Роксолана Коваль - Незапертая Дверь
— Жень? — взяв ее за кружевные лямки, пошла я в кухню, где Женька ставил греться чайник. — Откуда у тебя это?
— Алик дал потаскать. А я ему помаду одолжил! Красный — мой любимый цвет.
— Женька! Я серьезно!
— Я что, не могу привести к себе девчонку? Мы еще не женаты, так что не устраивай сцен ревности.
— Ты прекрасно понял, о чем речь. Это комбинация Верки. Я ей ее подарила.
— Ну и что? Да, это Верка ее здесь забыла. Чай будешь?
— Ты с ней спал?
— Нет, дремал. Ну а ты, как думаешь? Что я с ней в геймы среди ночи резался?
— До или после того, как она объявила о своей помолвке?
Женька глянул на меня обиженно. Я опомнилась, но было уже поздно. Что ж я не додумалась хотя бы для проформы сделать вид, что умираю от ревности?
— А тебе не все равно? После. Могу даже дату назвать, если тебе это так важно. В тот вечер, после пикника у лесопосадки. Когда ты наговорила Верке о ее женихе такого, что она, прежде чем закабалить себя семейными узами, бросилась прощаться с радостями жизни. Учитывая твою беспамятность, кину еще одну подсказку. В тот вечер ты, в порыве звериной страсти исцарапала Леху, которого объездила в присутствии его девчонки.
— Да, мы оба хороши, — усевшись на табурет, с усмешкой сказала я, нагло пододвигая к себе чашку с чаем.
Женька ухватил мою чашку и отодвинул в сторону, вынудив посмотреть на него. Какой же холодной, бездушной тварью я себе показалась, отразившись в его карих глазах! Я так полосонула его лезвием своей негаданной страсти, что он попытался затушить вскипевшее чувство в объятьях Верки. Просто, чтобы сравнять счеты. И узнать, что чувствовала я с тем, к кому всегда относилась как к младшему брату. С кем пережила то, что никогда не испытывала с самим Женькой. В руках Лешки я неистово плескалась, завывая морской сиреной, содрогаясь от дьявольского смеха и теряя сознание.
Ну в чем я виновата, Женька? Лишь в том, что не могу в тебя влюбиться. Что не могу смотреть на нас обоих после проведенной вместе ночи. Что не научусь никак пересиливать отвращение к самой себе. Я не приспособлена даже к тому, чтобы просыпаться в чьих-то объятьях. Глупо, но я стыжусь своего… бесстыдства. Я без вины виноватая.
Я придвинула к себе чашку и продолжила размешивать давно растаявший сахар. Женька удрученно вздохнул и, обреченно махнув рукой, ушел в ванную. И снова все мои мысли обступили любопытными зрителями события сегодняшнего дня. Кошка, сумка, вещи. Новость о том, что Печкин умер еще в мае, не иначе как доведенный книгой, после вернувшейся из гроба. Фото, на котором запечатлена Лариска. Либра, лежавшая на книге, угроза Алика, что я могу быть следующей, разгаданные им тайны приоткрывшегося мира. И автор-дьявол, находившийся среди нас. Я буду следующей жертвой. Но кого? Книги, Элпис или маньяка Алика? С какой стороны ждать опасности? Я загнана в ловушку, не имеющей дверцы. Моя жизнь крошится. Медленно разлагается, буквально из-за ничего.
Из зала посыпались маты. Я убрала с лица ладони и открыла глаза, утонув в непроглядной тьме. Снова вырубили электричество. А Женька только вошел во вкус какой-то геймы. Мог бы уж разориться и купить себе нормальный источник бесперебойного питания.
Я добралась до зала и, сдвинув в сторону шмотки, села на разложенный диван, занимавший половину комнаты. Женька, включив на мобильном фонарик, свалив попутно стопку дисков, посветил мне в лицо. Я, прищурившись, смотрела на него, не понимая, чего он застыл.
— Может, ты уже перестанешь светить мне в глаза? — спросила я, заметив, как он вздрогнул. — В чем дело? Жень, я с тобой, кажется, говорю? Алле, ты меня слышишь?
Женька опустил фонарик и, спотыкаясь, натыкаясь на углы, вышел в прихожую. Час от часу не легче! С ним-то что такое? Думала, только Алик страдает подобными заходами.
Судя по грохоту, Женька искал на кухне свечу, но разве в таком беспорядке найдешь что-нибудь быстро и вовремя? Я отправилась ему на помощь. Общими усилиями откопали захудалый огарок и подожгли его, потеснив кухонную тьму.
— Что ты на меня так смотришь? — поймав на себе изучающий взгляд Женьки, осведомилась я.
— Хочу понять, что стало с Кибелой. Куда она пропала? Кто занял ее место? Эту девушку я совсем не знаю.
— Ты любил во мне свет, почему же не можешь полюбить мой мрак? — Я рассмеялась и поднялась, двинувшись к нему. — Он влечет тебя, окутывает неизвестностью, но и страшит. И в этом мороке охотник вдруг превращается в добычу.
