Наталья Никольская - Бриллианты для мышки
Звуки музыки в комнате смолкли.
ГЛАВА 17
Из комнаты вышла Даша и направилась в сторону кухни. Заметив Игоря и Бабусю, нерешительно остановилась.
– Глаша, – сказала она, – Жустьена Карловна просила принести ей в комнату чаю.
– Хорошо, Дашенька, – засуетилась Глаша, – сейчас отнесу. Да ты садись, милая, – проговорила она.
Даша прошла на кухню. На Игоря и на Бабусю она не обращала внимания.
– Что делаешь, Мышка? – тихо спросила она. – Ничего, – также тихо ответила девочка, – можно мне в туалет?
Даша кивнула, и Лерочка тихо выскользнула из комнаты. Даша поставила на подносик все необходимое и двинулась в комнату Генеральши. Даша повернулась к Игорю:
– Что вы здесь делаете? – спросила она в упор.
– Пришли побеседовать с Глашей.
– И о чем же? – резко спросила Даша.
– О чем получится, – также резковато ответил Игорь, – вот, хотели бы выяснить, кто из приятелей Дениса тут бывал.
– Выяснили? – неприязненно спросила Даша.
– Конечно, – Игорь снисходительно посмотрел на Дашу, – это моя работа.
– Ты не серчай, милая, – встряла Бабуся, – мой внучок не плохой человек, только неприятностей у него много, вот он такой и стал резкий.
Игорь рот открыл. Вот так Бабуся! Так умудрилась все повернуть! Зачем только спрашивается?
– Ты садись, дочка, чайку попей, – говорила Бабуся, усаживая Дашу, – от музыки своей, наверное, тоже устаешь. Отдохни малость.
Даша присела на стул, взяла предложенную Бабусей чашку. А старая не прекращала колготиться вокруг нее. То печенье ей подвинет, то сахар, то масло.
– Трудно-то учиться? – спрашивала она, – пальцы-то не железные.
– Я привыкла, – отвечала Даша, отпивая чай.
– Вижу, что трудно тебе, – не отцеплялась Бабуся, – на других студентов посмотришь, так они все такие веселые, довольные, словно не жизнь им, а малина. Вот, посмотри.
Бабуся вывалила перед Дашей пачку фотографий.
– Ты гляди, – она всплескивала руками, – рожи от сытости только что не лопаются, что у парней, что у девок. Такие все гладкие, веселые, наглые. Гляди, гляди.
Даша лениво перебирала фотографии, но вдруг замерла. Она постаралась ничем не выдать себя и продолжала пересматривать фотографии, но Игорь видел, что Даша кого-то узнала.
– Вам кто-то здесь знаком? – спросил Игорь.
Даша сглотнула, а затем посмотрела на него:
– Нет, мне никто тут не знаком.
Игорь чувствовал, что Даша ему лжет. Но уличить ее не мог. Девушка тоже это поняла. Она с вызовом посмотрела на Игоря, улыбнулась и продолжала перебирать фотографии.
– Можно мне? – послышался тихий голос.
Игорь обернулся. В дверях кухни застыла Мышка. Вся злость на маленького ребенка прошла.
– Иди сюда, – позвал он.
Лерочка устроилась рядом с Дашей и начала тоже смотреть на фотографии.
– Ой, – обрадовалась она, – смотри, Даша, это ведь Кеша.
– Замолчи, – быстро сказала сестра и зло посмотрела на Лерочку, – ты путаешь.
– Нет, Даша, – не унимался ребенок, – это точно Кеша.
– Где Кеша? – тут же просунулась Бабуся.
– Вот, – пальчик девочки застыл над фотографией Иннокентия.
– Замолчи, я сказала, – зло прошипела дальше, – ты ошиблась, дура.
Лерочка быстро отдернула руку и вся съежилась.
– Я ошиблась, – прошептала она.
– Конечно, – подхватила тут же Бабуся, – я сама-то этого паренька не знаю, только это вроде не Кеша. Это, кажись, Сережа. Точно, Сережа!
Даша спокойно прихлебывала чай и насмешливо смотрела на Бабусю. Лерочка сидела тихо, сложив руки на коленях и преданно глядя на Дашу.
– Почему вы лжете? – не выдержал Игорь, – вы же точно знаете, что это не Сережа, не Вова, не Петя, а именно Иннокентий.
– Почему вы так говорите? – спросила Даша.
– Потому что это так и есть, – резко ответил Игорь, – не прикидывайтесь, Даша, все равно не откреститесь от своего дружка.
Глаза Даши стали злыми.
– А почему вы лезете не в свое дело? – спросила она.
– Вы же не говорите правду. Это Иннокентий?
– Да.
– Почему вы сразу этого не сказали?
– Потому что мне это неприятно, – Даша пристально смотрела на Игоря, – потому что мы некоторое время встречались, а затем расстались.
