Дарья Донцова - Крутые наследнички
– Спасибо, – вырвалось у меня. – Только не понимаю, почему Лиза так боялась, что ее настоящее имя будет раскрыто? Я могу понять, что она опасалась Жана: он мог рассказать, что не убивал Эдуарда и Сью, и все подозрения пали бы тогда на Лизу. Но чего она ждала после его смерти, почему не раскрылась?
– Кажется, я понимаю, – спокойно проговорил господин Прудон. – Срок давности за убийство – девять лет. Ей оставалось продержаться совсем немного, и все – она неподсудна. А если бы господин Гранж уехал с ней в Лондон, все стали бы думать, что они просто любовники. Я полагаю, Лиза уговорила бы Аллана подождать еще некоторое время не открывать ее настоящее имя.
– Я не верю ничему из того, что здесь рассказывала моя дочь. Ее заставили оклеветать себя. Я глубоко убежден, что Лиза – чистый и невинный ребенок.
– Да уж, чистый, – усмехнулся Яцек. – Когда выходит из ванной. А насчет невинности – тут простите. Детка весьма искушена в разных вопросах. Как она потешалась над вами всеми, поднимаясь ко мне в спальню! Прости, Жаклин, я вел себя как свинья. Слышали бы вы, как она вас всех обзывала, как издевалась над Алланом. Она называла его «папашка-промокашка, засратая бумажка».
– Не верю! – закричал Аллан. – Не верю ни одному слову, вонючий поляк. Сам-то зачем все это выслушивал, ехидничал вместе с ней?
– Я любил ее, – просто ответил Яцек.
Аллан пошел к двери, на полдороге он обернулся:
– Тина, если хочешь, поедем вместе со мной!
– Да, дорогой, – сказала девушка. И они вышли из столовой.
ГЛАВА 20
Новый год мы встречали у Галины Владимировны. Старая дама, страшно довольная, приготовила «ужин по-русски». Жаклин не возражала, и стол поражал изобилием: холодец, салаты, пироги с капустой, поросенок с гречневой кашей, грибы, соленая капуста, моченые яблоки – всего не перечислить. Особняком стояли неизвестно как затесавшиеся на «русский» стол сациви и лобио. Мы пили и ели почти всю ночь без остановки, тупо глядя на экран телевизора. Галина Владимировна смотрела первую программу из Москвы, и к двум часам я окончательно обалдела от однообразных песен и певцов, как будто размноженных под копирку. Поэтому тихонько отползла в дальний угол.
Через некоторое время ко мне присоединились Наташка и Жаклин. Маша мирно подремывала на диване, а Яцек с Галиной Владимировной играли в триктрак. Меня удивило, что за весь вечер Жаклин не выпила ни капли спиртного, только чуть пригубила шампанского. Очевидно, это поразило и Наташку.
– Ты что, записалась в общество анонимных алкоголиков? – съехидничала она, глядя на стакан с соком в руках Жаклин.
– Нет, – вздохнула та, – просто не хочется родить урода.
– Вот это да! – ахнули мы разом. – Вот это новость!
Жаклин грустно улыбнулась:
– Столько лет хотела ребенка, но ничего не получалось. И надо же, именно сейчас, когда я уже махнула на все рукой!
– Нет, за такую новость надо выпить шампанского! – воскликнула Наташка и пошла к столу.
Воспользовавшись тем, что мы остались одни, я бестактно спросила у Жаклин:
– А кто отец будущего младенца? Аллан?
Жаклин вздохнула:
– Даша, ты неподражаема. Нет, надеюсь, что не Аллан. К сожалению, от него рождались только монстры, вроде Жана или Лизы. Искренне надеюсь, что отец – Яцек.
– А ты с ним останешься?
– Знаешь, мы многое обговорили и решили начать сначала. Я простила ему Лизу, а он мне мои бутылки. И потом, у ребенка должны быть отец, и мать, и бабушка…
– А что, об Аллане и Тине ничего не слышно? – спросила подошедшая Наташка.
Жаклин отрицательно покачала головой.
– Последнее письмо от них пришло из Австралии. Мадам Прудон долго плакала, прежде чем показала его мне.
– И что в письме? – поинтересовалась я.
– Да ничего особенного. Всем привет, все хорошо. Обратного адреса нет, сообщение ниоткуда, как с того света.
– Бог с ними, – махнула рукой Наташка. – Я рада, что все закончилось. Давайте лучше выпьем за предстоящую радость.
– А какая радость нам предстоит? – поинтересовалась внезапно проснувшаяся Маня.
– У Жаклин скоро родится ребенок, – ответила я.
– Девочка или мальчик?
– Кого бог пошлет.
– Надеюсь, он не пошлет Жаклин чудовище вроде Лизы, – дернула плечом Маня. – Интересно, ее когда-нибудь поймают?
