Татьяна Луганцева - Таблетка от одиночества
Уборщица с усталым лицом не успевала вытирать пол. Помещение плохо проветривалось, было душно и пахло жареной капустой. За соседним столиком двое мужчин затрапезного вида громко смеясь, распивали дешевое баночное пиво и закусывали пельменями. Для Талы это кафе являлось верхом ресторанного изыска, только такие цены она могла себе позволить, ей приходилось экономить каждую копейку.
Тала приступила к трапезе, начав с грибного супа, где от грибов остался лишь намек на вкус, неизвестно как и из чего созданный. Суп был сдобрен картошкой, репчатым луком и перловой крупой. Арина взяла несколько мелких пирожков, плюшек и литр морса. Сама она тоже была как плюшка – черноволосая, пухленькая, очень женственная и живая, с прекрасным цветом лица и прической, как у Мирей Матье. Девушки познакомились в художественной школе, когда им было лет по семь, и с тех пор поддерживали дружеские отношения.
Пожалуй, только Арина знала всю правду о личной жизни Талы и всегда ей сочувствовала. Арина, окончив художественную школу, в отличие от подруги, стала учиться живописи дальше. Она оформляла интерьеры вместе с третьим по счету мужем и очень неплохо зарабатывала. В определенных кругах пара Леоновых была достаточно известна.
Жили они в свободном браке, запросто вступая в любовные отношения с другими людьми. Тала знала, что отсутствие детей оказывало гнетущее влияние на подругу. Арина мечтала о полноценной семье и была очень хозяйственна, такого уютного семейного гнездышка Тала не видела больше ни у кого. Иногда Тале казалось, что подруга меняет мужей так часто, думая, что причина бесплодия в них. Арина никогда бы не призналась, что причина в ней самой.
– Эх, Талка, надо было тебе вместе со мной идти в художественный институт учиться! Зарыла свой талант в землю! Сидишь среди пробирок, порошков и микстур и сама стала… как таблетка. Этакая пилюля от настоящей, полноценной жизни! – бранилась Арина, откусывая сразу половину ватрушки. – Замуж тебе надо за настоящего мужика!
– Да, прямо очередь стоит из принцев к тридцатилетней тетке с зарплатой в пять тысяч рублей, комплексом неполноценности и скверным характером, – ответила ей Тала, осматривая слегка близорукими глазами двух уже окончательно пьяных мужиков, сидевших за спиной подруги.
Один из них смачно рыгнул, и это напомнило призывный зов лося в брачный период. Тала содрогнулась и от греха подальше сконцентрировалась на добродушном, приятном лице подруги. Арина между тем продолжала ругаться:
– А мы все принцев ждем? Мать твою!.. Прости господи! Сколько тебе лет, девочка?! Опустись на землю-то! Все витает в облаках! Так ты точно свою любовь на кладбище встретишь. Нормального, обычного мужика искать надо, а не призрачного принца! Бери пример с меня, я обычная, земная женщина, живу нормально! Да! Пусть не свечусь счастьем, но и не слоняюсь по большому городу одна с хвостиком на макушке и в стоптанных туфлях.
Тала закусила губу и убрала ноги под стул.
– У меня сейчас денежные затруднения…
– Охотно верю, при твоей-то зарплате! А если бы ты ответила на ухаживания босса, то была бы уже заведующей аптекой.
– Антон Александрович, во-первых, женат, а во-вторых, совершенно мне не нравится.
– А я тебе не замуж идти предлагаю за него, а стать любовницей. Да не смотри ты на меня так! А любовники от горького слова «любовь»… – нараспев произнесла Арина, чуть не подавившись пирожком.
– Вот как раз любовью здесь и не пахнет. – Тала протянула ей стакан с морсом и с силой стукнула по спине.
– Ого! Какая рука у тебя тяжелая! Откуда только сила берется в столь тщедушном теле.
– Мне мой Денис говорил, что я толстокожая, много чего могу вынести, что рождена для испытаний…
– Вот только ничего не говори мне про него! Пусть он в гробу перевернется! Слышать даже имя это не хочу! Для испытаний… – передразнила Арина. – С таким-то козлом, может, и для испытаний…
– Арина! – одернула ее Тала.
– А с нормальными мужчинами – для любви и удовольствий, – гнула свою линию подруга, приступая к пирожку с луком и яйцом. – Эх, прощай, талия!
– Я, конечно, благодарна тебе за заботу, но обо мне не стоит тревожиться. У меня все хорошо, и ты знаешь, я лучше буду одна, чем с кем попало.
– Хорошо у тебя, как же! Как представлю тебя одну в твоей малюсенькой квартире, сидящей на кухне за чашкой чая или в комнате перед телевизором, так сердце кровью обливается. Куда мужики смотрят? Ты же красивая, умная, честная и порядочная до противности! Тобою только пользуются всю жизнь.
