Ирина Хрусталева - Не первый раз замужем
– Думать о нравственности я сейчас не могу себе позволить, к сожалению, – парировала она. – Мне не на кого положиться, рядом нет того человека, который бы захотел мне помочь. Я думала, что ты мой друг, но, к сожалению, ошиблась. Мораль той басни какова? Не надейся на кого-то, а делай все сама! А так как, кроме того, что я женщина, у меня ничего больше в «активе» нет, значит, я и воспользуюсь тем, что я женщина. – И Нина задорно щелкнула пальчиками.
Николай посмотрел на девушку взглядом, не обещающим ничего хорошего, и процедил сквозь зубы:
– Пока ты живешь в моем доме, я не позволю тебе делать то, что тебе хочется! Мы вроде бы уже обсуждали эту тему и не будем повторяться.
– Ты хочешь предложить что-то более нравственное и приемлемое? – с сарказмом спросила Нина и уперла руки в бока.
– Связался черт с младенцем, – сплюнул Николай и вышел из кухни, громко хлопнув дверью. Девушка посмотрела ему вслед и тихонько захихикала:
– Два – ноль в мою пользу.
Глава 16
– Ну что ты там возишься, господи ты боже мой, – ворчала Нина, глядя, как Николай пытается распутать длинную веревку.
– Не скули под руку. Не видишь разве, чем я занимаюсь? – огрызнулся мужчина. – Связался с тобой на свою голову! Гляди, если меня в твоем доме застукают, попробуй тогда только не носить мне передачи в тюрьму.
– Типун тебе на язык! Что ты каркаешь, как ворона? – зашипела на него девушка. – Давай быстрее, Коля, скоро рассвет уже.
– Ты уверена, что в доме никого нет?
– Конечно, уверена, Виктор же позвонил. Сколько можно задавать один и тот же вопрос? – топнула Нина ногой и нервно оглянулась по сторонам.
Николай уже распутал веревку и только собирался забросить ее конец, на котором была прикреплена металлическая «кошка», наверх, как увидел сверкнувшие неподалеку от них фары автомобиля.
– Ну вот, дождались, – заворчала Нина.
Писатель, недолго думая, прижал девушку к забору и впился в ее губы поцелуем. Машина милицейского патруля с черепашьей скоростью проползла мимо «влюбленной» парочки, и они услышали беззлобный смех, который доносился из открытого окна машины. Как только патруль скрылся за поворотом, Нина оттолкнула Николая и снова топнула ногой:
– Что ты себе позволяешь, черт тебя побери?
– А что я должен был делать? Что первое пришло в голову, то и предпринял, – обиженно проговорил писатель и снова занялся веревкой. Девушка не нашла, что на это ответить, и шумно засопела.
– На губе теперь синяк, наверное, будет, – проворчала она и дотронулась до губы пальцами.
– Нечего было вертеться, как червяк на сковородке, стояла бы спокойно, – тут же парировал Николай. – Сама виновата.
– Фу, Стручевский, – сморщилась девушка. – Что за пошлые сравнения? Ты что, у себя там, на острове, с голодухи жарил червяков на сковородке и видел, как они вертятся? – ехидно поинтересовалась она.
– Ну и язва же ты, как я погляжу, – прищурился Николай. – Это образное выражение, аллегория такая. Ты же вертелась так, как будто я тебя не целовал, а душить собрался.
– Научись сначала целоваться, а потом и лезь, – не хотела сдаваться девушка.
– Ладно, научусь, – прошипел Николай и бросил веревку на верхушку забора. Металлический предмет, прикрепленный к концу веревки, тихонько дзинькнул и остался наверху. Мужчина подергал веревку, чтобы проверить, хорошо ли она закрепилась. – Вроде все в порядке, должна выдержать, – проговорил он и посмотрел на Нину. – Ну, я полез?
– Давай, удачи тебе, – тихо прошептала девушка. – Не трусь, я рядом. И не обижайся, ты нормально целуешься, – улыбнувшись, добавила она и вновь потрогала пальцами свою припухшую губу.
Николай быстро и очень профессионально преодолел расстояние, чем немало удивил Нину. В молодости он занимался альпинизмом, но девушке об этом ничего не было известно. Сидя на заборе, писатель посмотрел вниз, туда, где стояла Нина. Она махнула рукой и сказала:
– Не забудь, у тебя всего семь минут. Ой, а обезьяну-то забыл, – и она протянула Николаю мягкую игрушку, которую держала в руках.
Когда Николай наконец согласился на ее авантюрный план проникновения в дом, они еще долго спорили.
– Нельзя забирать игрушку, твой муж сразу же поймет, что в доме кто-то был, – выдвигал свои доводы Николай.
