Наталья Александрова - До последней звезды
– Что вы! – она вздрогнула. – Не надо милицию. Начнется разбирательство, а тут вы еще его побили…
В машине она поглядела на себя в зеркало и расстроилась. Щека распухла, глаз помаленьку начал заплывать.
– Спасибо вам, – голос ее дрогнул, – если бы не вы…
– В следующий раз не играй в героиню, отдавай все, что есть, а то как бы хуже не было, – строго сказал Михаил.
Она тяжко вздохнула, и Михаил вдруг физически ощутил ее страх и одиночество, представил воочию, как тоскливо ей одной в большом городе, где нет рядом мамы и не успела еще завести ни друзей, ни подруг, где трудно найти работу, потому что нет постоянной прописки, да и специальности-то толком никакой нет, потому что в их маленьком провинциальном городке некуда было пойти учиться; как она боится потерять работу, потому что тогда нечем будет платить за комнату, а она и так задолжала хозяйке за два месяца… И если пропадут ключи от кладовой, которые она взяла сегодня с собой, потому что уходила последняя и побоялась оставить их охраннику – уж больно воровато бегали у него глазки, – то ее тут же уволят, да еще и недостачу навесят, никогда не рассчитаться будет…
– Тебя как зовут-то? – спросил он дрогнувшим голосом. – Меня – Михаил…
– Аля, – тихо сказала она, глядя в сторону.
– Алина, что ли? Или Алевтина?
– Александра, – она слабо улыбнулась, – в честь дедушки назвали, а я ведь не мальчик… Мне имя мое с детства не нравилось, Александра – это что-то такое большое, солидное, основательное, а Сашками только мальчишек зовут…
За разговором они незаметно доехали до места. Алин дом был как раз через дорогу от дома Михаила.
– Соседи, значит. – Михаил вышел из машины и проводил девушку до подъезда.
Она поднималась пешком и увидала в лестничное окошко, как он припарковал машину напротив.
Чучельник Сергей Прохорович чувствовал себя отвратительно.
Его обвели вокруг пальца, как зеленого мальчишку, сделали круглым дураком. А кому охота оказаться в дураках? Хуже этого ничего не придумаешь.
Впрочем, он в очередной раз убедился: от живых всегда одни только неприятности, только и жди от них какой-то подлянки! То ли дело мертвые: не хитрят, не вредят, не обманывают. А уж если сделаешь из них чучело, то и вовсе красота! Стоит такое чучело на шкафу или на специальной подставке и сверкает стеклянными глазами!
Сергей Прохорович любил свою работу. Конечно, платили мало… Если бы не долг Миксеру, делал бы себе чучела и не знал забот!
Но сейчас ему было не до чучел. Нужно было выпутываться из свалившихся на него неприятностей. Убийство милиционера – это вам не шутки! И вправду, менты землю носом рыть будут, но найдут виновного… а все Миксер, сволочь мелкая! Из-за него все неприятности…
Вызвав в себе острую неприязнь к Миксеру, Сергей Прохорович поднялся по узкой и грязной лестнице на шестой этаж старого дома и остановился перед обшарпанной, покрытой облупившейся масляной краской дверью.
Здесь у Миксера было тайное убежище, лежка, как сам он называл. Сюда он уходил в случае неприятностей, здесь же проворачивал кое-какие темные делишки.
Дом был в угрожающем состоянии, всех жильцов выселили, а освободившееся место тут же заняли бомжи, алкаши и прочая антиобщественная публика. Среди этой швали Миксер чувствовал себя в безопасности. Новые соседи нисколько им не интересовались, не лезли в чужие дела.
Была у Миксера и другая квартира, приличная, хорошо обставленная, но там он появлялся редко, предпочитая эту лежку…
Звонка на двери не имелось, от него осталась только старинная латунная чашечка с вежливой надписью по кругу: «Прошу повернуть». Впрочем, поворачивать было нечего. Чучельник неопределенно хмыкнул и постучал в дверь.
Сперва ничего не произошло, и он подумал уже, что не застал Миксера.
Но потом за дверью послышался едва различимый шорох. Кто-то стоял по ту сторону, сдерживая дыхание.
– Открой, Миксер! – проговорил Сергей Прохорович. – Я знаю, что ты здесь! Это я! Узнаешь?
– А ты что это вдруг пришел? – заныл Миксер из-за двери. – Мы с тобой разве договаривались? Не договаривались мы с тобой! А так хорошие люди не приходят, чтобы не договориться…
– Говорят тебе – открой! – Чучельник повысил голос. – Открой, дело есть! А то дверь сломаю!
– А что это ты без звонка? – не унимался Миксер, но засовы уже лязгали. – Позвонил бы сперва! А ты вот не позвонил! А так хорошие люди не приходят, чтобы без звонка…
– Тоже мне, лорд английский! – хмыкнул чучельник, окидывая Миксера неприязненным взглядом и протискиваясь в прихожую. – Уж без звонка к тебе и не приди!
