Наталия Манухина - Знойная женщина, мечта поэта
— Пусть, — не стала спорить покладистая Верочка. — В общем зале так в общем зале. Как скажешь. Хозяин — барин!
— Вер…
— Ну?
— А ты не можешь… Нет, это неудобно!
— Да что неудобно-то? Договаривай, коли уж начала.
— Я просто подумала, что, если бы Лао Сюн согласился остаться с нами и после того, как завершит церемонию, если бы ты могла его об этом попросить, то тогда, конечно, в отдельном кабинете мне было бы спокойнее.
— Нет проблем! Он согласился за вами присмотреть. Я с ним уже договорилась. Пришлось рассказать ему про твое китайское детство. Дядька очень растрогался. Ты пару слов по-китайски сказать сможешь?
— Разве что поздороваться. Нинь хао! Если не ошибаюсь. Ну, да я в словаре посмотрю, уточню. Поздороваюсь правильно. Не волнуйся!
— Изумительно! Только не вздумай пойти в юбке. Тем паче в короткой. Замучаешься.
— Почему? — Я оторопело разглядывала приготовленную палевую юбчонку.
— Там стульев нет. Сидят на подушках или на татами, короче, прямо на полу. В юбке вся изведешься, устанешь поправлять. Лучше в брюках.
— Но я не могу в брюках! У меня герпес!
— Не морочь мне голову! — отрезала Верочка. — То ты вообще не хочешь ни с кем знакомиться, то тебе надо непременно произвести впечатление. Определись!!!
Глава 17
Крыласов в бешенстве наблюдал за своей визави. Оказывается, у мадам имеется муж!
Scheisse! С него срубили пятьсот баксов за порченый товар. Кто б мог подумать!
Они старательно законспирировались, эти брачные аферистки из «Марьяжа». О муже не обмолвились ни словом. Ни одна, ни другая.
О наличии мужа он узнал только сейчас. Из телефонного разговора.
— Привет, — смущенно лопотала в трубку эта безмозглая курица, старательно отводя взгляд от Крыласова. — Да, я еще на работе. Деловая встреча. Не знаю. А ты уже дома? Так рано? Ты же сказал, что сегодня задержишься? Мм… Нет, нет, ждать не надо. Ужинай без меня. Откуда я знаю? Как пойдет! Почему не будешь?! Слав, вдруг я задержусь? Посмотри в холодильнике, там котлеты, в лотке. Я утром пожарила, нужно только разогреть. Да, в микроволновке. Салат сделай сам. Почему не будешь салат? Слав, без салата невкусно, а я не успела. Что? Нет! Славочка, я тебя умоляю, его делать всего пять минут. Порежь! Ну, хорошо, хорошо, не хочешь, как хочешь. Возьми тогда огурчик. К котлеткам. Вчера посолила. Конечно, малосольный. Тоже в холодильнике. На второй полке стоят. В трехлитровой банке. А булочку, Слав, булку маслом помажь. И черешню… Алло, Славочка, алло!!! — Пару минут она ошарашенно пялилась на свой мобильник, потом тяжело вздохнула (так тяжело, будто корову продала) и принялась яростно терзать плоскую телефонную трубочку, нажимая на все кнопки подряд.
Мобильный пищит, надрывается, мол, разрядился я, подзарядить бы надо! А этой все по фигу, знай, наяривает.
В точности, как его родная мамаша. Та тоже с техникой не в ладу, даже пульт от телевизора не в состоянии освоить. Начнет с канала на канал переключать — выражение лица такое сделает, будто жизненно важные вопросы решает, а уж звук уменьшить — для нее вообще целая проблема. Лобик (и без того морщинистый) сморщит, в глазах растерянность. Полный дурдом!
Интеллекта — ноль. Весь ум ушел в задницу!
Усидчивая у него мамаша! Спятить можно — столько книг перечитать, в кресле сидючи.
Эта вот тоже, наверное, усидчивая. Библиотекарша!
Крыласов злобно посмотрел на свою новую «пассию».
Ишь, вертится, будто уж на сковородке! Сконфужена. Пришла девушка на любовное свидание, а тут муж названивает. Как говорится, застукали с поличным.
Ну, ну, посмотрим, как она станет выкручиваться из этой щекотливой ситуации.
— Вы позволите? — смущенно пролепетала она и настойчиво протянула лапку к мобиле Крыласова. — Можно ваш телефон? Мне надо позвонить. Трубка села, а я… Я не закончила разговор с мужем, — решительно завершила «невеста».
— Да, да, конечно. — Он предупредительно подвинул телефон поближе к ней.
— Спасибо. — На пальце сверкнуло кольцо с бриллиантом.
Карата три как минимум, определил Крыласов. Нехило!
Новый номер — поп с гармонью! Мадам у нас еще и обеспеченная. Тогда, на кладбище, она показалась ему убого одетой.
Вот только сабо!
Сабо, которое она потеряла, перепрыгивая через могилу, было дорогим. Тогда это его не очень смутило. Сейчас чего только не сыщешь на помойке? Нувориши, бывает, и не такое выбрасывают. Scheisse!
