Наталья Александрова - Отмычка от разбитого сердца
И не только бейсболки.
Вместо однотонной бежевой куртки на ней была теперь другая, клетчатая…
Надежда Николаевна удивленно заморгала.
Женщина была та же самая, никаких сомнений, но куртка… да нет, что за странности! Когда это она успела переодеться?
Надежда немного прибавила шагу, подошла к незнакомке почти вплотную, скосила глаза на воротник куртки. Он был бежевый.
Выходит, эта куртка двухсторонняя, одна сторона у нее бежевая, а другая клетчатая… бывают такие куртки, которые можно для разнообразия выворачивать наизнанку, но зачем это делать в переполненном метро? Кроме того, женщина в двухсторонней куртке двигалась как-то странно, словно пряталась за спинами идущих впереди людей…
Коридор закончился, людской поток разделился на два ручейка — кто налево, кто направо. Надежде нужно было свернуть направо, к перрону, но она по непонятной причине направилась налево, к эскалатору. Только секундой позже она поняла, что последовала за мужчиной с лысиной и странной женщиной, которая преследовала его по пятам.
А эта женщина снова сменила внешность.
На этот раз она вовсе сняла свою хитрую курточку и спрятала ее в пластиковый пакет. Теперь на ней была ярко-оранжевая футболка. Кроме того, она надела темные очки, что в метро показалось Надежде уж совершенно лишним.
А самое главное — Надежда чувствовала характерное покалывание в корнях волос. Это покалывание никогда ее не обманывало. Оно могло значить только одно: Надежда Николаевна столкнулась с каким-то криминалом. Именно поэтому она свернула не туда, куда собиралась. Именно поэтому следила за странной женщиной. Та наверняка вынашивала какой-то преступный замысел. И жертвой этого замысла наверняка был мужчина с круглой лысиной…
Муж Надежды Сан Саныч сотни раз повторял своей жене, чтобы она держала свою интуицию под контролем и никогда не вмешивалась в чужие дела. Даже если они кажутся ей преступными. Потому что когда-нибудь это неумеренное любопытство плохо для нее кончится.
И Надежда много раз обещала это мужу.
Но одно дело — обещать, и совсем другое — сдерживать свои обещания… скажите, кому под силу преодолеть врожденные, глубоко запрятанные инстинкты?
Кроме того, как Надежда будет чувствовать себя, если потом с этим мужчиной что-нибудь случится? Ее до конца жизни будут мучить угрызения совести!
Надежда Николаевна прибавила шагу, поравнялась с лысым мужчиной и окликнула его:
— Молодой человек!
Он никак не отреагировал на этот оклик. Должно быть, давно уже не относил себя к категории молодых людей. В общем, он действительно был уже не слишком молод. Но как еще в нашей стране обращаться к незнакомому мужчине? Слово «господин» как-то не прижилось, да и смешно называть господином человека, стиснутого толпой в переполненном метро, «сударь» нисколько не лучше, к тому же отдает какой-то комедией из купеческой жизни, «гражданин» — это уже из репертуара полиции или прокуратуры, еще испугаешь человека, вот и приходится называть дядьку пенсионного возраста молодым человеком…
Долго раздумывать было некогда, и Надежда выбрала самый простой вариант:
— Мужчина!
На этот раз лысый незнакомец оглянулся и удивленно уставился на Надежду Николаевну.
— Мужчина! — повторила она. — За вами…
Она хотела сказать, что за ним следят, что ему угрожает опасность, но не успела. Ее внезапно схватили за руку, и визгливый женский голос завопил:
— Держите воровку! Она у меня кошелек украла! Полиция! Полиция!
Надежда изумленно оглянулась и увидела ту самую подозрительную женщину в двухсторонней куртке, точнее, уже не в куртке, а в оранжевой футболке. Черные очки она сняла, и Надежда разглядела ее глаза — хитрые, злые, маленькие глазки блекло-голубого цвета.
— Помогите! — вопила незнакомка, намертво вцепившись в Надеждину руку. — Что же это творится! Трудящемуся человеку в метро проехать нельзя! Я на тебя управу найду!
В голосе незнакомки звучали истерические нотки, но глаза ее при этом были совершенно спокойны и насмешливы. На мгновение отвернувшись от Надежды, женщина бросила взгляд в сторону, словно посылая кому-то сигнал. Надежда проследила за ее взглядом и увидела, как невысокий смуглый мужчина переглянулся с вопящей теткой, чуть заметно кивнул и быстро зашагал за лысым…
«Она передала его напарнику!» — поняла Надежда, и на душе у нее стало совсем уныло.
