Шарль Эксбрайя - Опять вы, Иможен?
Тайлер в полном обалдении воззрился на сержанта.
— Вы знаете убийцу, шеф?
— Не хуже, чем вас, Сэм!
— Но кто же он такой, шеф?
— А кто же еще, Сэм, как не это жуткое создание, вечно жаждущее крови ближних?
— О, шеф! Вы все еще подозреваете мисс Иможен?
— Вот именно, Сэм! Вас она может обмануть, но меня — никогда! И я уверен, что еще до ухода в отставку увижу и услышу, как мисс Мак-Картри приговаривают по меньшей мере к пожизненной каторге!
В эту минуту Арчибальд походил на Калхаса, предрекающего грекам всевозможные беды, и даже его борода мстительно трепыхалась. На Тайлера все это произвело тягостное впечатление.
— Я ни на секунду не спущу с нее глаз, Сэм, и при первом же подозрительном поползновении наброшусь, слегка придушу (просто чтобы малость успокоить нервы), надену наручники, суну в рот кляп и заставлю выложить всю правду!
Но такую программу было куда проще изложить, чем выполнить. Когда Мак-Клостоу заглянул в столовую, Иможен уже ушла. К тому времени там оставалась лишь Флора Притчел и, разумеется, Дермот Стюарт, не отводивший от учительницы рисования влюбленного взора. Сержант очень вежливо спросил, где найти мисс Мак-Картри, на что ему довольно резко ответили, что понятия не имеют и вообще плевать хотели и на означенную особу и на все на свете. Арчибальд, которого несчастья, свалившиеся на него по милости Иможен, сделали особенно чувствительным, рассердился.
— Может, я университетов не кончал, сэр, но, когда мне задают вопрос, все-таки стараюсь отвечать полюбезнее!
Дермот, парень в глубине души совсем не злой и не грубый, немедленно подошел и пожал сержанту руку.
— Простите, но рядом с ней время для меня всегда летит слишком быстро, поэтому я начинаю воспринимать всех остальных как приставал и подозревать, что все нарочно сговорились помешать мне по-настоящему насладиться таким счастьем!
Флора издала очень приятный грудной смешок.
— Не слушайте Дермота, сержант, — пропела она, — он всегда преувеличивает!
Сержант заподозрил, что эта парочка решила поиздеваться над ним и нарочно ломает комедию. Однако полной уверенности Арчибальд не испытывал, поэтому сделать внушение не посмел и предпочел уйти из столовой. Узнав от слуги, что мисс Мак-Картри, кажется, гуляла в парке, он бросился туда.
А Иможен в это время как раз возвращалась в дом. Она устала за день и хотела поскорее лечь спать. Но, свернув в коридор, она вдруг заметила, что ручка ее двери шевелится. Шотландка быстро отскочила в тень и благодаря этому маневру увидела Оуэна Риза, выходившего из ее комнаты. Все его поведение выдавало крайнее беспокойство. Иможен, не вмешиваясь, позволила учителю английского уйти. Будь это не Оуэн Риз, а кто-нибудь другой, ему бы пришлось объяснить, что он забыл в комнате мисс Мак-Картри, но Риз ей нравился. И шотландка знала, что ужасно огорчится, если выяснится, что у него темная душа. Она в свою очередь вошла в комнату. Закрыв дверь, Иможен внимательно огляделась, пытаясь угадать, зачем приходил Риз, потом осмотрела каждую вещь, припоминая, как они лежали раньше. Тщетно. Комната выглядела точно так же, как в тот момент, когда она уходила ужинать. Смирившись с поражением, шотландка оставила бесполезные поиски, но пообещала себе утром же спросить у Оуэна, что означают его тайные вторжения на чужую территорию. Забравшись в постель, мисс Мак-Картри хотела проглотить таблетки (в последние несколько лет она принимала легкое снотворное), но графин у изголовья оказался пустым. Иможен удивилась, поскольку сама наполнила его перед ужином, но встала и пошла за другим, стоявшим на туалетном столике. Но и там было пусто. Шотландка тут же снова подумала об Оуэне Ризе. Так вот зачем он приходил? Какое ребячество! Во всяком случае, если ее хотели помучить жаждой — просчитались, так как Иможен всегда заботливо хранила в запасе бутылку виски.
Вот и теперь мисс Мак-Картри достала из чемодана бутылку «Блэк энд Уайт», улыбнулась ей, как старой подруге, и уже хотела жизнерадостно поднести горлышко к губам, но призадумалась: а что, если к виски подмешали яд? Иможен осторожно понюхала бутылку и, как ей показалось, почувствовала странный запах. Но, может, это обычная игра воображения? И тут мисс Мак-Картри внезапно поняла, зачем приходил Оуэн Риз. Угадав, что преступник попытается ее отравить, учитель английского предусмотрительно вылил воду из обоих графинов. Но о виски Риз не подозревал, в отличие от убийцы, который наверняка заметил бутылку, когда стащил револьвер. Только Элспет Уайтлоу могла быстро выяснить, отравлено виски или нет. Иможен накинула халат, сунула ноги в шлепанцы и с бутылкой в руке выскользнула в коридор. Мак-Клостоу, наблюдавший за ее дверью из укрытия, решил, что сейчас наконец поймает мисс Мак-Картри с поличным, и двинулся следом.
