Варвара Клюева - Лекарство от хандры
— Ладно, пойдем поглядим. — Селезнев открыл дверь подъезда и пропустил лейтенанта вперед.
Они поднялись на лифте сначала на восьмой, потом на девятый этаж, где и нашли нужную квартиру. На звонок открыла миловидная темноволосая женщина в желтом, как цыпленок, махровом халате.
— Вы с часами?
— Нет. Нельзя ли нам повидать Виктора Леонидовича?
— Витя! К тебе пришли! Проходите, пожалуйста.
Из комнаты вынырнул длинный сутулый парень и задал тот же вопрос:
— Вы часы принесли?
Он близоруко щурил блестящие темные, похожие на чернослив глаза.
— Нет, — сурово ответил юный лейтенант и вытащил из кармана удостоверение. — Мы из милиции.
— А что? В чем дело? — с места в карьер заверещала хозяйка. — Витя чинит часы бесплатно, и только друзьям. — Хотя лицо ее покрылось красными пятнами, она, похоже, ничуть не смущалась тем обстоятельством, что минуту назад они с мужем спрашивали о часах у посетителей, которых видели впервые в жизни. — Это его хобби! Законом не возбраняется безвозмездно помогать людям!
— Это точно, — усмехнувшись, подтвердил Селезнев. — Мы как раз за безвозмездной помощью и пришли. Виктор Леонидович, сделайте милость, расскажите нам, как вы познакомились с двумя денежными клиентами, которых прислали за машиной к Королькову.
Возможно, Рогозин и был компанейским парнем, но тяги к общению с представителями закона не проявил.
— А что случилось? — спросил он нервно. — Что-нибудь не так с машиной?
— С машиной все в порядке. Но у нас есть основания считать, что эти двое замешаны в серьезном преступлении. Кстати, они вам представились?
На физиономии Рогозина отразилось замешательство. Он открыл и снова закрыл рот, потом беспомощно уставился глазами-черносливинами на женщину в цыплячьем халате.
— Проходите в гостиную, — засуетилась хозяйка, откликнувшись на безмолвный призыв мужа о помощи. — Мы сейчас вам все расскажем, нам скрывать нечего, правда, Витя?
Витя часто и энергично закивал, но не сумел выдавить из себя ни слова.
Сыщики, не раздеваясь, прошли в комнату.
— Садитесь, пожалуйста, — ворковала хозяйка. — Может, поставить чайку?
Представители закона дружно покачали головой и заняли ближайшие к двери стулья. Рогозин и дама в халате робко присели на краешек дивана. Как и следовало ожидать, первой заговорила дама.
— Видите ли, Витя уже почти год сидит без работы. Но ведь жить на что-то нужно, правда? Вот он и переехал ко мне, а свою квартиру решил сдавать. Дом у него почти что в центре, там, сами знаете, квартиры ценятся больше, чем у нас на окраине… Только вот с жильцами в последнее время стало туго. Прежние съехали три месяца назад, и с тех пор на объявления если и откликались, то предлагали просто гроши. А позавчера вдруг позвонили эти. Витя сам подошел к телефону — верно, милый?
Витя кивнул и попытался что-то сказать, но звук, вырвавшийся у него, гораздо больше походил на полузадушенное кудахтанье, чем на человеческую речь. Дама поняла, что милый еще не готов к сотрудничеству с милицией, и продолжила рассказ:
— Звонивший спросил, можно ли увидеть квартиру немедленно и, если подойдет, сразу же вселиться. Причем сказал, что не склонен торговаться. Витя, естественно, ответил согласием и поехал на встречу…
— Прошу прощения, — перебил хозяйку Селезнев. — Но нам очень важно услышать об этой встрече из первых уст. Виктор Леонидович, вы в состоянии говорить?
Рогозин издал нечто вроде сиплого петушиного кукареканья и неуверенно кивнул.
— Где вы встретились? — задал наводящий вопрос Селезнев, видя, что свидетель не торопится давать показания.
— У метро «Чкаловская», — хрипло ответил Виктор. — Это ближайшая к моему дому станция.
— Точный адрес! — потребовал Дон. Он уже догадывался, что последует дальше.
— Улица Ижевская, дом девять, квартира сто одиннадцать, — выпалил свидетель на одном дыхании, точно приветствие на параде.