А к ним сквозь толпу уже протискивался толстый мрачный полицейский с сержантскими погонами.
— Товарищ сержант! — вопила женщина, не выпуская Надежду и бросая на нее злорадные взгляды. — Вот она ко мне в карман влезла! Кошелек вытащила! Арестуйте ее…
Надежда Николаевна отвернулась от лысого, которому все равно уже ничем не могла помочь, и попыталась вырвать руку. До нее наконец дошло, что она сама влипла в очередные неприятности.
Люди обтекали их, как река обтекает торчащую из воды корягу. Всем было некогда, все куда-то торопились, только несколько человек притормозили и с любопытством следили за происходящим. Видимо, им было некуда спешить.
— В чем дело? — важно осведомился полицейский, протолкавшись к месту происшествия и оглядев обеих женщин.
— Я вам говорю, — затарахтела подозрительная тетка, — она у меня кошелек вытащила! Уже хотела убежать, но я ее за руку схватила! Что же это творится! В метро проехать нельзя…
— Глупости какие! — раздраженно перебила ее Надежда. — Это она следила за мужчиной… наверное, хотела его обворовать или что-нибудь еще похуже…
— Я все видел! — подал голос из толпы высокий представительный старик с палкой. — Эта, которая в красном, залезла в карман к той, которая в горошек…
Надежда Николаевна свободной рукой поправила нарядную кофточку в крупный горошек и почувствовала себя увереннее. Свидетель был на ее стороне.
— Это не я к ней, это она ко мне залезла! — перебила старика незнакомка. — Вы не видели, так не говорите… а еще старый человек!
— Я все видел! — обиделся старик. — У меня зрение сто процентов, я в прошлом стрелок военизированной охраны, а инвалидность у меня совсем по другому вопросу, не по тому, что вы думаете!
— Граждане, лишних прошу не скапливаться! — пробасил сержант. — Не препятствовать движению пассажиров! А вы, гражданки, пройдемте со мной в опорный пункт, там разберемся! — И он ловко подхватил обеих женщин за локти.
— Куда? — переспросила Надежда, вяло сопротивляясь.
— Куда надо! — злорадно прошипела незнакомка и добавила так, чтобы не расслышал полицейский: — Не будешь следующий раз в чужие дела нос совать!
Полицейский подтащил обеих женщин к железной двери с надписью «Опорный пункт полиции» и втолкнул их в тесное душное помещение. Закрыв за собой дверь, он вытер со лба пот клетчатым платком, плюхнулся на металлический стул и проговорил, буравя обеих участниц инцидента мрачным взглядом.
— Ну?! — проговорил он, когда тишина сгустилась до состояния крутого дрожжевого теста. Надежда вспомнила, что обещала мужу испечь пирожки с картошкой, и настроение у нее еще больше испортилось.
— Вот эта женщина, — начала Надежда как можно внушительнее, — она следила за одним мужчиной. Шла за ним следом. И все время переодевалась. Сначала была в бежевой куртке, потом в клетчатой, а затем уже в этой футболке…
Ей самой эти слова показались не слишком убедительными. Она решила добавить к своим показаниям какой-нибудь достоверный штрих и проговорила:
— Тот мужчина был лысый.
Полицейский снял фуражку и оказался совершенно лысым. Он обтер потную лысину тем же платком и тяжело вздохнул.
— Но я ничего такого не хотела… — испуганно залепетала Надежда. — Я к лысым очень хорошо отношусь.
— Меня ваше отношение к лысым не интересует, — проговорил сержант неприязненно, — меня интересуют факты… вот вы говорите, что эта гражданка переодевалась? В метро? Мг-м… сначала в бежевой куртке, потом в клетчатой… и где же все эти ее куртки?
— Это не две куртки… это одна…
— То две, то одна… — полицейский снова тяжело вздохнул и перевел взгляд на вторую участницу конфликта.
— Это одна куртка, но такая, которую можно переодевать на две стороны! — заторопилась Надежда, чувствуя, что упускает последний шанс оправдаться.
— Да что вы ее слушаете! — перебила ее незнакомка. — Я же говорю — она ко мне в карман влезла! Вытащила вот этот кошелек! — И она помахала в воздухе коричневым кожаным портмоне.
— Если я его вытащила, — вклинилась Надежда. — Если я его вытащила, то почему же он у нее?
— А я успела его отобрать!
— Тише! — рявкнул полицейский и снова вытер лысину. — Документы!
— Что — документы? — переспросила Надежда, холодея.
— Документы предъявите!
Муж все время говорил Надежде, чтобы она носила в сумочке какое-нибудь удостоверение личности.
