Фаина Раевская - Фонарь под третий глаз
— Пей, Ярослава, — подружка заботливо пододвинула ко мне большую кружку, — божественный напиток: нервы успокаивает, сон нормализует… Эх, Славка, интересные дела у нас с тобой намечаются!
— Куда уж интереснее! Не знаешь, с какого боку копать. Любовь Александровну сразу можно исключить из числа подозреваемых. Пока я не могу со стопроцентной уверенностью сказать, что Макарыч непричастен к ограблению. Да и личность заказчика ограбления по-прежнему остается для нас темным пятном. Ладно, Мань, пошли спать, а то я уже не в состоянии ни о чем думать, кроме кровати. Мне нужно срочно бросить себя в горизонтальное положение…
Какое-то неясное ощущение разбудило меня почти сразу, как только я провалилась в сон. По крайней мере, мне так показалось. Довольно долго я лежала, прислушиваясь к незнакомым звукам чужого дома. Все настораживало: и скрип половиц, и шум деревьев за окном, и отдаленный грохот железной дороги. Я попыталась привыкнуть ко всем этим звукам и даже как-то их классифицировать.
И тут на кухне щелкнула кнопка электрочайника, а следом хлопнула дверца шкафа. Без сомнения, в доме кто-то был!
— Ой! — прошептала я, натягивая одеяло на голову. Впрочем, страусиная политика в данном случае не годилась: так, чего доброго, можно пропустить все самое интересное.
Вынырнув из-под одеяла, я бесшумно скользнула к кровати, на которой безмятежно дрыхла Манька. На секунду где-то в глубине души оживилось чувство зависти: мне тоже хотелось спать, а не рыскать по дому в поисках незваного гостя. Прогнав эти некрасивые мысли, я зажала Маруське рот ладошкой и вполголоса позвала:
— Мань! Маня, просыпайся, слышишь?
Подруга дернулась и что-то страстно замычала. Если бы рот у нее был свободен, мычание прозвучало бы гораздо громче и походило бы на вопль Тарзана, впервые увидевшего человека.
Я плотнее прижала ладошку к губам подруги:
— Не ори, сирена ты моя сладкоголосая, а то до утра не доживешь!
Сирена, кажется, неверно истолковала мои слова. Она зажмурилась и попыталась укусить меня за руку. Ничего у подружки не вышло, а вот я разозлилась:
— Не делай глупостей, дура! Я не собираюсь тебя убивать, это за меня сделают другие. Они как раз сейчас в доме!
Маня замерла, испуганно растопырив глаза. Значит, поняла все как надо. Следовало закрепить полученный результат:
— Я сейчас уберу руку, а ты будешь молчать, как невеста на выданье. И только попробуй пикнуть — лично задушу! Уяснила?!
Маруська, соглашаясь, задергалась.
— Отлично. Раз, два… — на счет «три» я убрала руку.
Маня взвилась на кровати и горячо зашептала:
— Ты точно знаешь, что в доме кто-то посторонний? Может, это просто вор? Как он сюда попал? Неужели я дверь на ночь не заперла?! Вот растяпа!
На мой взгляд, если человеку позарез надо попасть в какое-нибудь помещение, то никакие замки его не остановят. А уж такого профессионала, каким, несомненно, являлся наш гость (или гости?) — и подавно.
Маня продолжала негромко, но с чувством бушевать:
— Что ты сидишь, как памятник?! Мы позволим этому гаду вот так запросто разделаться с нами, как с какими-то барашками?! Надо что-то делать, Славик!
Желая подтвердить свои более чем серьезные намерения, Маруська схватила с подоконника цветочный горшок. Вообще-то горшков здесь имелось в изобилии, но все они почему-то были без цветов, зато доверху наполнены сухой землей. Подружка выбрала самый большой и по виду тяжелый горшок, мне всучила поменьше, и мы с замиранием сердца двинулись вниз.
На кухне было тихо. Странно, может, мое больное воображение ошиблось и в доме никого, кроме нас с подружкой, нет? Сомнения разрешились, когда я, изнывая от ужаса, заглянула в кухню.
За столом устроилась необъятная мужская фигура с опущенной на руки головой и не подавала никаких признаков жизни. В темноте кухни, освещаемой лишь естественным лунным светом, опознать посетителя не представлялось возможным. Да этого и не требовалось, потому что в гости мы никого не ждали, следовательно, намерения у типа, расположившегося за столом, были самые коварные. Интересно только, почему он не торопится с их осуществлением? Может, сморило бедолагу? Или он из гуманных соображений решил дать нам с Маней выспаться перед смертью, а заодно и самому вздремнуть перед выполнением ответственного задания?
Предаваться размышлениям над этим вопросом было некогда — визитер мог в любую минуту проснуться. Маруська первая шагнула на кухню; стараясь держаться несколько позади нее, я сделала то же самое. Так, друг за другом, мы приблизились к фигуре.
