Галина Куликова - Нагие намерения
На город уже опускалась ночь. Диана задержалась так сильно, что было все равно — явится она часом раньше или часом позже. Пока они шли до машины, заморосил теплый дождик. Небо было темным, как тот самый кофе, которым ее угощал Виктор. Теплые золотые огни, похожие на подтаявшие леденцы, мерцали над головой.
Виктор спросил, куда ее отвезти.
— Пригласить тебя к себе будет большой вольностью с моей стороны? — спросил он, подрулив к дому Шургина и покосившись на темный подъезд.
— У меня пока слишком много проблем, чтобы я могла так расслабиться, — ответила Диана, стараясь не думать о последствиях своей гулянки.
Он помог ей выйти из машины и, кажется, вознамерился поцеловать на прощание. Она бестрепетно наблюдала за тем, как надвигается на нее совершенно чужое большое тело и как настороженный рот прицеливается к ее губам. Это был не ее мужчина. Между ними не существовало никакой эмоциональной связи, никакие токи не проходили от пальцев одной руки к пальцам другой. Никакие вибрации не передавались посредством физического контакта.
Он поцеловал ее нежно и очень интимно. Мастерски, отметила она. Абсолютно чужой запах. Приятный, но чужой. Поэтому от него хочется отстраниться. Когда Шургин проводил с ней свою «профилактику», ей, наоборот, почему-то захотелось приблизиться, чтобы вдохнуть его аромат еще глубже.
В голове вертелись строчки какого-то стихотворения:
Пространство, стиснутое в пяльцах зонтов.
И, словно предсказанье, случайное касанье пальцев.
И — дрожь от этого касанья.
Никакой дрожи она не испытывала. Вообще ничего, только неудобство от того, что он взял ее в охапку и прижал к машине. Где-то наверху, над их головами, скрипнула рама окна, и яблочный огрызок, совершив долгое воздушное путешествие, ударился о капот, отскочил, ударился еще раз и шлепнулся в соседнюю лужу.
— Романтика! — весело сказала Диана.
Этот огрызок спас ее от необходимости выражать эмоции. Виктор внимательно посмотрел на нее и криво улыбнулся:
— Я провожу тебя до квартиры.
Она не стала возражать, потому что не была уверена, что разобиженные Шургин с Алексом не улеглись спать. Если ее оглушат в этом самом подъезде, они и не услышат.
Однако ни один, ни второй не спали. У Дианы был собственный ключ, выданный во временное пользование, и когда она воровато отперла дверь, оба вышли ей навстречу — с делано равнодушными мордами.
— Ну, как повеселилась? — первым спросил Шургин.
Она уже приготовилась к защите, поэтому воинственно заявила:
— Мне нужно было снять стресс!
— Сняла?
— О да! Виктор был потрясающе внимателен.
— Запомни, Алекс, — не сводя глаз с Дианы, заметил Шургин нравоучительным тоном. — Женщины влюбляются не в тех, кто хорошо выглядит, а в тех, кто красиво ухаживает.
— Выглядит он тоже замечательно! — запальчиво возразила та.
— А что ты о нем знаешь? — Шургин отступил в комнату и сложил руки на груди. — Что это вообще за фрукт?
— Он живет вон в том доме, — ответила Диана и подбородком показала в окно. — Что уже говорит о его высоком социальном статусе.
— Неужели? — Голос Шургина сочился ядом. — Значит, достаточно мне перебраться через дорогу, и я тоже смогу рассчитывать, что ты проведешь со мной вечер наедине?
— Мы с ним не оставались наедине, — буркнула Диана. — Хотя зачем я тебе все это рассказываю? Ты же не мой папочка.
Тут в их диалог вмешался Алекс. Он успел сбегать на кухню и вышел оттуда, держа в руках жареное свиное ребрышко. Губы у него были в желтом масле.
— Диана, ты убиваешь во мне надежды, — страдальческим тоном заявил он. — С тех пор как мы вместе, я сильно изменился в лучшую сторону…
— Если ты имеешь в виду, что перестал распускать руки, это правда, — подтвердила Диана. — Спасибо Кларе с ее пистолетом.
— Ладно, оставим эту гулянку на вашей совести и вернемся к делам, — недовольно сказал Шургин. — Пока вы прохлаждались, мы с Алексом кое-что раскопали по этому Дэну. Я имею в виду звезду, золотой голос отечественной эстрады.
Они с Алексом решили не говорить Диане, что с сегодняшнего дня за ней следят сотрудники ЧОПа, которые сопровождали их в Москву из Тихорецка. После второго нападения Шургин решил не рисковать. Практика показала, что он может не справиться с ситуацией. Там, на кладбище, его ударили по голове, а он даже не услышал, что бандиты подобрались сзади.
— Итак, Диана, готовься: завтра у тебя прослушивание.
— Чего?
