Наталия Левитина - Девушка без недостатков
Изумленный Илья заглянул в детскую. Эдик и какой-то чужой парень были столь увлечены чтением вслух толстой книги, что даже не обернулись. Здоровякин в зеркале с огромным трудом разобрал название фолианта. Оно повергаю в трепет мрачноватой загадочностью: «Бихевиоризм и бихевиористы». Слова были Здоровякину не знакомы. «Про ваххабитов», — решил он. Стерильная чистота в комнате наводила на мысль, что в природе нарушился обычный порядок вещей. И весь мир сошел с ума.
— Мария! — строго окликнул Здоровякин супругу.
Та резво подскочила с кресла и бросилась было на шею к блудному, но вернувшемуся мужу, однако в последнее мгновение остановила себя и только смущенно улыбнулась Илье.
— Привет! Ты вернулся? Я рада.
— Привет, — менее радостно ответил Илья. Он неловко протянул жене хризантемы, а коробки с машинками поставил на стол.
— Мне? О! Красиво! Спасибо!
— Что за тип с Эдуардом?
— Нянь, — весело хихикнула Маша. — Гувернантк. Бонн. Бесподобный!
Награждать восторженными эпитетами постороннего мужчину (пусть всего лишь гувернера) позволительно в обществе подруги, но никак не в присутствии собственного мужа. Мария должна была бы это знать.
Тень недовольства легла на лицо Ильи. Суровость во взгляде его чрезвычайно красила, но вряд ли такое настроение благоприятствовало воссоединению семьи.
— И что они там читают? Беверихоризм какой-то. Это что — про исламский терроризм?
— Нет, Илюша! Что-то по психологии. Митя — студент. А близнецы — в садике. И есть обед, если хочешь. Я наняла домработницу. Спасибо, что передал мне денег. И еще я взяла аванс в «Петровском». И, наконец-то, организовала наш быт. Митя сейчас пойдет с Эдиком гулять.
— Митя — это он? — мрачно кивнул в сторону стены Здоровякин.
— Да.
Непривычно веселая Маша все же дала волю эмоциям и повисла на шее Ильи. Чтобы одолеть труднодоступную вершину, ей пришлось сначала вспрыгнуть на кресло. Она несколько раз поцеловала мужа в щеку, в губы. Безумно давно Здоровякин не видел жену столь воодушевленной и радостной. А когда она в последний раз проявляла желание поцеловать его он и вовсе забыл.
Тут бы Илье и воспользоваться моментом, ответить на поцелуи, забыть прошлое и отправиться в новую жизнь, полную взаимной любви и счастья, но… присутствие в квартире незнакомого кента не давало ему покоя.
— И давно он тут? — отлепляя от себя Машу, строго осведомился Здоровякин тоном следователя, который говорит: «Хорошо, a теперь расскажите, где вы спрятали труп».
— Все время, пока тебя нет, — ответила Мария. — Тебя ведь не было целую неделю! Кстати, совесть-то не грызет острыми зубками? Или у нее вставная челюсть?
— У кого вставная челюсть? — не понял Здоровякин. — Здесь у вас, я смотрю, грандиозные перемены.
— Да!!! Господи, сколько бы мы сэкономили себе нервов, если бы эти прекрасные, милые люди — Митя и домработница встретились нам раньше. Она готовит и убирает! Он ходит с детьми на прогулку. Я сижу у компьютера! Ты представляешь? Это какая-то несбыточная мечта, фантастика! — Маша восторженно хохотнула. У нее был вид счастливой женщины.
Ну, а Здоровякин имел вид грозовой тучи. Внутри него потрескивали электрические разряды, он готов был взорваться и пролиться дождем праведного гнева.
— Что еще он делает? — нехорошим голосом спросил он.
Мария не услышала подвоха.
— Илюшка, я так отдохнула! Меня никто не дергал! Я полностью погрузилась в работу! Я занимаюсь программой для торгового дома по восемнадцать-двадцать часов в сутки! Это здорово! Это классно! Я вот-вот закончу! Слушай, оказывается, я ужасно по тебе соскучилась!
Но Здоровякин уклонился от новой порции поцелуев.
— Значит, достаточно было изолировать тебя от детей, чтобы сделать счастливой?
— Конечно! — страстно согласилась Маша. — И снять заботы о домашнем хозяйстве. Любая женщина. На которой висит это бремя, будет счастлива освободиться хотя бы на неделю. Но Илья! Ты бессовестный! Почему ты устраиваешь мне допрос?! Это я должна тебя допрашивать!
— Интересно! Я застаю дома незнакомого мужика! Что мне думать?
— Что?
— Вот именно — что?
— Илья, с ума-то не сходи, — обиделась Маша. — Он нянька. Возится с детьми.
— Угу. А с тобой он тоже возится?
Если Здоровякин ставил целью окончательно женой, то он выбрал верную тактику. Улыбка сползла с лица Маши, она нахохлилась.
