стюардесса и участливо поинтересовалась у изменившейся в лице Екатерины:
— Вам плохо? Чем можно помочь? Воды? Лекарства? У вас боязнь летать самолетами?
— Боязнь жизни у нее и любви! — встряла Тина. — А еще боязнь этого актера Чадаева.
— Странная фобия, — улыбнулась стюардесса, — этот фильм смотрят всегда с большим интересом, на одном дыхании, он очень захватывающий и динамичный. К концу фильма будем уже в Италии. Может быть, вам все же врача?
— Она сама врач! — ответила Тина, гремя пустым бокалом.
— Не надо. Спасибо, со мной все хорошо, сейчас я возьму себя в руки. Благодарю вас, — ответила Катя, выдавив из себя подобие улыбки. Стюардесса отошла от них плавной походкой. Катя с тоской посмотрела на экран, где мелькало знакомое красивое лицо с пронзительными темными глазами.
— Нет, это невозможно… Уехать из Москвы, чтобы забыть, а тут опять он во весь экран…
— Не пытайся забыть, что забыть невозможно. А если это любовь? — толкнула ее локтем Кристина.
— Ты сама-то понимаешь, о чем говоришь? Я — участковый врач-терапевт и он!
— Что значит — «он»? Он — не бог, и у него была возможность в образе Ивана Федоровича понять, что ты за чудо-человек, что ты за женщина, он мог полюбить тебя, и зря ты это не оценила.
— О чем ты говоришь, Тина, — горько вздохнула Катя, — я сейчас лечу благодаря ему.
— На крыльях любви? — уточнила Тина.
— На боинге, — ответила ей Катя, — я на операцию согласилась только для того, чтобы соответствовать ему. Я часто вижу один и тот же сон. Я прихожу к нему на студию с нормальными ногами и говорю, что не могу без него жить.
— Не упустишь ли ты время? — спросила Кристина. — Такие мужчины долго не бывают одни, вернее, они никогда не бывают одни. Он дал тебе шанс, и ты его упустила.
— Ничего, я попрошу второй, — упрямо ответила Катя.