Игорь не нашелся, что ему сказать, Бабуся тоже молчала. Из комнаты Генеральши вернулась Глаша. Девушка быстро поднялась:
– Мы пойдем, – сказала она, снова превращаясь в милую и воспитанную, – спасибо за чай.
– Не за что, Дашенька, еще приходи.
– Вставай, Лера, – позвала Даша, и девочка покорно слезла со стула.
Сестры быстро оделись и вышли за дверь. Бабуся, до этого сидевшая смирно, проворно вскочила и побежала за ними следом.
– Куда это она? – удивилась Глаша.
– Не знаю.
Некоторые действия Бабуси для него все еще оставались загадочными.
Игорь собрал фотографии, попрощался с Глашей и побрел домой. Возможно, Бабуся что-то хотела сказать Даше или спросить у нее.
* * *Бабуся явилась вечером. Была она на удивление неразговорчива и выглядела какой-то разом постаревшей.
– Что случилось? – поинтересовался Игорь.
– Расскажу, – вздохнула Бабуся, – вот только дух переведу.
– Вы хотели с Дашей поговорить? – через некоторое время спросил Игорь.
– Нет, – Бабуся приходила в себя, – мне узнать кое-что надо было. Слушай, Горяшка, и решай, как тебе поступать.
Бабуся вовсе не собиралась спрашивать что-то у Даши. Ей хотелось знать, где сестры живут. Она выскочила из квартиры и пошла за ними. Делать это старалась незаметно, но могла бы и не скрываться, потому что они ее все равно бы не заметили.
Даша шла по улице и ругала Лерочку.
– Говорила тебе, дура безмозглая, чтобы ты рта не открывала?
– Говорила, – шептала Мышка.
– Почему не послушалась?
– Я не хотела, Даша.
– „Я не хотела“, – зло передразнивала Даша, – постоянно тебе твержу, чтобы ты рта не открывала, вела себя тихо, как мышка, а ты?
– Я не буду больше, Даша, – плакала девочка.
– Конечно, не будешь, дома так получишь!
Даша замолчала. Сестры не разговаривали всю дорогу.
Бабуся слышала весь этот разговор. Она увидела дом, в который вошли девочки, запомнила подъезд. Нужно было подождать. Бабуся была уверена, что Даша все равно появится. Так оно и вышло. Оставив Лерочку дома, Даша появилась на улице. Бабуся отправилась за ней следом. Но девушка далеко не ушла. Она добралась до ближайшего телефона и начала звонить. Сказав несколько слов, она пошла домой.
Но Бабуся решила подождать еще, а не уходить сразу. На лотке она купила бутылку „Фанты“, бумажный стаканчик и пакетик миндального печенья. Расположившись на скамеечке под детским грибком, Бабуся принялась подкрепляться. Она не обращала внимания на осколки бутылок, окурки, ошметки целофановых пакетов, фантики, грязную бумагу и прочий сор, который в изобилии покрывал песок под грибком. Не обращала внимания и на матерные надписи и похабные рисунки, покрывавшие внутреннюю сторону грибка.
Бабуся глотала дерущую горло воду, посасывала печенье и наблюдала за подъездом. Вскоре показалась Лерочка. Она медленно брела по двору. Грустные глазенки оглядывали знакомый двор. На лице еще были видны следы слез. Но ребенок остается ребенком, очень скоро Лерочка забыла о своих неприятностях и стала играть с толстой серой кошкой, разлегшейся на высохшем асфальтовом пятачке.
Бабуся решила действовать. Она медленно подошла к девочке и стала наблюдать за ее игрой.
– Хорошая кошка, – проговорила она.
Девочка испуганно вздрогнула и выпустила кошку.
– Не бойся, деточка, – говорила Бабуся.
Но Лерочка насупилась. Она встала и пошла в сторону подъезда.
– Подожди, – не отставала Бабуся, – а я у Глаши спросила, где вы живете, и решила гостинчик тебе занести.
– Глаша не знает, где мы живем, – ответила девочка, поворачиваясь.
– Но учительша Дашина знает, Жустена Карловна, – нашлась Бабуся, – ей это положено знать. Вот она Глаше и сказала.
– А зачем вы пришли? – спросила Лерочка, немного успокаиваясь.
– Хотела тебя проведать, внученька, – Бабуся старалась понравиться девочке, – у меня внук уже взрослый, а мне хотелось ребятеночка побаловать.
– Даша не разрешает мне с незнакомыми разговаривать.
– А мы ведь знакомые, – Бабуся повела девочку к грибку, – давай посидим немножко, а то у меня ноги старые.
Лерочка покорно села на скамейку, оглядывая замусоренный песок. Бабуся опять начала суетиться. Она налила девочке в стаканчик „Фанты“, развязала пакет с печеньем. Но девочка помотала головой:
– Не хочу.
– Попробуй, попробуй только, – убеждала Бабуся, – как настоящий апельсин ешь. И печеньца возьми.
