Оксана Обухова - Очки для близости
«Фаину» я не снимала из осторожности.
Только один раз в толпе гостей мелькнул яркий шелк ее наряда и скрылся за мужскими спинами.
Ничего полезного, если не учитывать алиби. Но у меня еще оставалась пленка с записью в гараже. В профилактории я просмотрела ее на скорую руку, тайком и не увеличивая громкости. На вилле за мной тенью ходит Паша с кобурой, он прочно оккупировал гостиную и, когда все в доме, с дивана почти не встает. Только за орешками и пивом.
В хозяйской спальне также стоял видеомагнитофон, но в нем не было адаптера для маленьких кассет. И мне остается ждать, когда освободится гостиная и весь дом.
Во вторник утром в гостиной раздался телефонный звонок. Зоя Федоровна подняла трубку, я собиралась вести детей на пляж, но, увидев, как изменилось ее лицо, задержалась у двери.
Мама разговаривала с сыном. Но то, что говорил Геннадий, было столь жутким, что Зоя Федоровна побледнела и стала слепо шарить по тумбочке в поисках лекарства.
«Началось», — подумала я и вывела детей на улицу.
— Павел, — охранник в неизменном пиджаке грел под мышкой кобуру и загорал лицом. — Пожалуйста, переоденьтесь и проводите мальчиков к морю. Я подойду позже.
Дядя Паша перекатил жвачку с одной щеки под другую, кивнул и степенно пошел к гардеробу.
Я боялась заходить в дом. Сидела на террасе и ждала известий.
Первым прибыл Паша в шортах и золотой цепи, размером с собачью. Вести подоспели позже, когда дети вышли за калитку, а Зоя Федоровна наглоталась валидола.
— Дима погиб, — синими губами прошептала она.
— Как? — Я спросила более спокойно, чем того требовало известие, но госпоже Бурмистровой было не до тонкостей.
— Его убили.
— Кто?! — Это прозвучало более сообразно обстоятельствам.
— Леонид, — прошептала Зоя Федоровна.
Негодяй не ушел от ответа!
Зоя Федоровна села рядом со мной и, медленно приходя в себя от шока, автоматически достала из шкафчика вино.
— Будете? — спросила она.
— Нет, спасибо. Что там произошло?
— Тогда и я не буду.
Она убрала бутыль обратно. Она не хотела разговаривать, неудержимый поток речи пойдет позже, когда она немного оправится.
И я ее не торопила. Я знала больше.
— Флора в больнице, — наконец произнесла Зоя Федоровна.
— Флора?! Инфаркт, инсульт?!
— Нет. Леонид разыграл похищение и, когда Флора повезла выкуп, попытался ее убить.
Новость. Флора — жертва. Но как, зачем?!
— Леонид тоже убит, — медленно проговорила мама Геннадия.
— Кем?! — Я уже жалела, что отказалась от вина.
— Он требовал от Флоры подписать доверенность на управление фирмой, изуродовал ее, она едва жива… Но она взяла на встречу с похитителями пистолет, как-то вывернулась и… Леонид мертв. А Флора в интенсивной терапии. Маша, — Зоя Федоровна посмотрела на меня сквозь слезы, — что происходит?! Он ее пытал!!
После этого слова и слезы полились из нее рекой. Зоя Федоровна причитала, тонула и барахталась в тех же вопросах без ответов. Беда свалилась в ее семью, как раскаленный кирпич в муравейник, сжигая и разрушая. Один мужчина убил другого, мать ее племянников отомстила.., и едва спаслась.
Я уговорила Зою Федоровну принять успокоительное и лечь в постель. Она безропотно выпила таблетки, укрылась с головой пледом и замерла, парализованная горем.
Дядя Паша получил приказ развлекать детей, и, насколько я их знаю, раньше чем через час с пляжа близнецов не утащить.
А свободу надо использовать с толком.
Я сходила в свою комнату, принесла гаражную кассету и, разыскав в тумбочке наушники, села перед телевизором за детальный просмотр.
Стереонаушники долго дышали шорохами Подмосковья, полумрак гаража навевал забытый ужас, и я буквально подскочила, когда под потолком ангара вспыхнули люминесцентные лампы. Вспыхнули и тут же погасли. Но скудного освещения было достаточно для того, чтобы четко обрисовать профиль Леонида. Теперь уже покойного.
Он подошел к багажнику моей машины, открыл его и чертыхнулся.
— Как камень, — пробормотал он. Потом вышел и подогнал «Мерседес», тем самым перегородив обзор.
Тот, кто стоял у двери в дом, не произнес ни слова. Может быть, «он» прислушивался к шагам на лестнице? Охранял? А может быть, «его» и вовсе не было?
Нет. Чужое присутствие чувствовалось.
Леонид явно к кому-то обращался, смотрел в ту сторону…
Я прибавила звук и только что не влезла в кинескоп. Другой ни разу не ответил и не показался. Но «он» там был.
