Дарья Калинина - Смех и смертный грех
Кира и не подозревала, что ее желанию суждено сбыться так быстро. Но оказалось, что это и есть творец платья, молодой модельер Николо Субатини, по паспорту — Николай Субботин.
— Мои дорогие, — пропел он сладким словно мед голосом. — Чмоки, чмоки вам всем!
— Привет, Николо, — также расцеловались с ним продавщицы. — Ты как нельзя вовремя.
— А что такое?
— Мы твое платье почти продали! Взгляни!
Николо проворно обогнул зеркало, которое отгораживало его от Леси, лицо его сияло.
— Прекрасно! Платье словно бы для вас сшито!
— Мы чуть-чуть тут можем убрать. А тут прибавить.
— Да, — согласился Николо. — А тут будет хорошо подколоть.
Он попросил Лесю повернуться и застыл.
— Что с вами? — полюбопытствовала Леся.
— Боже! — воскликнул модельер в ответ. — Скажите мне, что это такое?
В голосе его звучала настоящая драма. Он заломил руки, потом прижал их к глазам, словно бы не в силах был видеть то, что представилось им.
— Что такое? — всполошились перепуганные его воплем продавщицы. — В чем дело?
— Вот это! — с отвращением произнес Николо. — Что это за дрянь вы напялили на ее тело?
— Это… это юбочка.
— Какая юбочка!? — вознегодовал Николо. — Это мерзость!
Взглянув на Лесю, он воскликнул:
— Снимите эту мерзость немедленно!
Леся поспешно повиновалась. Николо с омерзением швырнул юбку продавщицам.
— Это пошло! — заявил он им. — Носите сами эти нижние юбки! Мое платье — творение само по себе. И в нем должна находиться одна лишь жемчужина — женщина с прекрасным телом. Никаких преград. Одна лишь прекрасная женская нагота в морской пене. Афродита, поднимающаяся с морского дна! Прозрачная вода, белая пена, волны!
Так вот что означали зигзаги на платье! Кира только сейчас поняла замысел модельера, и он ей понравился. В другой ситуации она и сама не отказалась бы от такого платья, оно было поистине незабываемо. Но на свадьбе?.. Уместен ли там будет такой вызов общественной морали? Все-таки невеста — это символ непорочности. А о какой непорочности может идти речь, если невеста почти голая сзади?
Но Леся ни о чем таком не думала. Она слышала лишь слова про Афродиту, выходящую на землю из пены морской.
— О-о-о! — Леся смотрела на модельера словно завороженная. — И это все буду я?
— Разумеется! Вы! — восторженно воскликнул этот странный тип. — Вы типичная Афродита! И более того, я хочу, чтобы вы стали моим творением! Я лично проведу вас по всем этапам, сделаю вас настоящим совершенством! Ослепительной красавицей. О, нет, не обижайтесь, вы и сейчас хороши в этом платье, но я помогу вашему образу обрести законченность. Вы согласны?
— Согласна! — выпалила Леся прежде, чем Кира успела как-то отреагировать и остановить ее.
— Вот и чудесно, — просиял Николо. — Мы с вами будем неразлучны. И вы засияете у меня как самый драгоценный брильянт!
Затем, взглянув на продавщицу, которая все еще держала в руках юбку, с отвращением произнес:
— Унесите это отсюда! Не желаю это видеть!
Кира с сожалением проводила глазами юбку. Единственная надежда на то, что Леся будет выглядеть хоть сколько-нибудь прилично, пропала вдали. А все по вине этого паяца, который возомнил себя великим эстетом. Кира почувствовала смутное неудовольствие этим клоуном. Бывают люди, от которых одни сплошные неприятности. Похоже, это один из них.
— Как ты считаешь? — повернулась Леся к Кире.
— Это… того… на свадьбе ведь и родственники будут, — только и сумела выговорить Кира. — В том числе мамы — твоя, Эдика… Его тетя… Бабушка!
Но ей не удалось отговорить Лесю от этого безумия. Платье той нравилось невероятно.
— Такого точно ни у одной другой невесты не будет!
Николо не шутил, когда обещал Лесе заняться ею. Он весь пылал и светился, прыгая вокруг Леси и трогая ее своими маленькими, похожими на кукольные ладошками.
— Вы первая, кто оценил мой гений по достоинству! — восхищался он. — О-о-о… У вас есть чувство стиля. Вы понимаете, как пошлы и вульгарны все те наряды, что висят на плечиках в этом ателье. Но мое платье, то есть теперь уже ваше — это нечто невероятное, непредсказуемое, фееричное!
Киру этот юнец раздражал. Она считала, что если бы не голый зад, в том, что Николо считал пенными брызгами, то платье ничем не отличалось бы от сотни других, которые она видела тут, да и в других местах тоже. Да, оно невероятно хорошо, но все-таки за такую цену можно купить платье ничуть не хуже и уж, конечно, гораздо приличнее.