Она замерла на месте, не в силах поверить, что они сделали это.
— Мы заявили тебя на прослушивание. Дэну ищут подпевку. У продюсера грандиозные планы. Если встретится что-нибудь оригинальное, он готов сделать из Дэна дуэт.
— Как это?
— Ну, как-как? Обыкновенно. Певец в наше время — это всего лишь продукт. Просто колбаса, которую можно упаковать в целлофан, или порезать кусочками и запаять в вакуумную упаковку, или — это наш случай — добавить в нее перца и заявить как новый сорт. Если найдут подходящую девушку, Дэн перестанет быть самостоятельной единицей и станет частью дуэта. Прослушивание длится уже неделю. Каждый вечер с восьми до десяти, адрес я тебе продиктую. Дэн сидит в зрительном зале рядом с продюсерами и жует резинку. Иногда надувает из нее пузыри и говорит: «Клево!» Или: «Не, не катит!» Это его личный вклад в развитие брэнда.
— У тебя есть реальный шанс встретиться с этим парнем, — подхватил Алекс, — и попробовать выяснить, не оставлял ли твой муж ему конверт с указаниями, где находится алмаз.
То, что они ищут редчайший зеленый алмаз, было для него уже решенным делом. Он постоянно думал о нем, читал справочную литературу и в самые неподходящие моменты спрашивал Диану: «Ты дашь мне его подержать? Как ты думаешь, сколько он может стоить? А что ты с ним будешь делать? Может быть, мы договоримся о цене? Я же будущий пластиковый король, мне нужен бриллиант для короны. Ты уверена, что не хочешь стать моей королевой?»
Не только Диане, но и Шургину тоже страшно надоела его бесцеремонность.
— Алекс, придержи свой пыл, — сказал он ему однажды. — Ты действуешь себе во вред.
— Зато у меня благие намерения, — мгновенно парировал тот.
— У тебя не благие, а нагие намерения. Нельзя так откровенно признаваться в собственной жадности!
Однако на Алекса ничего не действовало — ни уговоры, ни насмешки. И отставать от Дианы он не собирался.
— У меня нет слуха, — предупредила Диана, представив себе, как она придет на прослушивание. — И голоса, впрочем, тоже. Меня вытурят, как только я открою рот.
— Никогда не встречал женщины, у которой нет голоса, — с сомнением заметил Алекс. — Стоит мне ущипнуть какую-нибудь безголосую курицу, как у нее тотчас прорезывается колоратурное сопрано.
— Вам шуточки, а мне выходить на сцену и позориться.
— Да вам всего-то и надо, что пропеть одну строчку! — напомнил Шургин. — «Пять минут, пять минут…». И все. Если Дэн в курсе деда, он среагирует на твою фамилию и на контрольное слова.
— А с курицей что делать?
Все трое задумчиво помолчали, пытаясь представить себе, как эту курицу можно втиснуть в сценарий грядущего мероприятия.
— Ну, купим на всякий случай, — пожал плечами Шургин. — Принесете ее в пакете.
Подсознательно они понимали, что с этой курицей что-то не так. Не может быть, чтобы именно жареную тушку должны обменять на конверт с инструкциями. Но Диана стояла на своем: самое нелюбимое блюдо Дениса — именно это. Это и только это.
— Есть вы, разумеется, не хотите, — ехидно заметил Шургин, увидев, что Диана постояла на пороге кухни, а потом развернулась и отошла.
Несмотря на то что они уже довольно давно сосуществовали рядом, он упорно не переходил на «ты». Ни разу не подумал об этом, и она тоже не предложила. Она не представляла, как будет «тыкать» ему, у них слишком острые отношения, чтобы подружиться по-настоящему.
Она все-таки вернулась на кухню, налила себе стакан воды и вышла на балкон. Внизу было темно, лишь высоченный фонарь, словно журавль, алчущий лягушек, торчал посреди двора, склонив голову. Несколько желтых окон в соседних домах помогали ему выполнять свою осветительную миссию. На лавочке возле детской песочницы кто-то сидел. Одинокая фигура — неподвижная и темная. Только белый воротничок, похожий на сложенную углом салфетку, выглядывал из невидимого пиджака.
Диана облокотилась о перила и принялась смотреть в небо. Однако фигура все-таки волновала ее. Она вышла на балкон в поисках одиночества, поэтому никак не могла забыть о постороннем, который втиснулся в ее личное пространство. То и дело взгляд ее нырял в колодец двора и ощупывал этот сгусток живого вещества, притаившегося во тьме.
— Смотрите, не свалитесь вниз, — посоветовал Шургин, проходя мимо балкона. — Мы с Алексом ложимся спать. Когда будете бегать из ванной комнаты в свой будуар и обратно, постарайтесь не стучать пятками по паркету — мой сон очень чуток, а я сегодня устал.