– Но в доме сигнализация, пока ты будешь ее распарывать, а потом зашивать, тебя там прямо тепленького и возьмут! Оставлять ее распоротой тоже нельзя, Никита тогда догадается, что здесь что-то не чисто. Он прекрасно знает, что это моя любимая игрушка. Вдруг он что-то заподозрит, этого допустить никак нельзя, – старалась переспорить его Нина.
– Что же тогда делать? – развел руки Николай.
– Придумала, – радостно сообщила девушка. – Нужно купить точно такую же макаку и сделать замену! Это времени немного займет, так что ты вполне успеешь смыться до приезда милиции.
– Это же твой дом, неужели не знаешь кода сигнализации?
– Знать-то я его знаю, но пароль меняется каждый день. Откуда мне знать, какой будет именно в этот день, когда мы туда с тобой пойдем? И еще один немаловажный факт. На пульте прекрасно знают мой голос. Представляешь, что с ними будет, когда они привет с того света услышат? – хихикнула Нина и весело посмотрела на Николая. – Все, нечего больше думать. Завтра же поеду и найду такую же обезьяну, заменишь ее на ту, что в доме, и все дела.
Весь следующий день им пришлось мотаться по магазинам, пока они наконец не нашли то, что нужно. Вот ту самую новую игрушку сейчас и подавала Нина Николаю. Тот наклонился пониже, чтобы достать до нее рукой, и чуть не свалился с забора.
– Черт, – выругался он и схватился за веревку.
Нина беззлобно захихикала:
– Держись крепче, сильный пол, мне потом возиться с твоими вывихнутыми ребрами неохота.
– У меня, по-моему, мозги вывихнулись, раз я пошел у тебя на поводу, – прошипел мужчина и, запихнув игрушку под мышку, принял сидячее положение.
Он уже собрался спуститься в сад, как услышал какой-то шум. Глаза его постепенно начали перемещаться в район лба, когда Николай увидел, как к забору мчатся два добермана. Они остановились и, задрав головы, оскалили свирепые пасти, при этом не издавая никаких громких звуков.
– Здесь две собаки, – прохрипел Николай, моментально потеряв голос.
– Это Черри и Гектор, – беспечно махнув рукой, проинформировала его Нина.
– Почему ты мне ничего про них не сказала? Ты что, совсем уже рехнулась?! Как мне прикажешь с ними договариваться? – зашипел на девушку писатель.
– Тебе и не нужно с ними говорить, я все сделаю сама, – скороговоркой проговорила девушка и присела на корточки. – Черри, девочка моя, это я, твоя хозяйка. Ты меня узнаешь? Гектор, мамочка вернулась! Хорошие мои, как вы здесь без меня? Вас никто не обижает? – засюсюкала Нина по другую сторону забора.
Доберманы навострили уши и бросились на знакомый голос. Черри заскулила, а Гектор начал бегать вдоль забора.
– Мои хорошие, мои миленькие, я скоро буду дома, – продолжала разговор девушка, – Коля, что ты замер как истукан? Прыгай быстрее и беги к дому! Ты все помнишь? На веранде стекло вытаскивается, делай все как можно быстрее, у тебя не очень много времени. Гектор, мой хороший, тебя никто не обижает без меня? – снова завела «шарманку» для отвлечения собак Нина. – Быстрее, Коля, – прошипела девушка. – Собачки мои милые, этот дядя свой, пропустите его, это мой друг. Сидеть, мои хорошие.
Николай перекинул веревку и, набрав в легкие воздуха, будто собирался нырять, начал спускаться по ней в сад. Доберманы замерли и уже сделали стойку, но Нина снова начала с ними говорить.
– Гектор, Черри, это свой, это мой друг, не трогать, пропустить, сидеть на месте и ждать, – уже строгим, приказным тоном проговорила Нина.
Собаки послушно уселись у забора и втягивали носами знакомый запах хозяйки, приподняв морды.
Этих двух доберманов Нине подарили, когда они были совсем крошечными щенками. Она выходила их своими руками, кормила из соски, приглашала ветеринара на дом для прививок, возила их в собачий салон красоты, чтобы подстричь когти, учила их всему, что должны знать собаки. Специально для этого она купила книгу по собаководству и посвящала своим воспитанникам очень много времени. Она очень любила своих питомцев, и они платили ей безграничной преданностью и послушанием.
– Что вы здесь делаете? – услышала Нина голос за своей спиной и похолодела от ужаса.
Пока она сосредоточила свое внимание на собаках, к ней подошел какой-то мужчина, да так тихо, что она ничего не услышала. Она поднялась во весь рост и медленно повернулась на голос. Перед ней стоял один из охранников, которого она хорошо знала, и радостная улыбка озарила ее лицо. Она уже было собралась сказать: «Саша, привет», – но вовремя прикусила язык и, совершенно не думая, что говорит, брякнула:
