Дональд Уэстлейк - Малыш Джимми
Агент Брэдфорд, который вошел со второй волной, объявил:
— Они должны быть в доме. Перевернуть все, вверх дном.
И они раскурочили весь дом. Местная полиция, заместители шерифов и федеральные агенты быстро представили отчеты Брэдфорду, которые обескуражили его. В здании никого не было. Комната на втором этаже, предназначенная для ребенка оказалась заперта снаружи и пуста. Надувные матрасы, одеяла, продукты питания, складные стулья и другие вещи доказывали, что беглецы действительно находились в доме, подтвердив тем самым показания очевидца, агента Вильсона. Тот накануне заглянул в окно и застал преступников за просмотром ТВ. Однако те исчезли.
Из дома они никак не могли выбраться. Каждая дверь, каждое окно было прочно заколочено за исключением центральной двери, которая находилась под постоянным наблюдением со вчерашнего вечера. Не удалось обнаружить никаких туннелей в подвале, тайных ходов или скрытых комнат. Преступники просто испарились.
И ситуацию накаляли заявления полицейских из грузовиков, согласно которым они все время находились возле дома. Три грузовика проводили триангуляцию места, триангулировали и триангулировали и триангулировали. Каждый раз, черт побери, линии пересекались в одном и том же пункте на карте.
Но банды там не было. Ребенок пропал. Чемодан исчез. Но преступники и ребенок не могли выбраться отсюда. Приемники показывали, что чемодан по-прежнему на месте.
Занимался рассвет. Агент Брэдфорд, стоя на крылечке, наблюдал за своими дезорганизованными сотрудниками, что бродили неподалеку в поисках улик. Сержант Амброза Руст из Нью-Джерси вышел из дома, почесал голову и спросил:
— Итак, мистер Брэдфорд, что предпримем теперь?
— Не знаю как вы, сержант, — ответил агент Брэдфорд, — но я намерен продолжить поиски преступников.
27
В ГЛУБОКОМ темном лесу группа людей сгрудилась возле телевизора, но не для того, чтобы согреться, а развлечься. Шел фильм «Одиссея капитана Блада», с участием Эррола Флинна, режиссером выступил Майкл Кертис, известный по фильму «Касабланка». Джимми показал невнимательной аудитории, как малоугловая камера взяла крупным планом Флинна и выделила его на фоне боевых действий. И тут, неловко пробираясь между деревьями, вернулся Келп.
— Ну, наконец-то, я нашел. Было нелегко, если хотите знать.
Уже рассвело. Капитана Блада вскоре должен сменить Санрайз Сэмэстэ. Прошло более часа с момента их побега. Они прошли вначале открытое поле, затем забрели в лес, затем по сельской дороге пересекли пашню и снова оказались в лесу, где, наконец, почувствовали себя безопасно, и остановились. Впереди виднелась еще одна дорога. Пока другие прятались в лесу и смотрели телевизор, Келп пошел искать транспорт, на котором они смогут добраться до Нью-Йорка.
И теперь Энди вернулся. Дортмундер медленно поднимался, держась за спину. Он отыскал и ликвидировал протечку в надувном матрасе, но заплатка ночью выскочила, и он снова проснулся на полу. Сидение на холодной земле не улучшило его самочувствия, поэтому теперь он уже не напоминал монстра Франкенштейна, а Железного Дровосека, до того как его смазали.
— О, домой, — радовалась мама. — В собственную теплую постель.
— Давайте посмотрим концовку. Она действительно хорошо сделана, — попросил Джимми.
— Я почти готов, — начал Дортмундер, — увидеть что-нибудь хорошо сделанное.
— Как, например, стейк, — предложил Марч.
— Не говори о еде, — приказала Мэй.
Несмотря на протесты Джимми, они выключили телевизор и все последовали за Келпом через лес к дороге, где их ждал Форд Эконолайн. Небольшой грузовик зеленого цвета с надписью на боковых дверцах «Бакстон Дж. Ловерин, Д. В. M.».
— Что это? — удивился Джон.
— Только к нему дорога вела не через собак или колючую проволоку. Люди здесь крайне недоверчивы. Больше в сказки о наивных провинциалах не верю.
— Д. В. М., — прочитала Мэй. — Какой-то доктор, да?
— Даже здесь, — пошутил Марч, — он угнал машину у врача.
— Доктор ветеринарных наук, — уточнил Джимми.
Дортмундер взглянул на Келпа:
— Ветеринар?
— Другого я не нашел, — настаивал Келп. — Иди, посмотри.
— Нет. Все нормально. Стэн, ты и мама садитесь вперед, остальные сзади. И Стэн?
— Мм?
— Просто завези нас в город, хорошо?
— Конечно.
Келп открыл задние двери фургона, и они начали залезать внутрь.
