Дарья Донцова - Главбух и полцарства в придачу
– Сколько же тебе лет?
Она подумала, потом сказала:
– Четыре года.
– И куда же ты едешь?
– В Москву, к бабушке.
– Ты в Праге живешь? – продолжала я расспросы, но тут в купе ворвалась девица вместе с двумя проводниками, мужчиной и бабой. Началось разбирательство.
м зучив билеты, проводник спросил:
– Виола Ленинидовна Тараканова кто?
Я помахала рукой.
– Следовательно, вы Елизавета Семеновна Марченко с дочерью Марией Поповой?
– Ну и дальше что? – разъярилась девица. – Я купила все купе и не хочу, чтобы нам мешали.
Проводник покачал головой:
– Нет, у вас одно место, второе детское, на ту же полку.
– Не может быть! Я же всю дорогу ехала без соседей!
Мужчина в фуражке развел руками:
– Случается такое, а в Вязьме продали на полку билетик. Гражданочка Тараканова, располагайтесь.
– Я этого так не оставлю, – прошипела девица, – Машка, слезай!
– Не надо, – я попыталась наладить контакт с фурией, – я не собираюсь ложиться спать, девочка совершенно мне не мешает, пусть себе сидит.
Но Елизавета молча перетащила несопротивляющегося ребенка на свое место.
– Спать пора, – коротко приказала она.
– Не хочу, – неожиданно закапризничала Маша, – не хочу без сказки.
Черные, бездонные глаза ребенка наполнились слезами, вьющиеся темные волосы рассыпались по плечам. Смуглая девочка походила на цыганочку и была очень хорошенькой.
– Ложись, – не дрогнула мать.
– Дядю Рому позови, он мне сказку расскажет.
– Потом. Вот приедем к бабушке, тогда дядя Рома и почитает тебе книжку.
– Сейчас!!! Хочу сейчас!
– Дядя Рома спит в соседнем купе, завтра его увидишь, – попыталась унять истерику Елизавета.
– Правда? – всхлипывала Маша. – Дядя Рома тоже едет? А моя бабушка хорошая?
– Конечно!
– Почему дядя Рома не с нами?
– Ему билета не хватило, видишь, там тетя сидит!
– У-у-у, противная! – заныла Маша.
Елизавета порылась в сумочке, достала голубенькую таблеточку, разломила ее и дала дочери:
– На!
Девочка безропотно съела лекарство и, мгновенно успокоившись, легла.
Я тоже вытянулась на полке и повернулась лицом к стене. Неожиданно меня сморил сон. Вагон мерно покачивался, в купе работал кондиционер, время было позднее.
Чья-то легкая рука тронула меня за плечо. Я подскочила и ударилась головой о сетку, в которой лежало полотенце.
– Испугала вас? – улыбнулась проводница. – Поднимайтесь потихонечку, скоро Москва. Разбудите свою соседку.
– Может, сами ее толкнете? – зевнула я. – Мне, честно говоря, не очень хочется с ней связываться.
Проводница тяжело вздохнула, повернулась и сурово сказала:
– Гражданочка, поднимайтесь, поезд приближается к Москве.
Противная Елизавета, очевидно, крепко спала и поэтому не слышала призыва проводницы. Голову Елизавета прикрыла одеялом, девочки на полке не было. Очевидно, когда я заснула, мать отвела ребенка к некоему Роману, который ехал в соседнем купе, небось хотела спокойно выспаться. Вон как крепко дрыхнет! Впрочем, часы показывали шесть утра, большинство людей в это время привыкли мирно сопеть в подушку.
– Эй, – повысила голос хозяйка вагона, – просыпайтесь!
Но молодая женщина не реагировала.
– Вы ее потрясите, – мстительно предложила я.
– Такая скандальная, – задумчиво протянула проводница, – вон бригадира поезда потребовала. А с какой стати? Чего хотела? Билет у вас есть, в чем проблема? Эй, гражданочка! Поднимайся!
Я встала, протиснулась мимо проводницы, вышла в коридор, сбегала в туалет, умылась, попыталась пригладить торчащие дыбом волосы и побрела назад.
Я редко выезжаю из Москвы, а в таком вагоне вообще очутилась впервые. Он был явно не российского производства. Коридоры тут оказались уже, чем в наших поездах, купе меньше, зато туалет совершенно замечательный, вакуумный, как в самолете, и хирургически чистый. Мое место находилось посередине вагона, и проводница до того, как подняла меня, должна была разбудить уже половину пассажиров, но за закрытыми дверьми стояла могильная тишина, и в коридоре никого не было с полотенцем на плече. Вагон мирно спал, люди оттягивали минуту пробуждения. Я спокойно шла мимо окон, и тут вдруг раздался надрывистый крик:
– Ой, мамочка, господи, спасите!..
Я ринулась было вперед, но тут из моего купе вылетела растрепанная проводница и, воя, словно сирена, понеслась в противоположную от меня сторону.
