Людмила Милевская - Цветущий бизнес
— Пока не в курсе, — успокоила меня Иванова.
— Но бабы на всякий случай его под руки ведут.
— Это не бабы, а сотрудники кафедры.
— И куда они его тащат?
— Домой, к орущей Зинке. У Моргуна слабое сердце, никто не знает как ему сообщить.
Я истерично рассмеялась.
— У Моргуна слабое сердце и потому сотрудники кафедры мединститута тащат его подальше от мединститута. Они врачи или наемные убийцы? Хотя, зачастую это одно и то же.
— Не городи чушь, — рассердилась Иванова. — Они хотят быть с ним рядом, чтобы поддержать в трудную минуту.
— А ты?
— А я не могу. Там Зинка. Ефим Борисыч! Ефим Борисыч! — завопила Иванова, высунув голову в окно. — Идите к нам!
Моргун, увидев Людмилу, обрадовался, как ребенок, стряхнул с себя сотрудниц и, протянув свои короткие ручки, устремился к нам.
— Вы помирились? — торопливо спросила я.
— Еще как! — ответила Иванова и продолжила переговоры: — Ефим Борисыч, садитесь, мы вас подвезем. Соня как раз в ту сторону.
Вся компания уселась на заднее сиденье, и мы поехали.
— Как там Власова? — украдкой спросила Иванова.
— Интересуется тобой, — ехидно ответила я.
— Мало у нее проблем? Могу поделиться своими. Ничего, менты доберутся до нее. Эй, поворачивай же налево.
Резко затормозив, я повернула, досадуя, что еще плохо ориентируюсь в центре, зато окраины исколесила вдоль и поперек.
— Высади их там, — приказала Иванова и повернулась к сотрудницам. — Все девочки, приехали.
Делегация высыпалась из машины. Людмила ободряюще кивнула Моргуну и буркнула мне:
— Трогай.
Я тронула, но не проехав и ста метров, была остановлена Людмилой.
— Нет, иди туда и ты, — рявкнула она.
Я запротестовала:
— Вот уж этого от меня не дождешься.
— Надо. Скажешь в каком состоянии Зинка. Если в полном откате, пойду туда и я, если держится — буду руководить издали.
Иванова смерила меня таким взглядом, что я не решилась возразить и нехотя полезла из машины.
Стоны и вой были слышны уже на лестничной площадке. Выли все, кроме Зинки. Зинка бегала по комнате с какими-то каплями и капала всем без разбору. Накапала и мне. Я выпила, сама не зная зачем, и отправилась к Ивановой.
— Ну? — строго спросила она.
— Ужасно.
— А Зинка?
— Держится лучше всех.
— Так я и знала. Поехали.
— Куда?
— Отвезешь меня обратно.
Я повернула к мединституту.
— Так что там Власова? — украдкой стирая слезу, спросила Иванова.
— Тетрадку, вон, дала почитать. Возьми там на заднем сиденье.
Иванова перекинулась через кресло и минут пять копошилась, после чего рассердилась:
— Нет здесь тетрадки.
— Как нет, клала же ее туда.
— Так пойди возьми.
Я остановила машину и полезла на заднее сиденье. Тетрадки действительно не было. Я вышла из машины и, открыв заднюю дверцу, обследовала все основательно. Тетрадки не было.
— Ты не брала? — растерянно спросила я Иванову.
Она покрутила у виска пальцем.
— Думаешь мне до этого?
— Где же она?
— На бороде. В бардачок класть надо.
— Да с сумками этими голову себе заморочила и бросила куда пришлось.
— С какими сумками? — заинтересовалась Иванова.
— Да Власова попросила перевезти кое-что.
— Поздравляю, ты уже помогаешь убийце скрываться от закона.
— Какого закона? Она вовсе и не скрывается, а дома сидит. Меня умоляла остаться. Муж в командировке, вернется не раньше, чем через десять дней. Прислугу и охрану отпустила, сидит одна. Жаль мне ее. Нелегко бабе.
— А кому сейчас легко? Мне? Фиме? Нашла кого жалеть. Поехали. Дел у меня по горло.
Я села за руль, мучимая пропажей тетради.
— А твои бабы, пардон, сотрудницы не могли ее по ошибке прихватить?
— Девчонки? Прихватить? Зачем она им?
— Ну случайно.
— Думаешь, что говоришь? Тут такое горе, а они случайно чужие тетради из машины начнут таскать. И что там в этой тетрадке?
— Сама не знаю. Какие-то откровения Мазика.
— Какого еще Мазика?
— Мужа Власовой.
— Ну и наплюй на его откровения, — успокоила меня Иванова.
— Я бы наплевала, но завтра должна вернуть тетрадку. Власова на нее сильно рассчитывает в случае ареста.
— Так может она сама и забрала ее? Передумала и забрала. Позвони, узнай, — Иванова протянула свой “мобильник”.
