Людмила Милевская - Почем фунт лиха
— Нет, и, пока вы сражались, могла погибнуть от ваших пинков и от ног пассажиров. Минуты две я изображала футбольный мяч. Говорю же, завтра буду цвета незабудки. Впрочем, я благодарна, конечно. Вы действительно спасли мне жизнь.
Молодой человек смутился еще сильней.
— Мне было приятно, — признался он.
— Рада, что доставила вам удовольствие, — опять не удержалась я от ехидства.
Черт знает, откуда берется это ехидство. Как увижу красивого мужчину, оно тут как тут.
— Однако у вас прекрасная реакция, — уже приветливо продолжила я. — Успеть выбить меня из-под носа убийцы, это что-то. Вы, должно быть, спецназовец?
— В далеком прошлом. Сейчас работаю в охранном агентстве.
«О, у нашего мальчика есть прошлое. Причем далекое. Сколько же ему? Блондины зачастую выглядят гораздо моложе своих лет. Мы с Алиской только на этом и держимся».
Я оживилась.
— В охранном агентстве? Это неплохо. Так вы и стрелять умеете?
— Умею, — с легкой усмешкой превосходства признался мой спаситель.
— Надеюсь, стреляете без промаха?
— Покойники не жаловались.
При слове «покойники» меня передернуло. Слово как слово, а до чего неприятное. Нет, надо прекращать эти страсти и возвращаться к нормальной тихой жизни, пока не поздно и меня еще принимают за девушку.
— Дорого вы берете с частных клиентов? — поинтересовалась я.
— Лично я ничего не беру, берет наша фирма в зависимости от контракта.
— Может, дадите адресок? Я имею в виду фирму. Молодой человек встрепенулся.
— У вас есть проблемы? — спросил он.
— А разве незаметно? Или для вас в порядке вещей, когда людей бросают под поезд? Погибнуть смертью Анны Карениной, конечно, приятно, но, надеюсь, у меня впереди другая судьба, и не буду ей изменять.
— Какие страшные вещи вы говорите, — с нежной интонацией упрекнул он. — Вы так молоды и красивы, что нелепо говорить о смерти. А если у вас проблемы, я охотно возьму большую их часть на себя.
Какое счастье! Не об этом ли мечтают все нормальные женщины? Не это ли свойство настоящего мужчины? Мне бы ухватиться за его мысль, но я решила проявить щепетильность.
— Неудобно отрывать вас от важных дел… — начала я, но он и слушать не захотел.
— Нет, нет, — возразил он, — я буду рад вам помочь. Запишите координаты и сразу же звоните, как только возникнет необходимость. Мгновенно приду на помощь. Кстати, как вас зовут?
— Соня.
— А меня Евгений. У вас красивое имя.
Я обиделась.
— Вы шутите? Это не имя, а скорее черта характера, которой, впрочем, я не обладаю.
Евгений смотрел на меня и явно не собирался расставаться.
— Знаете, — ласково, словно маленькой девочке, сказал он, — внутренний голос подсказывает мне, что вас надо проводить. Не против?
— Не против.
— О, а вот и поезд. В вагон? Я, не забывая, что меня принимают за девушку, резво прыгнула в вагон.
Глава 16
Евгений старался произвести на меня впечатление. Порой ему это удавалось. Если бы он молчал, а я говорила, впечатление было бы еще сильней. Таким образом он проводил меня до подъезда Нелли. Я обещала позвонить в ближайшие дни, и мы простились. Он сделал это неохотно, чего не могу сказать о себе, так как очень мне не терпелось сообщить Нелли потрясающую новость.
— Клавдия влюбилась, — выпалила я прямо с порога, едва открылась дверь.
— С ума сошла? — не поверила Нелли.
— Вот те крест!
Я торопливо перекрестилась.
— С чего ты взяла?
— Не я, Алиска.
Нелли схватилась за сердце.
— Эта-то дурочка здесь причем?
— Она мне и рассказала, — пояснила я.
— Алиска?
— Алиска.
— Про Клавдию?
— Про Клавдию, — подтвердила я, радуясь произведенному эффекту.
— Быть этого не может, — отрезала Нелли.
— Чего именно? Здесь много необычного.
— Ничего быть не может. Клавка не может влюбиться, не может подружиться с Алиской и уж тем более не станет открывать свою душу. Это я тебе как специалист говорю.
Меня поражает самоуверенность Нелли. Сама в трех соснах всегда путается, по малейшему поводу бежит советоваться со мной, да и вообще, трудно найти большего беспорядка в личной жизни, чем у этой специалистки. А сколько апломба!
Не представляю, какими советами она снабжает горемычных новорусских истеричек, но, думаю, после всех ее психоанализов и рекомендаций мужья имеют полное право прийти к Нелли на прием и набить ей, простите, морду. Если не набить, то хотя бы просто посмотреть на своего врага.