— Спятил, — тихо констатировала она.
— Ты с ним спишь? — в белой ярости медленно произнес Здоровякин. Он сжал Машу за плечи и почти оторвал ее от пола. И еще основательно встряхнул! — Признавайся!
— Мне больно! — пискнула Маша.
— Спишь! — понял Илья.
— Идиот!
— Отомстила мне, да?
— Ой, лучше бы ты не возвращался! Так без тебя было хорошо? — выпалила Маша. Это не было правдой, но ей сейчас хотелось как можно сильнее обидеть Илью. Он ведь обидел ее гадким подозрением в супружеской измене.
— И не вернусь! — рявкнул Илья.
Кажется, подобное здесь уже происходило. Дверь содрогнулась, врезаясь в косяк, быстрые шаги на лестнице стихли.
Маша упала на диван и зарыдала.
Глава 18
— Знаете, девочки, — задумчиво сказал Родион, — тот тип, что приходил сюда с тобой, Лайма, а потом повез в боулинг Лизу…
— Что? — подняла голову Лиза. — Что?!
— Он странный какой-то. Он уже битых пятнадцать минут делает мне знаки сквозь стеклянную дверь. Неужели и меня хочет куда-то свозить?
— Почему же ты молчал целых пятнадцать минут! — закричала Лиза.
Она вскочила с места, уронила на пол рулон ватмана, фломастеры и стопку журналов «Интерьер» и бросилась к выходу. По дороге зацепила Лайму, недовольно взвизгнувшую, едва не уронив коллегу вместе с креслом.
— Полегче! — возмутилась подруга. — Вот ненормальная!
Родион понимающе вздохнул.
— Саша! — заорала Лиза, вырываясь из дверей «Артиссимо» стремительным вихрем. Она забыла о намерении хранить холодную неприступность. Неделя одиночества сделала ее мягкой и податливой, на все готовой. — Валдаев!
Валдаев стоял на тротуаре, ярко освещенный солнцем. Он широко улыбался Лизе, но прижать ее к себе не мог, так как держал под уздцы двух роскошных вороных жеребцов.
— Что это? — изумилась Лиза.
— Это мы. Я и кони. Не знал, как тебя вызвать из конторы. Три часа уже тут исполняю макарену, чтобы привлечь к себе внимание. А вы все уткнулись в компьютеры.
— Саша! Ты… Я…
— Ты удивлена? — засмеялся Валдаев. — Я этого и добивался. Не знал, как просить у тебя прощения за то, что надолго исчез. И решил, что лучший способ — удивить. Залазь, я подсажу.
— Куда?!
— На коня.
Вороные шевелили ушами и ноздрями, переступали копытами и тянулись к Лизиным волосам.
— Зачем?!
— Поедем прокатимся. Да не кричи ты, они испугаются. И от страха уделают вашу клумбу.
Через секунду Лиза уже оказалась высоко-высоко, в седле, и смотрела в счастливое, ликующее лицо Валдаева сверху.
— А если б я сегодня надела не брюки, а мини-юбку? Что тогда?
— О! — мечтательно закатил глаза Валдаев, представляя, что было бы тогда. — Думаю, отсутствие брюк тебя бы не остановило. Мне кажется, ты смелая девчонка.
Сам сыщик взлетел на вороного, почти не касаясь стремени. Они медленно отправились вдоль улицы. Кони звонко цокали подковами по белой тротуарной плитке, встречные прохожие смотрели на всадников с улыбкой. Лиза ощущала под собой сильную, надежную спину коня; его шея, круп, гладкие и бархатистые, лоснились на солнце угольным блеском. Одной рукой Лиза крепко вцепилась в луку седла, другой — теребила жеребца за гриву. Рядом ехал возлюбленный, несравненный детектив. Он ловко держался в седле. Лиза была счастлива.
Удивительно удачный день — конная прогулка, радость встречи с Лизой, ее милое щебетание и понимание Валдаевым: он, однозначно, обзавелся очередной пассией и вскоре скажет твердое «нет!» вынужденному телесному самоограничению последних недель — этот восхитительный летний день закончился огромным разочарованием.
Круглопузая Пульсатилла встретила хозяина почти в слезах. На ее симпатичной породистой морде было написано отчаяние и возмущение жестокостью судьбы.
В комнате на диване громоздилась туша Здоровякина. Рядом на полу стояли две пустые коньячные бутылки: одна попроще — из-под дербентского «Кавказа», другая… Глаза Валдаева вспыхнули гневом, затем страстное негодование постепенно сменилось горечью непоправимой утраты.
Вторая бутылка совсем недавно вмещала в себя коньяк «Otard/XO» и приберегалась Александром для особо значительного случая. Конечно, теперь парни прилично зарабатывали и доходы позволяли Валдаеву купить еще несколько подобных бутылок. Но менталитет сыщика пока не изменился: он ни за что не высосал бы дорогой выдержанный коньяк так запросто и безапелляционно, как банальный портвейн.
