Дарья Калинина - В погоне за бурным сексом
Тут она внезапно обрела голос и норов.
— Оставьте меня! — рявкнула она на любопытных, преданной толпой следовавших за ней по пятам. — Со мной все в полном порядке! Испугалась немного, и только.
Вид у Маши был достаточно решительный. Того и гляди укусит. Поэтому все быстренько ретировались и рассосались в разные стороны. Остались лишь самые настырные, которые попытались укорить девушку:
— Ай-ай! Как же так неосторожно!
— Могла шею себе сломать.
— Еще хорошо, что все так закончилось.
— О себе не думаете, так об окружающих бы подумали!
Машино терпение окончательно лопнуло. И слова вырвались из нее, как пар из закипающего чайника.
— Пошли вон! — заорала она неожиданно зло. — Я осталась жива не для того, чтобы выслушивать ваши замечания. Отвалите!
Кира с Лесей тоже шарахнулись — такой опасной выглядела бледная и взлохмаченная Маша с ярко алеющими на щеках пятнами румянца.
— А вы останьтесь! — неожиданно велела им Маша. — И ты, Нина, тоже.
Водители ушли еще дальше. Эти суровые мужчины то ли обладали природным чувством такта и знали, когда нужно уходить. Либо им просто все было до лампочки. И, выполнив свою работу, они занялись более приятным делом — закурили и начали обсуждать вчерашний матч местной команды с футболистами из соседнего города.
— Наклонитесь ко мне, — поманила подруг Маша. — Это был он? Тип в драных джинсах?
— Мы не видели.
— Мы были слишком далеко.
— Я видела, — неожиданно произнесла Ниночка.
Все трое уставились на нее.
— Ты?
— Да. Я стояла рядом с тобой. Помнишь, мы еще хотели рассмотреть окна в новой высотке и одновременно подались вправо?
— Ну да, — слабо улыбнулась Маня. — Приклеились, почти как сиамские близнецы.
— И ты оказалась на моем месте, — произнесла Ниночка. — На том месте, где я стояла секунду назад.
— Ну и что?
— А этот тип уже бежал. Он не успел перестроиться. И столкнул тебя вместо меня.
Некоторое время Маня недоверчиво смотрела на подругу. А потом переспросила:
— Ты хочешь сказать, что меня столкнули вместо тебя?
В голосе Мани послышалось даже нечто вроде обиды.
— Не хочу, я так и говорю.
— С чего ты взяла?
— Я знаю того человека, который столкнул тебя.
У Мани приоткрылся от изумления рот. Да и подруги были изумлены.
— И кто же он? — спросила наконец Маня.
— Игнат.
Это имя прозвучало в полнейшей тишине. Кира с Лесей решительно ничего не понимали. А вот Маша с Ниночкой обменялись долгим понимающим взглядом. И Маша понурилась.
— Ты права, — произнесла она едва слышно. — Убить хотели тебя.
Ниночка кивнула. И отвела взгляд. Между собой они, кажется, уже все обсудили и пришли к единому решению. Но Киру с Лесей подобные безмолвные дебаты, когда они ровным счетом не врубались в тему, никак не устраивали.
— Что это еще за игра в гляделки?! — возмутилась Кира.
— Говорите, что за Игнат! — потребовала Леся. — Почему он хотел убить тебя, Ниночка?
Та попыталась отмахнуться.
— Это долгая история. К Маше и Диме не имеет никакого отношения.
— Нет уж! Раз пошла такая пьянка, давай договаривай! Что за Игнат?
— Ну, парень.
— Поняли, что не девчонка!
— Мой бывший бойфренд.
— Совершенно шизанутый! — подсказала Маша.
— Настоящий псих, — согласилась с ней Ниночка.
И так как подруги все равно ровным счетом ничего не понимали, Ниночка пустилась в объяснения. Ну да, с Игнатом она познакомилась около месяца назад. И вначале парень произвел на нее благоприятное впечатление. Рослый, умный, начитанный, симпатичный. Он обладал широким кругозором и неплохой, почти новой «Шкодой». Одним словом, отличный кандидат в женихи, приятели или просто любовники.
Подумав так, Ниночка начала привечать потенциального кавалера. Сделать это оказалось проще простого. Игнат был существом доверчивым, чувствительным и весьма прилипчивым. Последнее качество насторожило Ниночку. Но было уже поздно. Игнат влюбился.
Очень скоро Игнат дневал и ночевал под окнами ее дома. Причем как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. Да, да, ночевал в своей «Шкоде» во дворе Ниночкиного дома. Когда девушка поняла, что с ее кавалером не все в порядке, действительно было уже поздно. Игнат успел прикипеть душой к Ниночке. И никак не желал понять, почему она не хочет больше с ним встречаться.