– Мало ли – дела у меня? – процедил Миксер, пятясь. – Могут у меня быть дела?
– Знаю я твои дела! – Чучельник прошел в комнату, окинул ее взглядом. Стены с ободранными обоями, голая лампочка под потолком, вспученный паркет. В углу, на тощем матрасе, лежала бледная как смерть девчонка лет семнадцати, накрытая грязным одеялом. В первый момент чучельник подумал, что она мертва, но, приглядевшись, заметил, что девчонка все же дышит.
– Что, на иглу посадил? – неприязненно осведомился он у Миксера. – Вот они, дела твои!
– Тебя дела мои не касаются! – окрысился тот, моргая маленькими бесцветными глазками. – Ну, если даже и посадил? Не я, так другой кто-нибудь! Все одно у нее такая судьба… никуда ей от этого не деться… сам-то, тоже мне, херувим святой! Сколько на тебе-то самом покойников? Я-то хоть по мокрому не работаю…
– Ладно, Миксер! – махнул рукой Сергей Прохорович. – Меня твои дела и правда не касаются! Ты лучше вот что… отдай мне те часы…
– Какие еще часы? – В глазах Миксера блеснул нехороший огонек. – Что за часы такие?
– Да вот те самые часы, про которые тот парень расспрашивал. Кого мы в подвал-то скинули.
– Не знаю я ни про какие часы! – проныл Миксер, но чучельник заметил, как он бросил вороватый взгляд в дальний угол комнаты, на место возле батареи. – Что это еще за часы?
– Ой, Миксер, не надо песен! Все ты знаешь… – чучельник тяжело вздохнул. – Не хочешь так отдать, отдай за деньги! Я тебе заплачу… нужны мне они очень!
– За деньги, говоришь? – повторил Миксер.
В его голове вереницей проносились мысли.
Всем вдруг понадобились эти часы… сперва тот парень, что в «Юркин парк» притащился, теперь вот Серега-чучельник… с чего вдруг такой интерес? Не иначе, какие-то часы особенные, очень дорогие! Нет, нельзя их отдавать! Нужно сперва разобраться, в чем тут дело…
– И сколько бы, к примеру, ты за них заплатил? – осведомился он, чтобы потянуть время.
– Да сколько? – раздраженно перебил чучельник. – Ну, баксов триста… хоть и того они не стоят…
– Триста-а? – проныл Миксер, пятясь к окну. – Ну, триста – это не разговор! Это смешно! Ты, Серега, или говори настоящую цену, или отвали! Триста! Надо же…
– Сам-то их за дозу у мальчишки взял! – скривился чучельник. – Ну, четыреста…
– За сколько я их взял – до тебя не касается! – Миксер сверкнул глазами. – Это мой бизнес! А только если тебе эти часы нужны, так плати деньги!
– А я тебе что, не деньги предлагаю? – Чучельник тоже медленно двинулся к углу комнаты, набычившись. – Ну, если на то пошло – пусть будет пятьсот!
«Точно, особенные эти часы! – думал Миксер, преграждая дорогу подельнику. – Раз он пятьсот с ходу предлагает, значит, гораздо больше хочет за них выручить!»
Он встал перед чучельником и опустил правую руку в карман.
– Нет, Серега, так дело не пойдет! Или в долю меня бери, или проваливай отсюда! Ты меня знаешь, я за дурачка никогда не работаю…
Глаза чучельника застлала красная пелена.
Все пытаются его обмануть, подставить! Все пытаются сделать из него дурака! Ведь сам же Миксер и втянул его в эту историю… Если бы не позвал тогда на подмогу, чтобы отделаться от подозрительного типа, расспрашивавшего об этих самых часах, – ничего бы не случилось! А теперь не хочет их отдавать…
– Отдай часы, гад! – прорычал чучельник, наступая на Миксера. – Лучше отдай, мразь зеленая, иначе хуже будет! Ты меня знаешь…
Миксер еще что-то говорил, но чучельник не слышал его. Он видел только, как правая рука подельника высвобождается из кармана и что-то блестит в ней тусклым маслянистым блеском. Рассуждать и раздумывать было некогда, и Сергей Прохорович выбросил вперед длинную, как у обезьяны, руку.
Между пальцев у него было зажато бритвенное лезвие – то самое лезвие, которым он подпарывал звериные шкуры, когда делал из них чучела. То самое лезвие, которым он пользовался и в других целях, когда делал другую, страшную работу.
Зажатым между пальцами лезвием чучельник полоснул по горлу своего подельника и отступил, чтобы не запачкать одежду хлынувшей из раны кровью.
Миксер что-то попытался сказать, но захлебнулся, булькнул, его ноги подломились, и он тяжело обрушился на грязный вспученный паркет. Было странно, что его тщедушное тело произвело столько шума. Впрочем, беспутные обитатели этого дома не заметили бы и взрыва бомбы у себя над головой…