– Я слышала, что есть люди ведущие и ведомые, и это их карма. Так вот я, наверное, ведомая, и другой мне не стать, – грустно вздохнула Тала.
– Вот-вот, ты еще свихнись на почве кармы, заведи кошку и сядь с вязаньем на лавку у подъезда.
Как ты, вообще, выглядишь? Эх, тебя бы в хорошие руки, и для такого бриллианта нашлась бы подобающая огранка! Что за мешковатая куртка на тебе, что это за затрапезные брюки?
Тала покраснела:
– Арина, хватит, не вгоняй меня в краску! Ты же знаешь, что одеваюсь я нормально. Просто сегодня после работы я еду на кладбище к бабушке и Денису.
– Вот тебе на! Интересное занятие! В такую погоду, посреди недели, на ночь глядя, на кладбище?! Ты с ума сошла?! Ты посмотри, какая погода! Съездишь в выходные, хоть люди там будут, да, может, дождь прекратится!
– Нет, я поеду сегодня, в выходные у меня будут дела. Я сопатку с собой взяла и уже отпросилась уйти на час пораньше.
– Чего взяла? – не поняла Арина, трогая свой круглый живот, словно проверяя степень наполнения желудка плюшками.
– Сопатку, – охотно пояснила Тала. – Это такая маленькая лопатка, может, что прикопать придется.
– Господи, что на кладбище копать-то? Мертвецов, что ли, откапывать в лунную ночь? – перекрестилась Арина.
– Да ну тебя, подруга! Я за своими могилами ухаживаю, траву надо выполоть, земличку взрыхлить…
– Лучше молчи, а то мои пироги будут искать дорогу назад, – пригрозила ей Арина. – Я тебя вот зачем пригласила… До меня дошли слухи, что тебе требуются деньги?
– Откуда ты знаешь?
– Значит, это правда, – вздохнула подружка. – Так, птичка одна напела…
– Кажется, я знаю, как зовут эту птичку. Уж не тетя ли Тася, моя соседка? Никому ничего сказать нельзя! – возмутилась Тала.
– Ты не ругайся, рассказывай, что за проблемы?
– Моей маме срочно нужно очень дорогое лекарство. Ужасно дорогое! – подчеркнула она. – Мне, как работнику аптеки, обещают продать его с тридцатипроцентной скидкой, но я все равно не потяну.
– Я не расслышала, лекарство кому потребовалось? – с иронией уточнила Арина, дотронувшись до уха с брильянтовой сережкой.
– Моей матери, – повторила Тала, опуская глаза и уже предвидя ответную реакцию.
– Правда? А у тебя есть мать? – Круглые карие глаза Арины с удивлением смотрели на подругу. – Это ты о той женщине, сбагрившей тебя бабке и приезжавшей с пакетиком сушек и карамелек раз в месяц?
– Не язви, Арина. Сейчас она тяжело больна.
– Самое время вспомнить, что где-то есть дочь? Когда нагрянули болезнь и старость?
– Арина, я не могу закрыть глаза и спокойно жить, не помогая ей, пока она будет тихо умирать без этих дорогостоящих лекарств.
– Это ты правильно сказала, ты не сможешь, – вздохнула Арина. – Все на тебе ездят… и будут ездить. Эх, Тала, не хватает тебе стервозности, того, что так любят мужчины в женщинах, хотя и не признаются в этом.
Арина, вытерев руки бумажной салфеткой, открыла сумочку.
– Вот здесь двадцать тысяч, все, что могу дать.
– Арина!!!
– Бери, не думай даже! Отдашь, когда сможешь.
– Я не могу… Арина, ты же знаешь, что быстро я не отдам, – смутилась Тала.
– Если не возьмешь, я обижусь. Разговор окончен, – щелкнула Арина замком сумочки и сунула пачку тысячных купюр в руки Талы.
– Спасибо, – горячо поблагодарила ее подруга.
– Я могу подсказать, каким способом ты сможешь заработать деньги.
– Интересно…
– Пора тебе заканчивать заниматься благотворительностью, пусть этим занимаются те, у кого есть деньги. Ты чудно рисуешь, и я готова помочь тебе продать твои картины. Буду рада, если ты напишешь несколько полотен на современные сюжеты. Я возьму их для оформления интерьера дома какого-нибудь богатого человека.
– Правда? – сердце Талы забилось. – Но я же не профессиональный художник…
– А кому это надо знать? Да я бы поспорила, у тебя врожденный талант. Главное, чтобы красиво было. Я же не собираюсь предлагать твои картины экспертам.
– Хорошо, Арина, я постараюсь, – заулыбалась Тала.
– Вот и молодец! Как же тебе улыбка идет, ты становишься совсем другим человеком. А то спрячешься в свою раковину, закроешься от внешнего мира, глаза в пол, голову в плечи, капюшон на голову и пошла…
– Ой, послушай, у меня перерыв заканчивается, я побежала. Спасибо за обед, деньги и работу!