Мисс Уайтлоу решала задачу по физике и еще не ложилась. Не испытывая особой симпатии к героине Каллендеpa, она встретила Иможен подозрительным взглядом. Однако, узнав, в чем дело, Элспет так и затрепетала от удовольствия — ничто ее не радовало больше, чем химические опыты. Выхватив у мисс Мак-Картри бутылку, она быстро побежала в лабораторию, но на пороге столкнулась с сержантом.
— А вам-то что тут надо? Взбредет же в голову в такой поздний час стучаться к девушке! Может, вас мучают комплексы и вы надеетесь от них избавиться? Предупреждаю: я терпеть не могу бородатых! Да, потому что борода — ретроградна, негигиенична и выражает зверскую сущность! Или вы думали удовлетворить здесь самые низменные инстинкты? Впрочем, у вас поперек физиономии написано, что вы любитель клубнички… Наверняка не даете проходу маленьким девочкам, а? Противно смотреть! А теперь — убирайтесь с дороги!
Этот неожиданный душ настолько поразил сержанта, что бедняга так и замер с открытым ртом, а мисс Мак-Картри не преминула воспользоваться его молчанием.
— У вас поразительное чутье, мисс Уайтлоу, — заметила она, — этот тип в точности таков, как вы его описали. Я знаю его очень давно, и весь Каллендер не устает повторять, что, будь у сержанта хоть крупица порядочности, он бы давным-давно сам заперся в тюрьме и не высовывал носа!
И они удалились прежде, чем несчастный Арчибальд успел хотя бы шелохнуться. Наконец он очнулся, рванул за обидчицами, обогнал их и, раскинув руки крестом, преградил дорогу. Мисс Уайтлоу была не из робкого десятка.
— Убирайтесь отсюда, сержант, да поживее, — сухо бросила она, метнув на Мак-Клостоу испепеляющий взгляд. — Для вас же лучше…
— Но, послушайте, мисс…
Иможен решила подлить масла в огонь.
— Да ну же, Арчи, угомонитесь! Сейчас совсем не время играть в салочки…
И, повернувшись к спутнице, она лукаво добавила:
— Вечно он так… резвится, как малыш…
Элспет Уайтлоу продолжала буравить сержанта недоверчивым взглядом.
— Никогда еще не видала малыша с этой отвратительной штуковиной на подбородке! Ну, пойдемте скорее!
Мак-Клостоу покорно опустил руки.
— Как малыш… как малыш… — бормотал он словно заведенный.
Однако, прежде чем обе женщины исчезли в лаборатории, сержант пришел в себя и повторил прежний маневр. Мисс Уайтлоу, не привыкшая к такому упорству, остановилась.
— Эту бутылку дала вам мисс Мак-Картри, мисс! А вам известно, что внутри? — быстро спросил Арчибальд, воспользовавшись их молчанием.
— Разумеется, яд! А что, хотите попробовать?
А Иможен невозмутимо добавила:
— Раз наш Арчи так любит сулему, мы ему оставим капельку!
Это окончательно добило сержанта, и он не стал больше настаивать, сказав себе, что у преподавателей Пембертона — довольно странные причуды. То, что мисс Мак-Картри могла пить яд, не особенно удивило Арчибальда — он искренне считал ее способной на все.
Мисс Уайтлоу знала, что ищет, а потому исследование не заняло много времени. Очень скоро Элспет обнаружила в виски яд и сообщила Иможен, что даже на первый взгляд видно: там достаточно сулемы, чтобы отправить на тот свет пару быков в расцвете сил.
— Вы уже попробовали, дорогая коллега?
Мисс Мак-Картри почудилось, что химичка задала вопрос с тайной надеждой понаблюдать за ее агонией, и это ее глубоко уязвило.
— Я не знаю, что вам обо мне наговорили, мисс Уайтлоу, но, уверяю вас, я не имею обыкновения пить вместо аперитива сулему!
Иможен возвращалась к себе в комнату, внимательно оглядывая каждый поворот, каждый выступ или нишу в коридоре. Любой темный уголок внушал ей подозрения. Шотландку нисколько не удивляло, что ее пытались убить, — в конце концов, у того, кто прикончил Фуллертона и О'Флинна, в сущности, не было другого выхода. А вот странное поведение Оуэна Риза оставалось загадкой. Раз он так хорошо знал планы убийцы и, более того, точное время, когда тот попытается привести их в исполнение, следовало предположить одно из двух: либо Риз — сообщник преступника, либо ни на миг не выпускает его из поля зрения. Но как из одного, так и из другого вытекало, что, хоть учитель английского и пытается разрушить преступные замыслы, личность убийцы ему, бесспорно, известна. Тогда почему он молчит? Неужели не понимает, что это может стоить новых человеческих жизней? Какие важные причины толкают честного, порядочного и неглупого Риза на подобное безумие? Только одно может заставить умного человека совершать идиотские поступки — любовь! Это логическое заключение подвело мисс Мак-Картри к одному-единственному имени, и то она не решилась произнести его даже вполголоса — Морин Мак-Фаддн вызывала у нее слишком горячую симпатию. Иможен стало бесконечно грустно, а в утешение она вспомнила лишь, как много людей внушали ей самые нежные чувства, а на поверку оказывались стопроцентными мерзавцами. И с годами их число неуклонно росло…