Эта мысль окрылила меня. Я набрала номер Власовой и, как только прекратились длинные гудки, закричала:
— Тата, ты не брала тетрадку?
— Минуточку, — ответил мужской голос.
Иванова пребывала в задумчивости.
— Странно, мужик какой-то, — прикрыв трубку рукой, шепнула я.
— А чего еще ждать от Власовой, — буркнула она.
В ухе у меня затрещало, потом раздался шорох и прозвенел голос Власовой:
— Алло, я слушаю.
— Ты тетрадку свою не брала? — повторила я вопрос, по недоразумению заданный незнакомцу.
— Нет, а что? Ты ее потеряла!
— Ну, сразу так и потеряла. Просто не могу найти, но найду, раз ты не брала. Куда ей из машины деться. Может за сиденье завалилась.
— Ищи, — порекомендовала Власова.
— А кто это у тебя? — поинтересовалась я.
— Это я у кого-то, — рассмеялась она. — В гостях я и дома сегодня не ночую.
— А завтра?
— Что завтра?
— Ты забыла о нашем мероприятии?
— Ах это. Нет, не забыла. Завтра встретимся, но предварительно звони.
Я зло вернула телефон Ивановой.
— Ну что? — спросила она.
— Нет у нее никакой тетрадки. Сидит у какого-то мужика и в ус не дует.
— Она интриганка, эта Власова. Зря ты связываешься с ней. Еще неизвестно зачем ей понадобился весь этот спектакль. Могла сама понаписать в тетрадку черти чего, а потом дать тебе прочитать, чтобы ты свидетельствовала за нее. Тетрадка, естественно, впоследствии исчезла бы.
— Да, но она исчезла раньше, чем я успела ее прочитать, — возмутилась я.
— Хорошо, — утихомирила меня Иванова. — Раз так дорога тебе тетрадка, спрошу у девчонок. Может и в самом деле кто пригреб по запарке.
— Спроси, сделай одолжение.
Мы подъезжали к мединституту. Иванова цепким взглядом выбирала побольше лужу, в которую собиралась выйти. Она всегда из машины выходила только в лужу. Даже летом, даже в засуху.
— Лучше скажи, чем собираешься заняться? — спросила она, когда я затормозила по своему вкусу. — Может поможешь мне?
— Что? Хоронить? Упаси меня бог! Есть и свои дела. Не сочти меня черствой, но больше, чем на сочувствие не рассчитывай. Могу еще предложить материальную помощь, естественно в разумных пределах.
— Ладно, давай помощь, — сердито протянула руку Иванова.
— Что? Прямо сейчас?
— Нет, в следующем году!
— У меня нет с собой мелких денег.
— Давай крупные.
Я вспомнила Верочку и дала, проворчав:
— Все равно твой Моргун пропьет.
— Согласись, теперь у него есть причины, — ответила Иванова и вышла из машины.
Глава 17
Едва за Ивановой закрылась дверь, я бросилась на поиски. Второй раз тщательно обследовала салон и даже заглянула в багажник. Тетрадки не было. Восстановив в памяти каждый свой шаг, пришла к выводу, что тетрадка могла упасть на землю, поскольку на нее мы поставили сумки. Лично я волоком тащила с сидения две сумки и могла незаметно стянуть с ними и тетрадку. Это было возле коттеджа Сюрдика.
Я помчалась туда и минут двадцать ползала по грязи. Тетрадки не было. Занавеска в окне второго этажа по-прежнему волновалась.
“Одно из двух, — подумала я, — или тетрадки здесь и не было, или Сюрдик ее подобрал, а теперь наблюдает за тем, как я извожусь тут на продукт жизнедеятельности.”
Пришлось уехать несолоно хлебавши. Минут десять пути я страдала, а потом не выдержала и по второму кругу взялась переворачивать автомобиль. За малым не разобрала салон на части: тетрадки не было. Зато в бардачке обнаружилась старая записная книжка Катерины. Как попала старая записная книжка в новую машину — загадка, впрочем, с Катериной все бывает.
Я не стала ломать голову над посторонними проблемами, а приступила к изучению книжки. На этот раз мои надежды оправдались. На одной из грязных страниц, словно курица лапой было накарябано: Павлик тети Мары. Рядом стоял номер телефона.
Я обрадовалась. Это же то, к чему я стремилась. Теперь не придется заезжать к тете Маре и вести с ней длительные заунывные беседы про геморрой и радикулит. Нужно всего лишь набрать номер.
Остановив “Хонду” возле ближайшего приличного кафе, я уселась за столик, сделала заказ и попросила телефон. Почему-то мне принесли сначала обед, а потом телефон. Видимо им не терпелось, чтобы я залила его куриным супом, что я тут же и сделала, торопливо набирая номер и кляня себя за то, что экономлю на “мобильнике”.
Номер был занят. Я позвонила второй раз с тем же успехом. На третий раз услышала вот такую вещь: “Если у вас есть имя, назовите его. После короткого сигнала готов выслушать и ваше сообщение.”
