Дональд Уэстлейк - Проклятый изумруд
— Пфффф, — произнес негр и сложился пополам.
Но уже подбегал второй негр, да и третий должен был быть недалеко. Дортмундер круто повернулся с изумрудом в одной руке и револьвером в другой и стал быстро спускаться по лестнице.
Он слышал шум погони, он слышал, как майор отдавал приказания.
Первая дверь, до которой он добежал, была закрыта на ключ, а вторая привела его наружу, в студеный мрак октябрьского вечера.
Не куда? Дортмундер бежал в темноте. Потом повернул за угол здания, и ночь внезапно заполнилась гулом самолетов. Он, как Алиса сквозь зеркало, пересек невидимый барьер, который закрывает большую часть мира от избранных людей, и оказался в мире самолетов, среди лучей ослепительного света, янтарных и голубых взлетных полос, заправочных зон… Негры по-прежнему его преследовали. Дортмундер посмотрел направо: пассажиры входили в самолет «САС». Присоединиться к ним? Но не покажется ли это странным — без паспорта, без багажа, без билета?.. Он повернул в другую сторону, где царила темнота, и погрузился в нее.
Слыша за спиной громкий топот, Дортмундер продолжал бежать.
Он все дальше и дальше удалялся от зданий, света, пассажиров, пока не затерялся в кромешной тьме. Он избороздил аэродром вдоль и поперек, бежал то по траве, то по бетону, то но гравию, перепрыгивая через горящие маркеры, стараясь не вырисовываться на фоне освещенных участков и не угодить под идущий на взлет или посадку самолет…
Маленький пятиместный одномоторный самолет выкатил на властную полосу. За штурвалом сидел продавец компьютеров по имени Фиргус; его приятель Баллок крепким сном спал на заднем сиденье. Фиргус безмятежно глядел на приборный щиток, ожидая разрешения на взлет, когда дверца справа внезапно распахнулась, и в кабину ворвался человек с револьвером.
Фиргус ошалело посмотрел на него.
— В Гавану? — спросил он.
— Пока просто взлетай, этого будет достаточно, — ответил Дортмундер, следивший в окно за тремя людьми, мчавшимися в их направлении.
— Семьсот тридцать третий, — раздался в наушниках Фиргуса голос диспетчера. — Взлет разрешаю.
— Э-э-э… — начал Фиргус.
Дортмундер повернул к нему голову.
— Без глупостей. Взлетай.
— Хорошо, — согласился Фиргус.
К счастью, он был опытным пилотом и мог делать все совершенно машинально, в то время как его мысли были заняты совсем другим.
Самолетик быстро набрал скорость, оставив выбившихся из сил преследователей далеко позади, и круто взмыл в воздух.
— Отлично! — одобрил Дортмундер.
Фиргус посмотрел на него.
— Если вы меня застрелите, — предупредил он, — то самолет разобьется, и вы тоже погибнете.
— У меня нет ни малейшего желания в кого-либо стрелять, — заверил Дортмундер.
— Но мы не долетим до Кубы, — сказал Фиргус. — С тем запасом горючего, что есть, мы едва дотянем до Вашингтона.
— Я не собираюсь ни на Кубу, ни в Вашингтон.
— Тогда куда же вы хотите лететь?
— А вы куда летите?
Фиргус совершенно не понимал, что происходит.
— Вообще-то, в Питтсбург, — растерянно ответил он.
— Так и летите туда! — сказал Дортмундер.
— Вам тоже надо в Питтсбург?
— Делайте, что хотите. Не обращайте на меня внимания, — сказал Дортмундер.
— Что ж, — произнес Фиргус, — хорошо.
Дортмундер бросил взгляд на человека, спящего сзади, потом посмотрел в окно на огни, мелькавшие под ними среди темноты.
Самолет парил в воздухе, изумруд «Балабомо» был в руках Дортмундера. Ситуация более или менее находилась под контролем.
Понадобилось пятнадцать минут, чтобы перелететь Нью-Йорк и достичь Нью-Джерси, и в течение всего этого времени Фиргус не сказал ни слова. Но потом он, казалось, немного отошел и, когда они пролетали над болотами Нью-Джерси, заявил:
— Старина, не знаю ваших проблем, но вы меня чертовски напугали.
— Простите, я очень торопился.
— Не сомневаюсь. — Фиргус бросил поверх плеча взгляд на Баллока, который продолжал спать. — Вот уж он удивится, — добавил Фиргус.
Но Баллок продолжал спать. Прошло еще четверть часа, потом Дортмундер спросил:
— Что это там внизу?
— Где?
— Вон та светлая полоса.
Фиргус посмотрел вниз.
— Ах это! Шоссе номер восемьдесят. Знаете, одна из супер-автострада, которые теперь строят. Эта часть еще не закончена. И, знаете, они уже морально устарели. Транспорт будущего — это маленький частный самолет. Вот, к примеру…
— А кажется законченной, — перебил его Дортмундер.