— Ооо, мы планировали уехать на Форд Кантри Сквайр, — сказала с тоской в голосе Мэй. — Мне она очень нравилась.
Большую часть салона занимала большая клетка. И в ней им пришлось разместиться, поскольку кресла отсутствовали. Они попытались удобно расположиться на скрещенных металлических прутьях. Джимми присел на сумку, Мэй устроилась на чемодане, а Келп попытал счастья с телевизором. Когда у него не получилось, он попробовал проделать тоже с печью, но и с ней потерпел фиаско. Дортмундер просто сел на пол.
Марч повернулся и спросил:
— Все вместились?
— Все отлично, — отозвалась Мэй.
И Марч поехал. Трясло не сильно.
— Энди, — позвал Джон.
— Угу?
— Следующий раз, когда у тебя возникнет идея, и ты с ней придешь ко мне, то я откушу тебе нос.
— За что? — Келп снова обиделся. — Чертовски тяжело признать, что план сработал, не так ли? Из него мы выжали тридцать штук, верно?
— Я просто хочу сказать…
— Я не вижу повода для жалоб.
— Но я все же жалуюсь. И также предупреждаю тебя.
— Ну и ну. Есть люди, которые всегда всем недовольны, — добавила Мэй. — Чем так воняет?
— Собака, — ответил Джимми.
— Больная собака, — уточнил Дортмундер.
— Предполагаю, что в этом ты тоже обвинишь меня, — жаловался Келп.
Никто ничего не ответил.
28
— Раньше мне нравились собаки, — рассказывала Мэй. — У меня даже была одна.
— Скоро въедем в Линкольн тоннель, — проинформировал Марч.
— Быстрее бы войти в дом, — произнесла Мэй.
Банда провела в грузовике почти два часа, за исключением трех небольших остановок для отдыха по 80-ой магистрали. Тогда они все выходили из машины и пытались отдышаться. Затекшие мышцы Дортмундера не облегчали ему сидение на полу клетки. Во время остановок, он просто стоял сзади грузовика, напоминая скрученную бересту, пока другие ходил вокруг, дышали и разминались.
— Скоро все закончиться, — сказал Келп, но без своей обычной жизнерадостности.
Его живость пропала около часа назад, когда он сделал еще одно оптимистическое высказывание, на которое Дортмундер ответил хмурым взглядом, и начал постукивать правым кулаком в левую ладонь. Казалось, что произошедшие события плохо отразились на настроении Энди.
Линкольн тоннель. Марч заплатил сбор, и они медленно двинулись за шумным тягачом везущим — если верить надписи на задних воротах — свиной жир в беспокойный город. Их фургон вскоре обогнал тягач и подъехал к Дайер авеню и 42-ой, где их остановил красный цвет.
— Куда? — крикнул Марч.
— Мальчик должен выйти первым, ведь так?
— Верно, — согласился Дортмундер.
Мэй позвала Марча:
— Останови на Восьмой авеню. Оттуда на метро он доберется до Централ Парк Вест.
— Хорошо.
Мальчишка присел на свою сумку «Эйр Франс», прислонился к Мэй и слегка задремал. Женщина дотронулась до его плеча и произнесла:
— Джимми, мы на месте. Нью-Йорк.
— Мм? — малыш сидел, моргая глазами, а затем потянулся и его кости затрещали как ветки деревьев. — Ну и ну, что за поездка.
Марч въехал на Восьмую авеню и остановился. Мэй дала знак мальчику, и Келп открыл заднюю дверь. Схватив свою сумку, он неуклюже спустился на улицу. (В некоторых местах, это могло бы вызвать замечания, но только не на Восьмой авеню и 42-ой. Двенадцатилетний мальчик с сумкой «Эйр Франс», вылезающий из грузовика ветеринара в пятницу в восемь тридцать утра оказался самой нормальной вещью произошедшей здесь за последние шесть лет.
— Прощай, Джимми, — крикнула Мэй и помахала рукой.
— Прощайте, — ответил Джимми и помахал им через открытую дверь грузовика. — Не унывайте, — пожелал мальчишка и отвернулся.
Келп закрыл дверь и Марч поехал.
— Куда дальше?
— Повернешь на Седьмой и припаркуешься, где сможешь, — приказал Дортмундер.
Келп нахмурился:
— Что значит «не унывайте»? Что он имел в виду?
— Предполагаю, что там мы были близки друг другу, он даже предупредил нас о полиции, а сейчас пришло время прощаться, — сказала Мэй.
Энди продолжал хмуриться:
— Что-то не так.
Дортмундер взглянул на него:
— Что?
— Ребенок сказал «не унывайте». Почему он…?
Келп моргнул. Дортмундер посмотрел на него. Затем две головы повернулись в сторону чемодана Мэй, на котором она сидела.
