Дарья Калинина - Рай на пять звезд
– Значит, со своим мужем ты рассталась плохо?
– Ужасно!
– И никаких теплых чувств или хотя бы дружбы к нему не испытываешь?
– Ни малейшего признака!
– И помогать бы ты ему не стала?
– С какой это стати? – искренне изумилась Анжела. – Ясное дело, что не стану я ему помогать. Да если хочешь знать, он будет тонуть, я еще и помогу ему захлебнуться!
– Это ты со зла говоришь.
– Что ты имеешь в виду? – не поняла Анжела.
– Ну, что он променял тебя опять на Леночку. Вот ее-то Костя любил. Никогда не оставил бы голой после развода.
Пьяненькая после выпитой ею единолично бутылки вина, Анжела наживку проглотила. И тут же принялась поносить и Леночку, и Костю, и за компанию всех бывших одноклассников.
– Все думали, что у Костика с Леночкой любовь была. А на самом деле он просто ее использовал!
– Использовал?
– Леночка у нас отлично по русскому и литературе успевала. А Косте эти предметы никак не давались. Леночка за него все сочинения строчила. Об этом вся школа знала. Даже учителя!
– Но и он в долгу не оставался, я думаю. Решал за нее задачки по химии и алгебре с геометрией? Разве не так?
– Ну, так вообще-то, – не слишком охотно призналась Анжела и, словно это был ее последний козырь, воскликнула: – Но женился-то он на мне!
– И как тебе удалось затащить его в ЗАГС?
– Ну… Леночка-то общаться с Костей не хотела. Вот он на мне и женился.
Как-то это мало напоминало рассказ о страстной любви.
– А вы поженились сразу после школы?
– Еще чего! – фыркнула Анжела. – Сдался он мне после школы! Кем он был после школы? Нищий студентишка! Нет, мы с ним поженились после нашей ежегодной встречи выпускников.
– Вот как.
– Ну да. Костя тогда купил себе свою первую иномарку. Белый «Пежо». Не бог весть что, но я запала. И вообще он приехал весь из себя такой классно прикинутый. Перстень на пальце с черным брильянтом. Галстук. Пиджак. Выгодно отличался от остальных наших мальчишек. Они все больше в мятых рубашках пришли да в свитерках с джинсами. Вот я и решила, что пора Костю прибрать к рукам, пока кто-нибудь другой меня не опередил.
– А Леночка на той встрече тоже была?
– Не-а. Она Костю избегала. Никогда не приходила туда, где мог быть он.
В общем, ловкой Анжеле не составило особого труда всколыхнуть в Косте былую страсть. Пара бутылок шампанского, потом водка, коньяк – и наутро Костя проснулся в постели Анжелы. Когда это было ей нужно, Анжела умела смирять свой характер. Так что до свадьбы Костя пребывал в приятной иллюзии, что Анжела после школы изменилась в лучшую сторону. Впрочем, период этот был весьма непродолжительным.
У Анжелы во Дворце бракосочетания на Английской набережной работала приятельница. Так что молодых зарегистрировали вне очереди. Уже через две недели Костя стал счастливым новобрачным и в полной мере вкусил от выходок Анжелы.
– А как же Леночка?
– Сдалась вам эта амеба бессмысленная! – с досадой воскликнула Анжела. – Ну, втюхавшись был в нее Костя. Но это же когда было! А женился-то он на мне!
– И они с Леночкой после школы так и не общались?
– Попробовал бы он только! – подбоченилась ставшая агрессивной Анжела. – Да я бы ему все глаза выцарапала. Мой муж обязан заботиться только обо мне! Никаких бывших жен или детей! Это же все из семьи уплывать будет! Нет, я бы такое не потерпела!
Одним словом, разговор с бывшей супругой Костика позволил Марише по-новому взглянуть на слабый пол или, во всяком случае, на некоторых его представительниц. Нет, нельзя ругать поголовно всех мужчин, которые уходят из семей. Пообщаешься с такой вот Анжелой – и становится искренне жаль того мужика, который попадется ей в цепкие ручки.
Однако ничего полезного для дела Мариша из этой беседы не вынесла. Но уходить она не торопилась. Даром она, что ли, скормила жадине Анжеле дорогущий торт и споила бутылку вина! Должна получить с нее хоть что-нибудь взамен.
– А когда ты в последний раз общалась со своим бывшим мужем?
– С Костиком?
– У тебя есть и другие мужья?
– Трое, – бодро кивнула Анжела.
– Ничего себе! – поразилась Мариша. – А ведь тебе нет еще и тридцати! И уже трое бывших мужей в активе!
– Да ну! – презрительно отмахнулась Анжела. – Из них всех Костик был самым приличным! После первого мне досталась только горсточка грошовых золотых побрякушек. Даже не с брильянтами, представь себе, какое убожество!
– Представляю.
