Маргарита Южина - Коза на роликах
– Просто вопиющее безобразие! – возмущалась Василиса. – Творческому человеку и присесть некуда!!
– Чего кричать-то, пойдем в театр, может, сейчас в подвале кто-нибудь есть, пустят.
Дамы потрусили в знакомый подвал. Там и в самом деле кто-то находился – дверь была приоткрыта, но едва подруги переступили порог, как забыли про все сценарии: спиной к ним стоял Кирилл Назарович и с кем-то ожесточенно спорил по маленькому мобильному телефончику.
– А я говорю – знают! Не просто так они заявлялись! И про Юльку знают! И про Римму!! Не знаю, ты у нас голова, вот и думай!! Ну ты же неглупый мужик, понимаешь, что дальше нельзя!!
Подруги на цыпочках прокрались к груде костюмов и притаились. Кирюша так волновался, что ничего не замечал, а дамы даже дышать перестали.
– …Нет, я, конечно, запудрил им мозги, но дальше косить под дурака… Почему «косить»? Ах, это ты так шутишь! Нашел время для шуток, идиот!.. Да что я могу сказать-то?!! Я и сам толком… Думай давай!!
Кирилл Назарович со злостью выключил телефон и нервно выскочил из подвала, не забыв несколько раз повернуть ключ в скважине.
– Ф-фу! – выдохнула Василиса, вылезая из-под тряпья. – Ну ты посмотри какой мерзавец! Что-то знает, а прикидывается каким-то режиссером!
– Еще и телефончик сотовый купил… Сантехник… Ой, Вася, чует мое сердце – это он всех девчонок сам и того… укокошил… – тихонько пролепетала Люся.
– Теперь он догадался, что мы что-то вынюхиваем, может запросто и нас на тот свет… – судорожно вздохнула Василиса.
– Ну уж… Так и запросто! Жена ему небось сказала, что сын твой милиционер, побоится. Интересно, а что это Рая про Юлю говорила? Как это Кристина могла Юле звонить? Кристина же утонула!
– И откуда Римма это знала?
– Вот тебе и отгадка: Римма что-то узнала про смерть Юли, поэтому и сама погибла. Скорее всего ее разговор с Кирюшей не только его жена слышала, мог слышать и убийца, вот и убрал свидетеля, – размышляла Люся.
– Верно, сам Кирилл тоже мог. Он же по телефону говорил явно с сообщником.
– Не думаю. Если Кирилл убил, зачем ему сообщники? Ты же слышала, он говорил, что сказать ничего не может, потому что и сам ничего не знает.
– С кем же он по телефону общался? – протянула Василиса. – И почему все так запутано? Погибла Римма Рудина, оказывается, что до нее пропали еще две девушки, прямо бермудский треугольник какой-то! Люся, нам надо как-то выбираться из этого дерьма. И чем скорее, тем лучше.
– Ты подвал имеешь в виду? – оглядела Людмила Ефимовна комнату. – А никак не выберемся. Окошко вон как высоко, да и маленькое оно, только я пролезу, а дверь заперли.
– Ты, Люсенька, меня не пугай, – заволновалась Василиса. – Что значит, только ты пролезешь? А я что же, до следующей репетиции здесь проживать буду? Давай, Люсенька, ты лезь, я тебя подсажу, а потом ты меня с той стороны откроешь.
– Чем? У меня ключа что с той, что с этой стороны как не было, так и нет. Давай лучше по старинке – плечиком подналяжем.
Подружки подналегли плечиками. Дверь даже не дрогнула. Подруги поднажали еще раз, с тем же результатом. Потом и вовсе их упражнения приняли хаотичный, нервный характер: Люся воробьем напрыгивала на упрямую дверь с коротким взвизгиванием, Василиса же долго, добротно разминалась, затем с нарастающим рыком «Ы-ы-хрясь!!!» слоном кидалась на дверь и уже с чувством исполненного долга уныло сползала вниз. Потом все начиналось сначала. Неизвестно, сколько бы барышни так боролись с дверью, но тут Василиса поднатужилась, как настоящий тяжеловес, и с трубным криком налетела на Люсю, скачущую возле порога. Люсеньку чуть не размазало по двери. Однако она держалась настоящей героиней – только слабо охнула и тихонько отползла в сторону.
– Люсенька! Ты как?
– Не дождешься… – еле пробормотала та. – Я вот думаю: а что, если попробовать дверь ломиком поддеть? Вон видишь валяется?
С ломиком дело пошло быстрее – уже через десять минут подруги были на свободе.
– Люся, может, мы еще к артистам сбегаем? У нас по списку… кто там у нас по списку? – стала вспоминать Василиса, но Люся ее прервала.
– Ты мне всю грудную клетку раздавила, я теперь не могу с такой расплющенной грудью показаться приличным людям. Мне отдых нужен!
Василиса придирчиво оглядела подругу и только проворчала:
– Можно подумать, у тебя когда-то грудь была…
Однако тащиться к артистам уже не было сил, и вымотанные сыщицы поплелись на остановку.