Теперь Селезнев понял все. Жителей этой улицы они и опрашивали целое утро, потому что именно там вчера пропала Варвара. Выходит, подозрительные попутчики не следили за ней во вторник, а совершенно случайно наткнулись на бедную девочку в среду, когда она, не ведая худого, ждала Сандру, возившуюся в подъезде с фотоаппаратом. «Вася» и «Толя», должно быть, остолбенели, когда откуда-то приехали, поднялись к себе и увидели под своими окнами девицу, от которой с такими сложностями избавились накануне. Естественно, они пришли к выводу, что Варваре каким-то образом удалось их выследить. У них были считанные минуты на принятие решения, ведь «шпионка» к тому времени могла сообщить заказчикам адрес их временного убежища. Селезнев представил, как эти двое в панике мечутся по квартире, собирая вещи, как крадутся по безлюдной улице к погруженной в свои мысли Варьке, мгновенно выводят ее из строя нажатием пальца на сонную артерию, запихивают обмякшее тело на заднее сиденье «Жигулей» и скрываются в неизвестном направлении. А в восемь часов машину — уже без пассажирки — бросают на стоянке перед Витебским вокзалом. Предусмотрительные мерзавцы! Догадались, что «Жигули» могут вывести на их след. А теперь все нити оборваны…
Нервный Витя истолковал молчание сыщиков как приглашение продолжать и, заикаясь от избытка эмоций, пустился в объяснения, местами напоминавшие сбивчивую оправдательную речь.
— Мы договорились встретиться под этим… под рекламным щитом. Они сами ко мне подошли… Я же не знал, что они того… преступники. У них ведь на лбу не написано… Ну, повел я их домой, показал квартиру. Тот, что пониже и похудее — с крапчатой рожей — разок глянул по сторонам и тут же полез за пазуху. Вытащил пачку зелени и спрашивает: «Сколько возьмешь за месяц?» Ну, я сразу сообразил, что он действительно не будет торговаться. Я такие вещи нутром чую. «Надо же, — думаю, — подфартило!» С августа месяца квартирантов днем с огнем не сыщешь. А если попадется какой, то за копейку удавится. Последние, что у меня жили, съехали, не заплатив за целый месяц. Да еще мойку на кухне разбили, сволочи! А сейчас на рынке за любую мелочевку бешеные деньги дерут. Пришлось нам с Люсей потратиться… Короче, эти толстосумы мне божьим даром показались. Я ведь не думал, что они прячутся от вас… «Триста баксов», говорю, а сам думаю, что в крайнем случае сотню можно скинуть. Цены-то упали в прошлый раз я и за сто с трудом сдал, даром что квартира двухкомнатная и от центра недалеко. А этот крапчатый пять сотенных мне протягивает. «Триста за жилье и двести — страховка за имущество, — говорит. — Потому как документы мы тебе показать не можем». А на кой мне ихние документы? Что я, в суд побегу, если они, скажем, квартиру зальют? С тем же успехом можно президенту писать даже дешевле обойдется. А нанимать бандитов, чтобы вышибли из квартирантов деньгу, — это не для меня. Барахлишко в квартире старенькое, за него и пятака в базарный день не дадут, чего ради мараться? Короче, взял я эти полтыщи без разговоров и уходить собрался. А крапчатый напоследок и спрашивает: «Не знаешь, где можно тачку напрокат взять недельки на две, только чтоб хозяин документы не спрашивал? Заплатим вперед по сто баксов в день и залог оставим». Я подумал-подумал и вспомнил о Королькове. «Жигуль» у него уже лет десять бегает, он бы поменял давно, да все денег скопить не может. Ну, и позвонил ему прямо оттуда, из квартиры. Корольков, не будь дурак, согласился. Я записал крапчатому его адрес и ушел. Честное слово, товарищи, мне и в голову не пришло, что бандюг у себя приютил. Ну да, они себя не назвали и документы не показали! Так ведь это ничего не значит. Преступники тебе хоть пачку бумажек выложат. Что им стоит — при деньгах-то — раздобыть себе фальшивку? А так — мало ли зачем людям это… инкогнито? Может, они от жен прячутся или от почитателей таланта…
Селезнев резко вскочил и придержал рукой покачнувшийся стул.
— Вы можете сейчас поехать с нами, показать квартиру?
— Нет проблем! — с явным облегчением согласился Рогозин.
Но его Люся отнеслась к селезневской просьбе с меньшим энтузиазмом.
— Витя, а если тебе потом отомстят? — воскликнула она испуганно. — Или начнут стрелять, когда вы придете? Это же бандиты, от них всего можно ждать!
Витя моментально сник.
— Да… Вы это… может, без меня обойдетесь? Ключи я дам, дорогу от метро нарисую. Какая от меня еще может быть польза?
— Ладно, — не стал настаивать Селезнев. — Давайте ключи, а дорогу сами найдем. Пойдем, Петр Алексеевич.
Уже шагнув за порог квартиры, он обернулся к Рогозину и показал лохматый на сгибе листок с Варькиным рисунком.
— Похожи на ваших квартирантов?
Виктор взял листок, повернулся к свету, прищурился и кивнул.
— Да, это они. Только… как бы это сказать… некоторые черты чересчур выпячены. Здесь у мордастого губы бантиком, а на самом деле они пошире и более ровные. А у второго глаза не так близко к носу… и вообще, вид не такой хищный. Но, можно сказать, очень похожи.