Сквозь шум и шорох, на грани слышимости, донеслись слова Леонида:
— Оставь.., бумаги… — По-моему, там было «на видном месте», и дальше единственная четкая фраза:
— Адью, передачу я уже подготовил, будет море цветов.
Я нажала кнопку «пауза». На экране застыло лицо Леонида, искаженное странной, но хорошо знакомой мне гримасой. Лицо садиста в предвкушении. Только что слюна с клыков не капает.
К кому он обращался? Не к Ольге, это точно, ее не было тем утром в доме. К Феликсу? Мадам? Шефу безопасности?
Я просмотрела пленку до конца. На последних кадрах опять вспыхнул свет, и к моему «Форду» прошел Геннадий.
Дальше электронный снег.
Я выключила телевизор, перемотала пленку на начало и задумалась.
Что произошло в доме? Как погиб Леонид? Информации не хватало катастрофически. Просмотрев пленку, я вернулась к кошмару прошедших дней и мучительно, на ощупь пробиралась сквозь вопросительные знаки.
Надо звонить в Россию. Но кому? В ком я могу быть совершенно уверена? Ни в ком.
Это единственный четкий ответ среди множества вопросов.
Я положила на место наушники и прошла на террасу за любимым вином Зои Федоровны. Напряжение следует снимать.
Слепящее солнце поливало двор зноем, цветы принимали лучи с удовольствием, где-то под полом террасы что-то сухо шуршало, и воздух просто дышал жарой и раскаленным камнем. Я сидела в теплом кресле и чувствовала себя первым христианином на арене Колизея. Сорок градусов в тени, и скоро выйдут тигры.
Вместе с первым глотком вина пришла и первая дельная мысль. Не надо никому никуда звонить. Сегодня все российские газеты выйдут с подробным описанием событий. Олигархов убивают не каждый день, тем более родственники, и уж тем более киллеров редко отстреливают на месте преступления. В нашем профилактории разыгралась настоящая шекспировская трагедия, и журналисты момента не упустят.
Вместе с бокалом вина я прошла в кабинет к компьютеру и пролистала по Интернету всю доступную прессу.
Если исключить домыслы и сплетни, досуха выжать информацию, то события развивались в следующем порядке.
Дмитрий Максимович Бурмистров пропал субботним вечером в разгар празднования собственного юбилея. Ни о какой дохлой рыбе в кабинете написано не было, и проверить, появлялась ли рыбка вообще, я не могла. Но в том, что об этом не доложили гувернантке и журналистам, не было ничего удивительного. Так что она вполне могла там быть. Не суть. Итак, далее.
В воскресенье утром жене олигарха позвонил неизвестный с требованием выкупа.
Флора Анатольевна собрала деньги к вечеру понедельника и по условиям договора с похитителями лично повезла кейс, набитый долларами, к какому-то сараю.
Там ее встретил Леонид. Он попытался заставить родственницу подписать некий документ, но мадам, полуживая и избитая им же, смогла выстрелить.
Если бы я не видела Дмитрия Максимовича под своей кроватью, я поверила бы тут же и внесла деньги в счет помощи семей погибших на посту олигархов. Ей-богу. И приготовила бы мадам передачу в больницу и соболезнования. По словам прессы, Флора Анатольевна на днях отправляется в швейцарскую клинику лечить лицо и нервы. Бедняжка.
Стоп.
Я с трудом поймала мысль, скользнувшую на грани сознания. Передача. В больницу.
Вскочив с кресла, я закружила вокруг стола с компьютером. Передача в больницу и море цветов! Леонид знал!!
И почему я тупо зациклилась на тюремной передаче?! А потому, ответила я себе, что лечиться никто из профилакторских не собирался, а к тюрьме я примеряла многих.
Все концентрировалось и вращалось вокруг криминала, а не болячек. А сегодня.., сегодня Флора в интенсивной терапии и завтра на каталке покидает пределы горячо нелюбимой Родины.
Кто остановит несчастную вдову? Никто.
Бедняжка желает скрыться от журналюг, настырных следователей, сплетен и праздношатающихся пациентов московских клиник. Это логично.
Но вернется ли она? Да. Если следствие пойдет по предложенному ею пути.
И все будут молчать. Я — об интриге Леонида. Феликс — о дохлой рыбке, Ольга — о Феликсе.
Начнут искать «Фаину»? Скорее всего.
Судя по газетным публикациям, охрана не смогла с точностью сказать, когда и в каком состоянии хозяин покинул дом. Время смерти определили как вечер субботы, мадам утверждала, что мужу кто-то позвонил, распечатка сотовых звонков это подтвердила, но ничего не дала, — Дмитрий Максимович пропал в собственном доме. Камеры, снимающие входы и выходы, зафиксировали его вхождение, а дальше.., он был обнаружен мертвым в сарае за несколько километров от поместья.