Следующее утро началось со звонка в дверь. Василиса привычным жестом натянула на голову одеяло и на всякий случай стала храпеть с утроенной силой – вдруг Люсенька не услышит звонка, тогда ее точно разбудит храп. Люся же со своим музыкальным слухом и в самом деле не могла долго терпеть такой экзекуции, поднялась и, ругая на чем свет стоит толстокожую, глухую подругу, поплелась открывать. В комнату впорхнула ароматная, свежая Ольга; раскидав длинные полы стильного плаща, плюхнулась в кресло и, улыбаясь, уставилась на мать. Люся стояла перед ней невыспавшаяся, хмурая, в ночной рубашке, с помятым после сна лицом и улыбаться не торопилась.
– Ты ушла от Володи… – скорее сообщила, нежели спросила она.
– Мама! – боясь расплескать счастье, еле проговорила дочь. – Ты ни за что не догадаешься!!
– Тогда он от тебя ушел.
– Мама!! – устроилась поудобнее Ольга и, сдерживая эмоции, начала тихонько радовать мать: – Мамочка, я уезжаю в Канаду!
– Катись.
– Меня приглашают поработать…
– Можешь взять мой купальник, бикини, правда, там трусики панталончиками… я его только в этом году купила, он мне сейчас ни к чему, я теперь… Ва-а-аася!! – вдруг взревела она. – Дай мне яду, помнишь, мы паразитов травили! Я от стыда не могу шагу ступить! Неси немедленно! Вася! Не смей спать, когда у подруги горе!! Яд у нас в коробочке, на кухне, на ней еще «сода» написано!!
Естественно, Василисе в такой обстановке спать уже было невозможно, она вскочила и через минуту стояла перед подругой с коробочкой «соды» в руках.
– Тебе зачем, Люся?
– Я хочу эту девку отравить! И пусть меня потом посадят! Вася, принеси «Кодекс», я посмотрю, сколько там дают за убийство шпионов.
– Мама! – возмутилась Ольга. – Ну что это за концерт, в самом деле! Что такого случилось? Меня приглашают поработать в Канаду, только и всего! Да сейчас многие едут за границу!
Люся без сил опустилась на диван и побелевшими губами залопотала:
– Сначала щенка продала… теперь Родину…
– Мам, ну что ты несешь! Нет, ну ей-богу… Я искренний патриот, что ты придумала?
– Люся, ну правда, кто у нее Родину купит?! – успокаивала Василиса.
– Я и еду-то на год всего.
– Да, она только на год, чего ты? – гладила подругу по голове Василиса, но та ничего не замечала.
– Ты в Москву на пару месяцев уезжала, и то успела полгорода на себе женить, включая начальников аулов и монгольских скотоводов. А тут год… И пойдут потом у меня внучата не Машеньки, не Ванечки…
– Мы мальчика Васей назовем, я уже договорилась, – шепнула на ушко Василиса.
– …а Джоны и… страшно сказать, Питеры!.. Нет, дай я тебя лучше удавлю.
Ольга поникла и смиренно позволила:
– Дави. А мы-то с Володей решили – если уезжаем, так нам ни к чему наша машина, там на новую заработаем, а эту маленькую, «Пежо», тебе с тетей Васей думали отдать…
Василиса нервно забегала глазами. Машина – их с Люсей давнишняя мечта. Они же столько на нее копили, а тут, пожалуйста, бери, да еще какую – маленькую, иномарочку, ею управлять-то одно удовольствие! Надо завтра же записаться на водительские курсы. А ведь Люсенька сейчас в таком состоянии, что запросто может самую светлую мечту растоптать.
– Ладно, мама, пойду я. Скажу Володе, что мы никуда не едем. Ядовитая сода – это даже для меня слишком…
– Оленька! – не выдержала Василиса. – А что ты спешишь? А чайку? У нас такой чаек замечательный! Люся… Люся!! Ты чай вчера не забыла купить? Забыла! Конечно, забыла, а на дочь кричишь!
Люся тоже стала понемногу отмораживаться. Она медленно побрела в прихожую и с трагическим видом принесла дочери поводок.
– Сходи с Малышом, а мы тут подумаем пока…
Конечно, думать было не о чем, просто следовало воспользоваться Ольгой: на улицу с Малышом не тянуло, а дочь великолепно могла прогулять собачку.
Когда Ольга вернулась, для нее уже было приготовлено предписание. На большом листе крупными буквами было написано, что Ольге запрещается делать, дабы не позорить родной город и славную фамилию Петуховых. Дальше шел перечень культурных заведений, кои Ольге надлежало посетить. Выдающихся канадских памятников подруги не знали, поэтому на всякий случай аккуратненько вписали Лувр, собор Парижской Богоматери, Тауэр и даже Великую Китайскую стену. На обратной стороне листка убористым почерком было перечислено, что надлежало купить ближайшим родственникам, то есть Люсе и Васе.