— Ага, попался! — завопила Маня, опуская цветочный горшок на голову гостя. — Не стой, Славка, добей гада!
Это мы запросто! Тем более что гад еще подавал признаки жизни, а это нам совсем нежелательно. Свой горшок я тоже опустила на уже пострадавшую голову гостя. Больше никакого оружия у нас не имелось, поэтому оставалось только ждать результатов военных действий. Гость передумал подниматься, дернулся и затих.
— Мань, кажется, мы его убили, — пролепетала я спустя несколько секунд.
— Ну прям, убили! Разве такого бугая убьешь какими-то горшками? Здоровый, как мамонт, блин! — воскликнула подружка. Вдруг она напряглась и каким-то механическим, как у робота, голосом произнесла: — Слава, мне эта фигура кого-то напоминает. Ну-ка, освети поле боя…
— Чего? — не поняла я.
— Свет включи! — гаркнула Маруська.
Я выполнила пожелание и… перепугалась еще больше. За столом, вернее на столе, лежал Игнат, припорошенный землей вперемешку с керамическими осколками. Маня поморгала с минуту, а потом расхохоталась, правда, смех вышел немного нервным:
— Ха-ха-ха! Ну, дела-a, женишка моего мочканули! Кто бы мне сказал, не поверила бы!
Мне было совсем невесело: стоило лишь представить гнев капитана, когда он придет в себя, как желание смеяться пропадало. Дай бог, чтобы Игнатушка отдыхал как можно дольше!
— Что делать-то, Мань? — жалко улыбаясь, спросила я подругу. Она перестала смеяться и теперь быстро-быстро икала. Пришлось отпаивать несчастную невесту водой с лимоном.
— Давай перетащим его наверх? Там диванчик есть… Уложим капитана, и пусть себе спит до утра. А утром скажем, что так и было, — предложила Маня.
Хотелось бы верить, что такую глупость она сморозила на почве нервного потрясения. Тащить бесчувственное тело Игната наверх — задача, не выполнимая ни при каких условиях. Это равносильно попыткам муравья перетащить какой-нибудь утес поближе к родному муравейнику.
— Может, лучше реанимируем мента? Он придет в чувство, мы расскажем о нашем благородном поступке, и он не станет лютовать… Как тебе такой вариант, а, Марусь?
— Точно! — оживилась подруга. — Скажем, что нашли его без сознания на кухне и оказали первую медицинскую помощь. Получится даже как-то героически!
— Думаешь, поверит? — усомнилась я.
— Конечно, куда ж ему деваться? Будем напирать на презумпцию невиновности. Игнат сильно ее уважает… Меня интересует, как он здесь оказался? Мы ведь никому…
— Вот придет в себя твой суженый и сам нам расскажет. Очень на это надеюсь!
Осторожно, стараясь не потревожить счастливое забытье капитана, мы с подружкой убрали с него все улики, подмели пол и уселись за стол, печально глядя на дорогого друга. Прошло довольно много времени, а приходить в себя он почему-то не спешил. В душу стали проникать прежние сомнения: не слишком ли крепко мы приложили капитана? Я поделилась своим беспокойством с Маруськой, но она лишь беспечно махнула рукой:
— Ерунда! Ему еще не так доставалось. Знаешь, мне почему-то кажется, что первичный обморок плавно перешел в глубокий сон…
«Вот и славно! — подумала я. — Пусть себе спит на здоровье. Я бы тоже с удовольствием последовала его примеру, да, боюсь, не уснуть уже». Однако Маруська имела свои планы насчет любимого. Подруга схватила чайник и, прежде чем я успела возразить или остановить ее, вылила на бедовую головушку Игната.
Разъяренный вопль огласил мирно спящий поселок. Не знаю, что подумали соседи, наверняка разбуженные страшным криком, не берусь угадать, о чем думала побледневшая подруга, но я решила, что так звучат трубы конца света. К счастью, длился вопль недолго, каких-то минут пять. Я прикинула, сколько соседей получили сердечный приступ от испуга. Выходило — немного, и я успокоилась. На Маруськино лицо вернулись обычные краски, а очухавшийся Игнат смерил нас с Манькой тяжелым взглядом. Мы обе смущенно потупились.
— Что здесь происходит? — очень тихо, а оттого зловеще спросил капитан.
— В каком смысле? — пискнула я.
— Что ты имеешь в виду? — поддержала меня подруга.
Игнат набычился, но пока еще спокойно ответил:
— Я имею в виду две простые вещи: почему вы здесь и за что вы шарахнули меня по башке? Стоп, — поднял вверх ладонь капитан, заметив, что невеста собралась излагать одной ей известную версию. — Единственная просьба: не врать! Постарайтесь, чтобы я вам поверил с первого раза.
