Джанет Иванович - Тройное удовольствие или На счет «три» кайф лови
Бармен чуть заметно кивнул. Его взгляд сверлил углубление в другом конце бара. Помятая металлическая табличка над нишей гласила «Мужская уборная».
Рейнжер прошептал мне в ухо.
– Стой здесь и прикрывай дверь.
Прикрывай дверь? Это он мне? Он что, издевается? Я помахала пальцем мужчинам в баре. Никто не ответил. Я прилюдно вытащила тридцать восьмой пятизарядник из сумки и засунула спереди в «левайзы». Но это тоже не вызвало никакого отклика.
Рейнжер исчез в нише. Я услышала его стук в дверь. Он снова постучал… громче. Затем звук поворачиваемой ручки, еще стук, а потом безошибочный звук выбивания ногой двери.
Рейнжер вылетел из коридора.
– Ушел через окно в переулок.
Я последовала за Рейнжером на улицу. На долю секунды мы замерли, вслушиваясь в шаги, и Рейнжер снова сорвался с места и помчался в переулок позади бара. Я оскальзывалась на льду, вляпывалась в кухонные отбросы и тяжело дышала. Потом зацепила носком ноги кусок деревяшки и упала на одно колено. Вскочила на ноги и стала ругаться, проскакав несколько шагов и ожидая, когда утихнет боль.
Мы с Рейнжером выскочили из переулка и попали на перекресток. Темная фигура бежала к передней двери дома с террасой за полквартала от нас, и мы припустили за ней. Рейнжер нацелился на переднюю дверь, а я взяла на себя переулок, который вел к заднему выходу. Когда я добежала до задней двери, то задыхалась и судорожно нащупывала перцовый баллончик. Только я сунула руку в сумку, как дверь открылась, и в меня врезался Мелвин Морли III.
Морли был огромен, как гризли. Его обвиняли в вооруженном ограблении и нападении с оружием. Он был пьян как скунс и вонял не лучше.
Мы с грохотом рухнули на землю. Он внизу. Я сверху. Мои пальцы рефлексивно схватили его за куртку.
- Привет, «большой мальчик», - произнесла я. Может, смогу сразить его своим женским шармом.
Он что-то хрюкнул и отбросил меня как пушинку. Я откатилась назад и вцепилась в его ногу.
- На помощь! – завопила я. – НА ПО-О-ОМОЩЬ!
Морли схватил меня за подмышки, поднял и держал на уровне глаз, ноги мои болтались по меньшей мере в девяти дюймах от земли.
- Тупая белая сука, - прорычал он, пару раз со злостью встряхнув меня так, что голова откинулась назад.
- А-а-а гент по задержанию сбежавших, - выдавила я из себя. – В-в-вы арестованы.
- Никто не арестует Морли, - взревел он. – Убью всякого, кто посмеет.
Руки и ноги мои болтались во все стороны, как у марионетки, и каким-то мистическим и непостижимым образом носок моей ноги задел колено Морли.
- Ай, - завопил Морли.
Его огромные как окорока руки отпустили меня, и он согнулся. Я, пошатнувшись, отлетела назад на пару шагов, сильно ударившись о землю и врезавшись в Ренйжера.
- Привет, «большой мальчик»? – произнес Рейнжер.
- Думала, это могло сразить его.
Морли свернулся в позе зародыша, часто и прерывисто дыша, держась за колено.
- Она разбила мне колено, - задыхаясь, выдавил он. – Она разбила мне чертово колено.
- Думаю, это твой ботинок сразил его, - высказал догадку Рейнжер.
Счастливый несчастный случай.
- Так если ты все время стоял тут, то почему мне не помог?
- Не похоже было, что тебе нужна помощь, милашка. Почему бы тебе не прошвырнуться и не пригнать машину, пока я понянчусь с мистером Морли. Похоже, ножки ему отказали.
* * * *
Было почти десять, когда Рейнжер привез меня обратно к дому родителей на Хай Стрит. Пучи, двухсотлетний карликовый пудель миссис Крэндл, сидел на крыльце через улицу, проделав свои последние «звоночки» (игра слов, звоночек и мочеиспускание (разг.) обозначается одним словом – Прим.пер.) , прежде чем решил, что на сегодняшнюю ночь хватит. У миссис Кьяк, нашей соседки, лампы уже не горели. Раньше ляжешь, раньше встанешь – мудро рассудила миссис Кьяк. Не чувствовалось, что матушка с Бабулей испытывают крайнюю нужду по части смыкания глаз, поскольку они-то торчали, прилепив носы к стеклу в двери, украдкой подсматривая за мной в темноте.
- Наверно, стоят здесь с тех пор, как ты уехала, - заметил Рейнжер.
- Моя сестра нормальная, - поделилась я. – И всегда была такой.
Рейнжер понимающе кивнул.
– На фоне этого ты выглядишь еще большим хаосом.
Я помахала Рейнжеру на прощанье и направилась к крыльцу.