А может, это и не она вовсе? Не его тетка с кладбища?
Кладбищенская вроде была порезвее. Прыгала высоко, бегала быстро — спортсменка, одним словом. Эта же…
Нет, неуклюжей ее не назовешь, но ступает осторожно, ходит неуверенно. Хотя каблук у туфель низкий, удобный.
Туфельки у мадам, надо признать, тоже неслабые. Видно, что из дорогого магазина.
Да нет. Не может быть. Это она! Она самая! Просто нога еще, очевидно, побаливает. Навернулась она тогда будь здоров! Потому и свидание все откладывала.
В первую же телефонную беседу поспешила доложиться, что упала и расшибла ногу, поэтому встретиться прямо сейчас у них никак не получится. Не сказала, правда, где упала, но он и не спрашивал, чтобы не спугнуть.
Не обращая внимания на беспокойно заерзавшую под его тяжелым взглядом женщину, Крыласов продолжал рассматривать ее вялую астеничную шею.
«Лебедушка!» — злобно ухмыльнулся он, представив, как хорошо было бы свернуть эту шею прямо сегодня.
Свернуть, удушить, удавить. Удавить ее же собственными косами. Обернуть «хвостом» вокруг тонкой беззащитной шеи и дернуть. Хрясь — и готово! Ноу проблем!
Вот только одно «но»! Вернее, не одно — два! Муж и бриллиант! Наличие мужа и кольца с бриллиантом в корне меняет все дело. Усложняет.
Замужнюю походя не убьешь. Муж живо в ментовку накапает, дескать, пропала благоверная. Разыщите!
Не из-за бабы распсихуется, так из-за бриллианта! Нетрудно представить, в какую сумму обошлось муженьку такое колечко.
Жаль. Очень жаль! Какой великолепный был план, сколько сил потрачено на то, чтобы выманить эту кривляку на свидание, — и все псу под хвост! Из-за какого-то пустяка все его труды пошли насмарку. Придется теперь начинать все заново!
К тому же этот чертов китаец! Лао Сюн! Настоятель чайного клуба.
Чайный клуб! Scheisse! Придумают же такое!
Крыласов едва сдержался, чтобы не плюнуть на керамический поднос, то бишь «чабань». Кажется, так обозвал китаец это блюдо из темной керамики в самом начале церемонии. Он много чего лопотал, этот Лао Сюн, про свой чай. Виртуозно расставлял изящную фарфоровую посуду на этом самом чабане (сервировал чайную церемонию) и лопотал. Не переставая. С непроницаемым лицом.
Сейчас Лао Сюн смолк. Ждал, пока мадам наговорится по телефону со своим благоверным.
Китаец сидел на татами с важным видом, будто китайский император. Веки полуприкрыты, маленькие ручки уютно сложены на толстом круглом животике, на губах играет вежливая невозмутимая улыбка. Якобы погружен в думы о чае и отрешен от всего мирского.
Врешь, брат, меня не обманешь!
Твоя отрешенность — сплошное притворство. Восточное коварство, так сказать. Вон как хитро поблескивают из-под опущенных век быстрые узкие глазки.
Все видит, все слышит, все подмечает и при первой же возможности все расскажет. С превеликим удовольствием. Милиции. Или мужу.
Кто спросит, тому и расскажет. Что, где, как и с кем.
Крыласов заерзал на подушках, расправляя затекшие ноги.
Чертова кукла! Это она уговорила Крыласова пойти именно сюда.
— Вы были в чайном клубе на Фонтанке? — первое, что спросила сразу же после «здравствуйте». — Нет?! — Обрадовалась так, будто выиграла в лотерею. — Я тоже не была. Там так здорово! Просто прелесть! И интерьер, и обслуживание, и чай! Чай там совершенно особенный. Такого больше нигде нет. Во всем городе! Они его покупают на международных аукционах. В Индии, в Китае, везде. Есть даже элитные сорта. Можете себе представить: по семь тысяч долларов за килограмм! Или по пять. В общем, неважно, не помню. Там у них есть и доступные сорта, то есть по нормальной цене. Их каждый может попробовать. В смысле, они каждому по карману. Главное, что тот чай, который вы попробовали на церемонии и он вам понравился, этот чай вы можете купить — себе домой. Прямо в клубе. Там есть магазин. Представляете?! Сортов чая у них — море! Поэтому клуб так и называется «Море чая».
Крыласов слушал и тихо радовался, не верил своему счастью. Баба трещала, не переставая. Полная идиотка! В точности, как его мамаша. Лишь бы трещать. С кем и о чем — неважно! Говорит уже десять минут, а информации — ноль! Конечно, среди баб умные попадаются редко, но, надо признать, что и такие круглые дуры, как эта, — раритет!
Расслабился он тогда, лопухнулся. Купился на ее безумную трескотню о чае. Решил, хрен с ней. Пусть будет так, как ей хочется. Хочет кривляка пойти в чайный клуб — пойдут в клуб.