Благопристойные откаты вроде «Мы с тобой хотим в жизни разного и потому нам не по пути» или «Я слишком молода, чтобы думать о серьезных отношениях» не проходили. Игнат их не воспринимал. И требовал любви. А вот ее-то Ниночка дать ему и не могла. Больше того, настырный кавалер стал ее откровенно раздражать.
— Ну и надоел же он мне, я вам скажу! Просыпаюсь, а в окне его рожа торчит с розовым букетом наперевес. На следующий день во двор выхожу, снова он меня встречает. На работе надо мной смеются. Каждый день цветы тащит. Весь офис в фикусах каких-то. И все время звонит. «Скажи, что ты меня любишь, солнышко» или «Скажи, когда мы увидимся, я уже соскучился».
В общем, Ниночкино терпение лопнуло. И, видя, что благопристойного разрыва все равно не получится, она устроила кавалеру скандал. И послала его открытым текстом. И увидев, как переменился в лице Игнат, Ниночка возрадовалась. Но, как оказалось, торжествовала она рано. Игнат и не собирался сдаваться.
— Я покончу с собой, — пообещал он Ниночке.
— Пожалуйста.
Равнодушие Ниночки определялось тем, что она отлично знала: настоящий самоубийца никого не предупредит о замышляемом. Нет, он будет действовать иначе. Тихо пойдет в ванну, сарай или запрется в специально снятом номере гостиницы. Но он сделает так, чтобы его ни в коем случае не побеспокоили достаточно долгое время. А человек, который направо и налево по каждому пустяку грозит покончить с собой, просто работает на публику, шантажируя добросердечных людей.
Поэтому Ниночка равнодушно предложила Игнату веревку и мыло.
— Я умру! — заявил в ответ парень. — Но сначала накажу тебя!
— Пошел прочь! — повторила Ниночка и сочла, что разговор с надоедой на этом закончен.
Но Игнат так вовсе не считал. Он принялся осаждать Ниночку с новыми силами. Но на этот раз его намерения были далеко не столь романтичными. Он в самом деле вознамерился убить любимую, чтобы наказать за проявленную черствость, холодность и равнодушие.
— За последние две недели на меня было совершено как минимум три покушения, — сказала Ниночка. — Не считая вчерашнего случая с подпиленными лесами и еще двух или трех аварий, в которых я не вполне уверена, что виноват Игнат.
— Значит, и подпиленные леса — дело рук Игната?
— Уверена, что это был он. Тощий и длинный — это про него. А драные джинсы и куцая курточка… Что же, он любит эксцентрично одеваться. Мог приобрести и это.
Кира с Лесей слушали и не верили своим ушам.
— Ах, не верите! — воскликнула Ниночка. — Но сегодня я видела его своими собственными глазами. Это он столкнул Маньку! Столкнул, думая, что упаду я.
— Но выходит, что за тобой охотится настоящий маньяк! — ужаснулась Кира.
— Ну да! А я вам о чем говорю!
— И ты терпишь, что он уже целых две недели пытается тебя убить, и до сих пор ничего не предприняла?
— А что я могла сделать?
— Как минимум, заявить в милицию.
— Пыталась. Мне там не поверили. Сказали, что раз нет свидетелей, то мои слова — это просто бред.
— Но… Но… Но теперь у тебя есть свидетели!
— И ты должна обратиться в милицию!
Ниночка переводила взгляд с одной подруги на другую.
— Да, — пробормотала она. — Мне кажется, что вы правы. Это зашло уже слишком далеко.
— Еще как зашло! А если бы Машка сегодня не зацепилась за крюк? Где бы она была сейчас?
Маня содрогнулась. И требовательно посмотрела на подругу.
— Ты должна… Нет, ты просто обязана заявить на этого сумасшедшего!
— Его нужно изолировать.
— Изловить и изолировать от общества.
— Он социально опасен!
— У него крыша совсем поехала. Это ясно!
И дебаты Маня завершила одной, но веской фразой:
— Мы немедленно возвращаемся домой.
Не передать словами, как возликовали подруги! У них просто в груди все запело и заиграло. Их подопечные возвращаются домой, что может быть лучше. Но тут же здравые сомнения пришли в голову Кире, охладив ее радость ушатом воды.
— Но тебя подозревают в том, что ты тяжело ранила Диму, — взглянула она на Маню.
— Плевать! Я же этого не делала! И вообще, лучше немного посидеть за решеткой, чем по ошибке пасть от руки больного психопата. Извини, Ниночка.
— Ничего, — пробормотала та. — Меня твоя позиция радует. Но как же быть с туром? Ведь за него деньги плачены.
— Снова плевать! Не мы деньги за эту путевку платили, не нам и плакать.