– Сомневаюсь, – сказала Наташка, – слишком хитрая, слишком умная, слишком жестокая. Скорее всего спряталась где-нибудь, залегла, так сказать, на дно. И вообще хватит об этом, давайте выпьем за Новый год.
– Давайте, – радостно согласилась я. – Я тоже рада, что все закончилось. Во всей этой истории есть только одно непонятное обстоятельство.
– Только одно? – спросила Наташка. – Для меня, например, многое осталось непонятным. Я ни на минуту не верю, что Жан погиб в результате несчастного случая. А отлетевшее колесо? А история с гаражом? Я вижу здесь руку Аллана.
Жаклин замялась.
– Может, это и не совсем верно. Аллан все-таки благородный человек, он не профессиональный убийца. Если Жана и убили, то сделал это кто-то другой.
– Три ха-ха! – воскликнула эмоциональная Наташка. – Как же, как же, благородный человек! А кто отец Лизы? Чьи гены у этого монстра? Насколько я слышала, Сьюзен была милой и интеллигентной. Значит, любовь к убийствам детка унаследовала от отца. И никто не убедит меня в обратном!
Жаклин нервно поправила роскошные волосы:
– Яцек, подойди к нам.
Яцек отодвинул триктрак.
– Да, дорогая, ты хочешь, наверное, уже прилечь?
– Расскажи им все, что рассказывал мне.
– О чем, дорогая?
– Не прикидывайся идиотом. Расскажи все о Лизе и Ренальдо.
– Может быть, не надо снова ворошить эту кучу?
– Надо, – отрезала Наташка, – давай!
И Яцек стал рассказывать:
– Лиза была, как я потом понял, человеком с больной психикой. Меня она не стеснялась, в особенности после моей женитьбы на Жаклин. Мы с ней стали вроде как сообщники. На людях она была мила, тиха, интеллигентна и воспитанна. Вечером же в своей комнате сбрасывала маску и издевалась над всеми, ехидничала и строила всевозможные планы. Ей очень хотелось добраться до денег, но на пути стоял Жан. Лиза презирала его и боялась одновременно. Поэтому ее планы касались в основном того, как избавиться от брата. Какие только мысли не приходили ей в голову: яд, нож, веревка… Ну просто Сицилия. Я настолько привык к ее кровавым мечтам, что перестал следить за ними, поэтому проглядел момент, когда планы стали превращаться в реальность. Под рукой у нее оказался классный специалист – Ренальдо. Отвинченное колесо и испорченный электронный замок – его рук дело. Но Жана, как злобно говорила Лиза, «черт бережет». Первый раз он чудом удержал машину, во второй – очевидно, ток был недостаточно сильный, в третий раз все получилось…
– Так вот почему она так боялась Ренальдо… – дошло до меня.
– Да, – грустно согласился Яцек. – Ей нужно было избавиться от него, и для этого понадобился Аллан. Лиза вообще первосортная актриса. Прикинется, когда надо, таким ангелом!
– Значит, ты знал, что Жана собираются убить, – протянула Наташка.
Яцек развел руками:
– Ну, дорогая, ты очень категорична. Я представить не мог, просто не верил, что Лиза – она ведь была совсем ребенок – способна на убийство…
– Ну а что ты подумал, когда Жан чудом спасся, удержав машину? – продолжала допытываться Наташка.
– Ничего я не подумал, – начал оправдываться Яцек. – Мало ли какие бывают случайности…
– А испорченный замок? – встряла Маша.
Яцек угрюмо молчал.
«Что ему сказать, бедному?» – подумала я.
– Я любил ее, – наконец выдавил он из себя. – Тебе, Натали, это трудно понять, ты прагматик, а я романтик, и я любил ее. Понимаешь?
– Понимаю, – неожиданно спокойно отреагировала моя подруга. – Я понимаю, что ты ее любил, но еще я понимаю, что никогда не сяду срать с тобой на одном гектаре!
От удивления Жаклин разинула рот.
– Давай собирайся, – повернулась ко мне Наташка, – я здесь ни минуты больше не останусь.
– Но уже ночь, – пробормотала Жаклин, – идет дождь, дорога скользкая, а ты выпила…
– Тронута вашим вниманием, – усмехнулась Наташка.
С этими словами она ухватила мою сумку и буквально вытолкнула нас с Машей за порог.
ЭПИЛОГ
Январь в Париже безобразен. С неба вместо приличного снега сыплется нудный дождь, ветер забивается под пальто, холодно, промозгло. Холодно было и в кабинете комиссара Перье. Сам комиссар вырядился в толстую шерстяную фуфайку и стал похож на рекламу капель от кашля. Мы с Натальей сидели у стола, а комиссар мерил шагами небольшую комнату. Я искренне пожалела полицейского. Выдержать Наташкин напор неподготовленному человеку трудно. А Жорж Перье не успел подготовиться. Рано утром Наташка притащила меня на набережную Орфевр и, размахивая саблей над головой, понеслась в атаку.