Я тяжело вздохнула и остановилась перед приоткрытой дверью. Наверное, скандальная Елизавета Семеновна ударила проводницу или сказала ей редкостную гадость.
До прибытия поезда в Москву оставалось примерно двадцать пять минут. Надо бы выпить чаю. В конце концов, я заплатила бешеные деньги за проезд и имею полное право на сервис. А чаю очень хочется, крепкого с лимоном.
Я заглянула в купе. Елизавета мирно лежала, повернувшись лицом к стенке, похоже, она и не собиралась вставать. Я вошла. Ну куда подевалась проводница? Не успела я об этом подумать, как на пороге возникла группа людей, одетых в форменную одежду: двое мужчин и женщина. Увидев проводницу, я обрадовалась и спросила:
– Можно стакан чая? С лимоном?
Она уставилась на меня и заморгала, а один из мужиков вдруг поинтересовался:
– Вы соседка?
– Чья?
– Вот этой.
– В каком смысле?
Дядька потоптался на месте.
– Вместе ехали?
– Нет, я в Вязьме села, она уже тут была и оказалась очень недовольна моим появлением. Простите, но, кажется, я имею право на чай?
– Люся, – сердито приказал дядька, – отведи эту в служебку и напои.
Тут я по-настоящему возмутилась:
– Еще чего! С какой стати мне пить чай в вашем отсеке? Я купила билет на законных основаниях…
– Девушка, – прервал меня мрачно молчавший до сих пор парень, – вам дадут замечательный чай, а может, хотите кофе? Не тот, что пассажирам предлагают, а наш, Люся сделает, да, Люсенька?
Баба оторопело кивнула и попыталась ответить, но из ее рта вырвался звук, напоминающий кваканье молодой лягушки, подзывающей самца.
– У Люси и сливочки есть к кофейку, вкусные очень, жирные, и булочки с маком. Вы идите в служебку, – продолжал соблазнять меня парень.
А что? Выпить кофе совсем неплохо, тем более после почти бессонной ночи. Я решила было пройти вперед, но тут увидела, что на лице более старшего мужчины мелькнуло странное выражение, смесь облегчения с испугом, и моментально остановилась. Минуточку, с какой это стати сюда заявились трое проводников, один из которых бригадир поезда? Я узнала его, он несколько часов назад пытался усовестить скандальную Елизавету. И почему меня столь упорно приглашают на территорию, которая не предназначена для пассажиров? Отчего вдруг решили угостить «своим» кофе, а не растворимой бурдой? Рассчитывают на чаевые? Но я не похожа на «новую русскую».
Внезапно я почувствовала страх. А вдруг это бандиты? Переоделись в форму и теперь заманивают меня в укромное место…
– Никуда не пойду, – сурово заявила я, ринулась в купе и села на свою полку, – хоть убейте. Вернее, убивать меня нельзя. Вас тут же поймают! Имейте в виду, мой муж, Олег Куприн, является майором милиции. Он сейчас стоит на перроне, с цветами, ждет жену, я ему звонила и сообщила номер вагона и место. Представляете, что он предпримет, обнаружив мое отсутствие?
Сами понимаете, что я наврала с три короба. Олег никогда не станет маячить на перроне с букетом, ему и в голову не придет купить розы. Даже не знаю, что должно произойти, чтобы он кинулся за цветами. Естественно, никаких телеграмм я не отправляла…
– Ваш муж служит в милиции? – заинтересовался вдруг бригадир.
– Да, он занимается особо важными преступлениями, убийствами например.
Неожиданно проводница опять завопила, как трехлетний ребенок, у которого отняли конфету, а потом побежала по коридору.
– Ну раз у вас супруг милиционер, – вздохнул парень, – тогда… в общем… ваша соседка умерла. Пройдите в служебное купе. Вам придется задержаться после прибытия поезда, так как вы являетесь свидетелем.
– Ч-чего? – прозаикалась я.
– Всего, – ответил юноша.
– Но она просто спала! Как – умерла? Вы шутите? Ну-ка, потрясите ее за плечо!
– Пройдите к проводнику, – устало сказал бригадир.
Боже, какой ужас! Умерла?! О нет. Бедная женщина, такая молодая, дочка совсем крошка! А муж? Он знает? Вроде он едет в соседнем купе. Как его зовут… Роман!
– Пойдемте, – потянул меня бригадир.
Я послушно двинулась за ним.
– Зонтик забыли, – заботливо напомнил молодой человек.
– Это не мой, – прошептала я.
– А кофточка голубенькая ваша?
– Да, – обалдело выдавила я.
– А белая сумочка и книга «Смерть в водовороте»?
– Да.
– Браслетик серебряный, часики?
– Да.
– Сейчас все в сумочку засуну, – засуетился молодой проводник, – и принесу, вы пока с Ильей Сергеевичем, с нашим бригадиром, ступайте.