— Что?
— Эта дорога, она кажется законченной.
Фиргус был недоволен. Он хотел рассказать Дортмундеру о великолепной статистике частных самолетов в США.
— Приземлитесь, — приказал Дортмундер.
Фиргус уставился на него.
— Что?
— Там достаточно широко для такого самолета, как ваш. Приземлитесь.
— Зачем?
— Чтобы я смог выйти. Не волнуйтесь, я по-прежнему не намерен стрелять в вас.
Фиргус проделал вираж и спустился, чтобы пролететь над бледной полосой, выделяющейся на фоне темной земли.
— Не знаю… — колебался он. — Нет ни света, ни указателей…
— Вы сумеете, — заверил его Дортмундер. — Вы превосходный пилот, это сразу видно, — прибавил он, хотя не имел ни малейшего представления о пилотаже.
Фиргус ободрился.
— Полагаю, я смогу там сесть. Это несколько затруднительно, но возможно.
— Отлично!
Фиргус описал еще два круга, прежде чем решился. Он явно нервничал, и нервозность передалась Дортмундеру, который едва не сказал ему, чтобы он продолжал полет, пока не найдет более удобного места для посадки. Но такого места не будет.
Обычный аэродром исключался, значит оставалось лишь что-то необычное. А здесь, по крайней мере, была достаточно широкая и прямая бетонная полоса.
Фиргус сел, и очень ловко, когда взял себя в руки. Он с легкостью перышка посадил самолет и повернулся к Дортмундеру с широченной улыбкой.
— Вот что называется уметь пилотировать! — сказал он.
— Полностью с вами согласен.
Фиргус опять бросил взгляд на Баллока и с раздражением проговорил:
— Черт побери, дрыхнет без задних ног! — Он пихнул Баллока в плечо. — Да проснись ты!
— Оставьте его, — посоветовал Дортмундер.
— Если он вас не увидит, то не поверит ни одному моему слову. Эй, Баллок, соня, ты такое пропускаешь!..
Он еще раз толкнул Баллока в плечо, теперь сильней.
— Спасибо, что подбросили, — сказал Дортмундер и опустился на землю.
— Баллок! — завопил Фиргус, молотя приятеля кулаками. — Проснешься ты или нет?!
Дортмундер растаял в темноте.
Баллок, наконец, под градом ударов пришел в себя, зевнул, сел, потер лицо, посмотрел вокруг, сощурил глаза, нахмурил брови и спросил:
— Бог мой, где мы?
— На шоссе номер восемьдесят, возле Нью-Джерси, — ответил Фиргус. — Ты видишь вон того парня? Смотри скорей, черт и побери, пока он не ушел!
— Шоссе номер восемьдесят? Мы в самолете, Фиргус!
— Да смотри же!
— Что ты делаешь на земле? Хочешь устроить аварию? Что ты делаешь на шоссе номер восемьдесят?
— Он исчез! — воскликнул Фиргус в отчаянии, воздев руки. — Ведь я просил тебя посмотреть!
— Ты, вероятно, пьян, — сказал Баллок. — Ехать на самолете по шоссе!
— Я не ехал на самолете по шоссе!
— А как же это называется?
— Нас угнали воздушные пираты! В кабину ворвался парень с револьвером в руке и…
— Если бы ты находился в воздухе, ничего бы такого не случилось.
— Да это было еще там, в аэропорту Кеннеди! Я ждал разрешения на взлет, а он, размахивая револьвером…
— Да-да, конечно, — с обидной издевкой сказал Баллок. — И вот мы в прекрасной Гаване.
— Он не хотел лететь в Гавану.
— Нет. Он хотел лететь в Нью-Джерси. Он угнал самолет, чтобы попасть в Нью-Джерси.
— Но я-то тут причем? — заорал Фиргус. — Так было!
— Один из нас спятил, — констатировал Баллок. — А так как ты за штурвалом, то, надеюсь, спятил я.
Он покачал головой и вновь улегся.
Фиргус повернулся в своем кресле, испепеляя приятеля взглядом.
— Нас угнал воздушный пират, — процедил он угрожающе тихим голосом. — Это было.
— Если собираешься лететь так низко, — проговорил Баллок, закрыв глаза, — остановись у кафе, возьми пивка.
— В Питтсбурге я выбью тебе все зубы, — пообещал Фиргус.
Он сел прямо, взлетел и в ярости взял курс на Питтсбург.
Представителем Акинзи в ООН был крупный человек по имени Николими. Дождливым октябрьским днем посол Николими сидел в столовой посольства в небольшом доме на Шестьдесят третьей улице в Манхэттене, когда один из его служащих вошел и доложил:
— Господин посол, к вам посетитель.
Посол наслаждался миндальным тортом. Целый торт на него одного — вот почему посол был таким крупным. Одновременно он пил кофе со сливками и сахаром. Посол получал от этого огромное удовольствие и был недоволен, что его побеспокоили.