– Второй отдал мне при разводе телевизор и мебель. Тоже ерунда. Техника не самая модная. А мебель и вовсе отстой.
– А третий?
– Тот вообще безнадежный вариант. Бандит. Его в тюрьму посадили. Мне его дружки обещали поддержку, если я этого остолопа ждать стану.
– А ты?
– Что я, дура? Ему двенадцать лет дали! И чтобы я двенадцать лет у растопертого окошка сидела да на улицу глядела? А жить когда? Я им сразу же сказала, что свою поддержку они могут оставить себе. А я подаю на развод. И ничего мне от них не надо.
Видать, своего третьего муженька Анжела побаивалась, коли уж страх взял в ней в тот раз верх над неимоверной жадностью.
– А Костик ничего. Звонил мне после развода несколько раз. И с Восьмым марта меня поздравил. Да! Как раз в тот день мы с ним в последний раз и общались.
– Когда он тебе звонил? Что говорил?
– Позвонил он мне уже за полночь. Если бы я была занудой, то сказала бы, что он с поздравлением подзадержался. Но я человек не вредный. Придерживаюсь правила, что лучше поздно, чем никогда. Ну, позвонил он, поздравил. А сам пьян в стельку. Я и говорю, что, Костенька, спиваешься без меня потихоньку?
– А он?
– Чушь какую-то понес, – поморщилась Анжела. – Что он совершил чудовищную ошибку. Что он дурак! Как будто бы я этого и без его признания не знала. Я-то сначала его слушала, думала, он вернуться ко мне хочет. А он, оказывается, про Леночку свою полудурочную вспомнил! О ней говорил!
– А что говорил-то?
– Ну, что говорил, что говорил. Что дурак!
– Это я уже слышала.
– А больше ничего толкового и не говорил. Плакал. Рыдал даже. Говорил, что никогда мне не простит, что я так с ним поступила.
– В смысле, что отбила его у Леночки?
– Ага.
– И что?
– Ну, будто бы жизнь у Леночки не слишком сладко складывается. Так в этом он тоже меня обвинить пытался! Но я его сразу на место поставила! С Ленкой я и в школе не особо контачила. Кто она, а кто я! А уж после школы и вовсе не встречались. Так что если кто в Ленкиных бедах и виноват, то это сам Костик!
– А он что?
– Сказал, что я права. И что он не только дурак, но и сволочь, и гад, и моральный урод. И еще добавил, что знает, как ему искупить свою вину.
– И все?
– Все. Честно говоря, у меня нервы сдали эту слюнявую ахинею слушать. Я первой трубку повесила. А он мне перезванивать уже не стал.
От бывшей супруги Костика Мариша ушла в смятенных чувствах. Судя по рассказам хорошо знающих Костика людей, он очень близко к сердцу воспринял встречу с Леночкой. Расчувствовался. Признал свою вину и пожелал ее искупить. Но вот вопрос: что он вкладывал в эти слова? Как и чем он собирался искупать свою вину, если через несколько дней Леночки не стало в живых, Тася пропала, а сам Костик тоже куда-то подевался?
– Не понимаю, – бормотала Мариша. – Что же там произошло?
Вернувшись домой, она первым делом поспешила к своим зеленым друзьям. И в ту же минуту из ее груди вырвался вздох разочарования. Еще два розовых черенка пожелтели и выглядели поникшими и печальными. Вытащив их, Мариша убедилась, что корешков на них нету. Они сгнили. А значит, нечего и мечтать, что растения приживутся.
Не помогли никакие подкормки и опрыскивания. Даже яркая натриевая лампа, которую Мариша жгла по четырнадцать часов в сутки, не смогла вдохнуть жизнь в несостоявшиеся розы. И словно мало Марише свалившихся на ее голову несчастий, раздался звонок от мамы.
– Мне звонил твой муж, – сообщила она Марише таким голосом, что той сразу же стало ясно: ничего хорошего Смайл ее маме не поведал. – Он задерживается. Мне кажется, он тебя бросил.
Мариша не упала с разрывом сердца только потому, что подобные заявления ее мамуля делала в среднем раз в месяц. И Мариша успела к ним немного привыкнуть. Во всяком случае, уже не падала в обморок, а только ежилась.
– Это он тебе сам сказал? – спросила она у мамы. – Или это снова твои личные домыслы?
– Какие домыслы? Это же очевидно! Когда муж и жена живут большую часть времени не только в разных городах, но даже на разных полушариях, их брак обречен.
– Мама, ты, как всегда, преувеличиваешь.
– Если и так, то только самую малость.
И, помолчав, Тамара Ильинична продолжила:
– Мариша, пойми: ты мой единственный ребенок. И конечно, я хочу тебе всяческого счастья.
– Спасибо, мамочка. Но пугать меня до смерти – это не самый лучший способ добиться этой цели.
– Я тебя не пугаю! Я тебя предупреждаю!