— Э-э, ты чего? — попятился от меня Женька и уперся ногами в подоконник.
— Я буду звездой в твоей непроглядной ночи. Ты будешь принадлежать мне.
— О чем ты говоришь? Ты меня пугаешь.
— Один грамм жертвенности взамен двадцати одному грамму твоей души.
Женька присел на подоконник: пятиться уже было некуда. Я оказалась рядом с ним, уплывая в глубины цветных отражений его зрачков. Я ощущала покачивающихся над плечами змеек, вдыхала аромат гривилат куки и властвовала над влюбленным сердцем. Сердцем шута. Уверена, Женька тоже видел и цветок, и серьги, и висящий на груди ключик, отражающий свет огарка. Чувствовал на ощупь теплый бархат платья, острые пуговицы и колючие стразы, выложившие завиток на обнаженном плече. Но тому, что он прошептал, запустив пальцы в мои еще сырые волосы, я почему-то придала значение намного позже.
ГЛАВА 4
Ранним утром я как обычно бросилась в бега, незаметно выскользнув из предрассветной тишины. Я брела по пустынным дворам, чувствуя себя потерянной и несчастной сволочью. Думала о Женьке, с которым расстанусь на месяц-два, о бедной Либре, о хитроумном Алике. Выползая на свет, искала в нем надежду и утешение. Солнечные лучи пробуждали город. Может, и Либра очнется от холодной тьмы и вернется в жизнь?
Вывернув из переулка и собираясь пересечь площадь, я разглядела напротив еще закрытых заведений знакомый мопед. Ларискин. Не зная, откуда эта змея может выползти, я осталась ждать ее неподалеку, сев на кирпичный бортик клумбы. Так я просидела, как круглая дура, больше часа, уже начав дремать в скуке затянувшегося ожидания.
— Надя? — спросил кто-то сбоку. Морщась от слепящего солнца, я повернулась к возникшей рядом высокой фигуре. — Что ты здесь делаешь?
— Сижу, как видишь.
Костя подозрительно посмотрел на часы. Да-да, 6:10 утра, и что? Самое подходящее время, чтобы торчать напротив закрытых забегаловок и ждать улов.
— Ты знаешь, что случилось с Либрой? — с укором поинтересовалась я.
— Да. Я вчера вернулся из поездки. Прослушал оставленные Женькой сообщения. Мне очень жаль. Как она сейчас?
— Стабильно в коме, — зло отозвалась я и потеснилась, когда Костя присел рядом. — Хоть бы навестил, если пустят.
— Непременно. Ты кого-то ждешь?
— Лариску. У меня к ней имеется ряд вопросов. Вчера ее везде искала, но так и не нашла. Сейчас увидела ее мопед. Вот жду, когда она объявится. Ты знаешь, где она живет?
— Нет. Она — девушка скрытная. Ты уверена, что тебе стоит встречаться с ней?
— Она — звено длинной цепи необъяснимых событий, заковавших меня в кандалы.
— Это как-то связано с Любой?
Я пристально посмотрела на взволнованное лицо Кости, вглядываясь сквозь черные стекла его очков. Ему тоже показался странным этот несчастный случай?
— С чего ты взял?
— Леха рассказал, что она настойчиво звонила тебе среди ночи. О чем-то хотела поговорить. О чем-то очень важном и срочном. А после эта нелепость… На мой взгляд, подозрительное совпадение.
— Словно кто-то не позволил встретиться со мной и поведать нечто, что ей стало известно? О ком-то или о чем-то?
— Да. У тебя есть какие-нибудь предположения? Что она хотела тебе сказать? Что могло ее так обеспокоить?
— Есть одна догадка. Но я ни в чем не уверена. Думаю, что это как-то связано с книгой, которую я дала ей почитать.
Я замолчала, вообще не зная, зачем обмолвилась об этом. К тому же, ответ выглядел более чем глупо. Я должна была отразиться в очках Кости кромешной дурой. Язык бы мне откусить!
— Ты о той книге, что она оставила у Лехи? — вместо того, чтобы покрутить пальцем у виска, вполне серьезно уточнил Костя.
— Откуда ты знаешь?
— Он сказал, заметив, что при этом она выглядела чудаковато, словно не могла оторваться от нее. И даже попросила Лешку забрать у нее книгу силой, если понадобится. Что это? Люба стала меняться, когда начала ее читать. Ведь ты это тоже заметила? Надя? Расскажи, что тебе известно. Может, вместе нам удастся понять, что происходит.
Мне нужен был сообщник в таком странном деле, на которого я могла бы положиться в случае острой надобности. Для меня одной всех событий было слишком много. Я лишалась пособничества Алика, оттолкнулась от Женьки и Лешки, а Верке припудривать мозги чертовщиной — бесполезно. Она вручила бы мне градусник и велела бы измерить температуру. Наверное, поэтому я все выболтала Косте, хоть совсем его не знала. Переложила на него всю ответственность, на случай, если окажусь следующей. Опасность окружает меня повсюду, врагами становятся близкие люди и даже предметы. И я сама, в своей иной жизни, заключенной в дьявольской книге.