Николо — талантлив, но в то же время слишком самолюбив. Может быть, для модельера это качество необходимо, но все-таки в Николо его чересчур много.
Но говорить об этом юнцу Кира не стала, потому что видела: юноша пришелся ее подруге по душе. Они вдвоем так славно пели в унисон, что совсем забыли про Киру. А ей это было только на руку. Странствия по городу в поисках платья порядком утомили Киру. И она была рада, что Леся нашла нового компаньона.
Николо оказался очень полезен, он и впрямь с охотой и пониманием дела помог Лесе подобрать туфли, нашел ей визажиста и парикмахера, который поклялся, что изобразит на голове у Леси к назначенному сроку целый Версаль. Он именно так и выразился — Версаль. Но Николо и тут проявил свою натуру.
— Версаль — неуместен, — заявил он решительно. — Тут нужны Афины! Изобразишь?
— Изображу!
Поняв, что Леся теперь находится в надежных руках, Кира совершенно выпала из предсвадебной гонки. Каждый вечер они все слышали из уст Леси многочисленные хвалебные оды в честь Николо.
Наконец Эдик даже не выдержал и спросил у невесты:
— Может быть, ты его и на нашу свадьбу пригласишь?
— Я это уже сделала.
Эдик задохнулся от возмущения, а Леся тут же добавила:
— Ты же помнишь, с моей стороны было на одного гостя меньше. Теперь этот недостаток восполнен.
Эдик пошевелил губами, но так и не нашелся, что возразить. Зато нашелся Лисица.
— Я не хочу сидеть за одним столом с геем!
— Как тебе не стыдно! — воскликнула в ответ возмущенная Леся.
Но Лисица ничуть не устыдился.
— Мне?! Почему это мне должно быть стыдно? Это ведь не я тащу к тебе на свадьбу гея!
— Ты так говоришь, словно он убийца или вор! К твоему сведению, быть геем даже модно.
В ответ Лисица завернул такую лихую тираду про геев и вообще лиц нетрадиционной ориентации, что стало совершенно ясно: если Леся настоит на своем и Николо появится на теплоходе, за его жизнь и спокойствие нельзя будет дать и ломаного гроша.
И тем не менее Леся настаивала на своем. Все-таки она была невестой, а значит, пользовалась определенными привилегиями. Эдик не стал с ней спорить. Ну, хочет его невеста видеть у себя на свадьбе приятеля-гея, что за беда, это все-таки лучше, чем пригласить на свадьбу приятеля-натурала.
— А ты что скажешь? — обратилась Леся к Кире.
Кира обрадовалась. Ей было что сказать по этому поводу.
— Не подумай, что я поддерживаю Лисицу, — произнесла она, — но просто на корабле может оказаться много людей, разделяющих его точку зрения. Как знать, будет ли Николо комфортно с ними? Не обидят ли они его невзначай? Ведь люди бывают такими грубыми подчас.
— Мы никому не скажем, что он гей!
— Думаешь, это не заметно по его внешнему виду и манере держаться? Уверяю, все сообразят, что с Николо что-то не то.
— Вот вы как!..
И Леся замолчала, давая понять, что она явно обижена позицией своих друзей. Но до свадьбы еще оставалось несколько дней. И Кира надеялась, что ей удастся образумить подругу. В конце концов, Леся сама говорила, что на теплоходе поплывут только самые близкие ей люди. И даже если взять и отбросить м-м-м… некоторую странность поведения Николо, то все равно он никак не попадает в этот список. Ведь он знаком с Лесей без году неделя.
Глава 2
Тем не менее время бежало вперед. В назначенный день и час все гости, друзья и собственно жених с невестой стояли у дверей Дворца бракосочетаний на Фурштатской улице и возбужденно обсуждали предстоящий праздник и саму поездку.
Как ни странно, многие из приглашенных ворчали.
— Ой, не дело вы с Эдиком, Леська, задумали, — покачала головой Лесина мама — тетя Света. — И что это за причуда такая — прямо из ЗАГСа и на корабль? Почему нельзя было просто снять ресторан в городе и нормально всем вместе посидеть? А потом бы вы уже вдвоем поехали в свадебное путешествие. Все так делают, но у вас ведь вечно не как у людей.
И тетя Света обиженно отвернулась от дочери. Она считала, что дочь у нее получилась какая-то неудачная. Во всяком случае, никто ни разу не слышал из уст тети Светы похвалы в адрес дочери. Леся же сделала вид, что не слышит маминых укоров. А Кира вздохнула. Честное слово, пусть бы Леська пригласила на свадьбу хоть всех геев города, лишь бы взамен она не позвала тетю Свету.