— Хорошо, — скрывая изумление, отвечаю я, — чем же тогда объяснить Алискины россказни? Ей что же, делать нечего?
— Когда ей делать нечего, она принимается за свою сестру Ольгу, — совершенно справедливо заметила Нелли. — А поскольку Алиске делать нечего постоянно, я из жизни Ольги знаю абсолютно все.
— Я тоже, но причем здесь Клавдия? Почему на этот раз Алиска принялась за мою сестру?
Нелли крепко задумалась, как настоящая специалистка.
— А может, она хочет пустить тебя по ложному следу? — после минутной паузы спросила она.
Я опешила.
— Постой, по какому следу? Мы же решили, что Алиска к преступникам непричастна.
— Это ты решила. Меня вот настораживает, почему Алиска сказала ментам, что отравленный ликер принес ее хахаль.
— Ничего удивительного, — возразила я. — Здесь я как раз ей благодарна.
— За что?
— Таким образом она избавила от неприятностей меня и Марусю.
Нелли удивилась.
— От каких неприятностей?
— Нам вовсе не хотелось, чтобы менты трясли всех наших знакомых, — досадуя на ее бестолковость, пояснила я. — Мало ли что всплывет наружу, да и времени жаль на все эти вопросы-допросы.
— А с покойника взятки гладки?
— Ну да, отравленный ликер — его рук дело, с ним и разбирайтесь.
Нелли — с выражением лица: дураков пруд пруди — покачала головой. Ее не убедили мои аргументы. Она имела свои.
— Не скажи Алиска, что ликер принес ее хахаль, и Герман никогда не узнал бы о существовании Сибирцева, — с видом триумфатора заявила она.
Ну да, верно. Алиске значительно безопасней сказать правду. Тогда Сибирцев оказывался случайной жертвой и «пытать» стали бы меня и Марусю. Теперь же начали интересоваться личностью покойного и даже допросили Германа. Выходит, выгораживая нас, Алиска подгадила себе. А зачем?
Мне стало обидно: пришла такая умная мысль и не в мою голову. Сразу захотелось возразить.
— Ты намекаешь на то, что поведение Алиски продиктовано не только благородством? Нелли неожиданно разозлилась.
— Ах, перестань болтать глупости, — одернула она меня. — Причем здесь благородство, когда речь идет о серьезных вещах. Раз Алиска пошла на неприятности с мужем, значит, она хотела избежать гораздо больших неприятностей. Уверена, то же и с Клавдией. Эти фантазии о любви неспроста.
Я пожалела, что дурочка Алиска лишена возможности слышать, какие дифирамбы поет ей Нелли. Вот было бы радости.
— По-моему, ты преувеличиваешь умственные способности нашей подружки, — заметила я. — Зачастую она не ведает, что творит. Как она могла подумать о Германе, когда в ее голове уже была мысль обо мне? А две мысли одновременно — это не для Алискиной головы. О фантазиях уж и речи быть не может. Бестолковое вранье — да. А фантазии — вряд ли. Слышала ты, какие на ночь сказки рассказывает Алиска своим племянникам?
— Нет.
— Тебе крупно повезло. Я не могу понять одного, как Ольга позволяет своим детям слушать такое. И как они до сих пор не стали умственными калеками, вот что непостижимо, но психическое расстройство им обеспечено. Все же Киря женился на очень бессердечной женщине. Неудивительно, что человек пьет.
— Ты могла его спасти, отдав руку и сердце, — ехидно вставила Нелли.
Я пропустила шпильку мимо ушей.
— Дело не в этом, — продолжила я. — Алиска неспособна свести две мысли в одну, а ты заподозрила ее в том, что она сочинила целый рассказ про Клавдию. Даже мне не всегда такое под силу.
Но Нелли никак не хотела согласиться со мной. Она долго приводила всевозможные аргументы, пока я не уморилась и не воскликнула:
— Хорошо, зачем нам ломать голову, когда можно поехать к Клавдии и спросить напрямую: влюбилась она или нет. Ты знаешь Клавдию. Она вся на принципах и лгать не станет.
Нелли такое предложение не понравилось.
— И чего мы этим добьемся? — спросила она.
— Узнаем, кто из нас прав. Между прочим, на меня сегодня было совершено еще одно покушение. Если Алиска к этому причастна, тогда, убей меня, она гений. Лежа на больничной койке…
— Как? — завопила Нелли. — На тебя совершено покушение, а ты талдычишь мне об этой умалишенной Алиске?
Я удивилась такой невоздержанности.
— Ну да, покушение, а о чем здесь рассказывать? В метро какой-то идиот намеревался бросить меня под поезд. Я чудом осталась жива. Что тут интересного?