- Там еще остался пудинг, - сообщила матушка, когда я открыла дверь.
- Ты кого-нибудь застрелила? – поинтересовалась Бабуля. – Была ли там большая заварушка?
- Там была маленькая заварушка, - сказала я ей. – И мы никого не застрелили. Мы почти никогда не стреляем в людей.
Папаша высунулся из кресла в гостиной.
– Что это там насчет стрельбы?
- Стефани никого сегодня не застрелила, - пояснила матушка.
Папаша какое-то мгновение таращился на нас, похоже было, что он мог бы обдумывать преимущество шестимесячного тура на авианосце, а потом снова переключил свое внимание на телевизор.
- Я не могу остаться, - обратилась я к матушке. – Только заскочила, чтобы ты убедилась, что со мной все в порядке.
- В порядке? – возопила матушка. – Ты выскакиваешь посреди ночи, устраиваешь погоню за преступниками! Как может это даже навскидку быть в порядке? А посмотри на себя! Что случилось с твоими штанами? На твоих брюках огромная дыра!
- Я споткнулась.
Матушка поджала губы.
– Так ты хочешь пудинг или нет?
- Разумеется, я хочу пудинг.
* * * *
Я открыла глаза в совершенно темной комнате, почувствовав, как по мне ползут мурашки от ощущения, что я не одна. Из глубокого сна меня вытащила какая-то интуиция на глубинном уровне. Наверно, интуицию запустил шелест одежды или дуновение воздуха. Сердце билось о ребра, и я выждала момент и почуяла запах человеческого тела, который только подтвердил, что мои страхи не напрасны.
Я обвела взглядом комнату, но обнаружила только знакомые очертания. Радиочасы показывали пять тридцать. Глаза устремились в сторону комода при звуке открываемого ящика, и, наконец, я обнаружила пришельца.
По воздуху пролетели спортивные одежки и приземлились у меня на голове.
- Если мы собираемся вместе работать, ты должна держать себя в форме, - заявил незваный гость.
- Рейнжер?
- Я приготовил тебе чай. Он на ночном столике.
Я включила свет. Действительно, от чашки на ночном столике поднимался пар. Это уж слишком, хватит насмехаться над Стефани Плам, остроумной охотницей за головами.
- Я ненавижу чай, - заявила я, принюхиваясь к ядовитому вареву. Потом осторожно глотнула. – ФУ! Что это?
- Женьшень.
- Это нечто. Вкус омерзительный.
- Полезен для твоего кровообращения, - успокоил Рейнжер. – Помогает насытить кровь кислородом.
- Что ты делаешь в моей спальне?
Обычно мне любопытен способ проникновения. Но по отношению к Рейнжеру это бессмысленный вопрос. У Рейнжера свои пути.
- Я пытаюсь вытащить тебя из постели, - сообщил Рейнжер. – Уже опаздываем.
- Сейчас пять тридцать!
- Я буду в гостиной, разогреюсь.
Я смотрела, как его спина исчезает в дверях спальни. Он серьезно? Разогревается для чего? Я натянула трико и на цыпочках прокралась за ним. Он делал отжимания на одной руке.
- Мы начнем с пятидесяти отжиманий, - предупредил он.
Я опустилась на пол и сделала попытку отжаться. Через пять минут Рейнжер закончил, а я почти доделала одно отжимание.
- Ладно, - продолжил Рейнжер, совершая бег на месте. – Давай на улицу.
- Я хочу позавтракать.
- Мы сделаем быструю пятимильную пробежку, а потом вернемся и позавтракаем.
Пятимильную пробежку? Он что, чокнутый? Пять тридцать утра. Хоть глаз выколи. Холодно. Я выглянула в окно. Там шел долбанный снег!
- Великолепно, - сказала я. – То, что надо.
Я закуталась в лыжную куртку, набила карманы платочками и бальзамом для губ, закутала шею шарфом, натянула на руки толстые шерстяные варежки и последовала за Рейнжером по лестницам.
Рейнжер без усилий пробежал несколько кварталов. Его шаг был стабильным и размеренным. Внимание направлено внутрь. За ним с трудом плелась я… из носу текло, дышала с трудом, а внимание направлено на то, чтобы выжить в следующий момент.
Мы проскользнули в ворота на игровую площадку позади школы и свернули на дорожку. Я перешла на шаг и прошлась по губам бальзамом. Рейнжер обогнал меня, и я заработала тычок. Рейнжер еще несколько раз меня подталкивал, а затем вытолкал с дорожки обратно через ворота на улицу.
Солнце на горизонте еще не обозначилось, но небо под покровом облаков и снегопадом уже начало светлеть. Я могла видеть, как блестит лицо Рейнжера, как пот проступает сквозь его футболку. Лицо все еще хранило скучное сосредоточенное выражение. Дыхание его снова стало ровным, теперь, когда он замедлил шаг и приноровился ко мне.
