Дарья Донцова - Прогноз гадостей на завтра
Старуха открыла рот, чтобы сказать очередную гадость, да так и застыла, потому что в павильончик впорхнуло небесное создание, девица лет двадцати. Вошедшая была в длинной, в пол, норковой шубке, красиво переливавшейся в электрическом свете. Девушка расстегнула застежки, и мы увидели, что под манто на ней надета крохотная кожаная юбчонка, открывавшая молодые, крепкие коленки, и узенький свитерок-лапша, обтягивающий весьма аппетитный бюст, примерно третьего размера. Красавица тряхнула белокурыми локонами, хлопнула синими веками, открыла ярко-красный ротик и обиженно пропела:
– Кисик! Ну разве можно так долго! Твой зайчик устал сидеть в машине.
Я невольно обернулась, но в павильончике никого, кроме прежних действующих лиц, не наблюдалось.
– Зайчик хочет на диванчик, зайчик мечтает о кофе с коньячком, – ныла девица, суча уходящими в бесконечность ногами, обутыми в слишком тонкие для нынешнего ноября сапоги.
– Сейчас, моя дорогая, – ласково ответил дедок. – Колюнчик уже идет, он покупал зайчику витаминчик, чтобы зайчик был веселый и здоровый…
Теперь челюсть отвисла и у нас с девчонкой. У этого мухомора молодая и красивая любовница?
– Купи гематогенчик, – капризничал зайчик, – люблю гематогенчик.
– Иди в машину, – велел дедуся, подошел к окошку и спросил у нас: – Разрешите взять гематоген без очереди?
– К-к-конечно, – прозаикалась девчонка.
Провизорша дернула ящик, тот неожиданно вырвался из гнезда и шлепнулся на пол.
– Вот беда! – воскликнула бабка. – Не согнусь ведь подобрать.
– А ну пусти, – велел дед, легко нырнул под прилавок, ловко покидал бумажные и фольговые упаковки на место, всунул ящик в стенку, вылез назад и сказал: – Слышь, бабка…
– Да? – отмерла провизорша. – Чего?
– Того! – передразнил дед, платя за гематоген. – Рано рассыпалась. Так и быть, научу, как жить. Есть такая целительница Гема Даутова, сеансы дает, вот найди где и сходи.
– Зачем? – удивилась старуха.
– Затем. Я тоже два года тому назад еле шевелился, а потом, спасибо, друзья надоумили… Сбегал пару раз к ней, и все, теперь только с виду мухомор, а внутри молодой, белый и пушистый… Пиши фамилию с именем, да не перепутай, карга, они у нее трудные – Гема Даутова.
– Где ж ее искать? – воскликнула бабка, шкрябая ручкой по бумаге.
– Позавчера в Светлогорске работала, может, скоро в столицу вернется. Да журнал «Досуг» покупай, или газеты такие есть – «Третий глаз» и «Тайная власть», они рекламу дают, – посоветовал дед и, легко подхватив тяжело набитую сумку, вышел из аптеки.
Забыв про спазган, я рванулась за ним, но, поскользнувшись, чуть не упала, а когда вылетела на улицу, старик уже усаживался в весьма побитые «Жигули».
– Кисик, – заорала я, – погодите!
– Что тебе? – удивился дед.
– Почему вы решили, что Гема Даутова выступает в Светлогорске? И где этот город?
Дедок вздохнул.
– Светлогорск под Уфой, а информация от радио, оно у меня в машине все время работает. А что, тоже хочешь здоровье поправить? Давай-давай. Хорошо. Только имей в виду, лучше подождать, пока она опять в Москву вернется.
– Почему?
– Да я решил на «подзаводку» в Светлогорск слетать, два часа всего лету, думал, за день управлюсь. Утром прибуду, на сеанс схожу, а ночным рейсом назад. Ан нет, облом вышел. Прилетел сегодня, а Даутова сеанс отменила, пришлось несолоно хлебавши домой возвращаться. С работы лишь на один денек и отпросился. А она только завтра вечером работать будет.
Хлопнув дверцей, он завел мотор и исчез, подняв фонтан грязных брызг. Я пошла к метро. Наверное, за рекламу заплатили заранее, вот ее и гоняют по радиостанциям, вводя народ в заблуждение.
ГЛАВА 16
Домой я влетела ровно в пять, запыхавшаяся и потная. Но мастер не спешил, часы пробили семь, когда раздался звонок.
Я открыла дверь, увидела мужика лет тридцати пяти, щуплого и белобрысого.
– Иван, – представился он, – мастер по оклейке первого класса. Где у вас можно переодеться и руки помыть?
– В ванной, – ответила я и пошла на кухню, чистить картошку к ужину. Ну скажите, пожалуйста, можно ли оклеивать первый класс? Но в конце концов, все равно, как он говорит, лишь бы выполнил хорошо работу. Сегодня никто не появится дома раньше десяти вечера. У Сережки встреча с заказчиком, Юлечка поехала брать интервью к какому-то деятелю искусства, Катерина, как всегда, в больнице, Кирюшка на тренировке, а Лизавета занимается английским.
Справившись с картошкой, я решила посмотреть, как продвигается оклейка двери, и обнаружила, что мастера возле нее нет, а из ванной доносится плеск.
Я постучала в дверь.
– Да, – отозвался Иван.
– Вы душ принимаете?
Шпингалет щелкнул, Иван вышел.
– Нет, конечно, руки мыл. Разве можно грязными лапами материал хватать? Разводы появятся. Чистые ладони нужны.
– Хорошо, – вздохнула я, – начинайте, а то уже полвосьмого, скоро мои с работы явятся, мне не хочется, чтобы при детях сильно клеем пахло!
– А сегодня ничем и не завоняет, – сообщил Иван, медленно раскрывая сумку, – вот потом и впрямь может немного…
– Почему? – удивилась я. – Что за клей такой странный?
– Самый обычный, «Момент», – спокойно пояснил Иван, – какой у всех, такой и у меня… Только сегодня ничего приклеивать не станем, нет, сегодня более важное дело, обмер и раскрой!
– Ну и зачем дверь обмерять? Она же стандартная!
– Ой, не скажи, хозяйка, – возразил Иван, вытаскивая рулетку, – наипервейшее дело – обмер, без него никуда, на миллиметр ошибешься, и пропало дело. Дерматин не тянется, беда может выйти, нет, семь раз отмерь, один раз отрежь…
Потом он дернул пару раз носом и поинтересовался:
– Картошечка, что ль, кипит?
Я кивнула.
– Да ты иди, готовь, а то не ровен час мужик с работы придет и по шее накостыляет, ежели харча не найдет. Ступай, ступай, я мерить стану.
Около десяти в дом гурьбой повалили домашние, и в четверть одиннадцатого все сели за стол.
– Надо мастера позвать, – сказала Катя, – а то неудобно, сами едим, а мужик голодный.
– Он уже третий час дверь обмеряет, – вздохнула я.
– Обстоятельный слишком, – хмыкнул Сережка.
– Разве нужно так долго? – удивилась Лиза. – Раз, раз – и готово…
– Быстро хорошо не бывает, – сказала Юля.
Где-то в полдвенадцатого я вышла на лестницу и обнаружила Ивана, стоявшего в задумчивости у двери. В руках мужик держал два гвоздя с широкими шляпками. Увидав меня, он пробормотал:
– Вот думаю, как лучше кнопочки пустить, через сантиметр или через восемь миллиметров…
– Да без разницы!
Иван сердито ответил:
– Ничего себе, заявленьице! Ну-ка позови кого другого!
Следующий час домашние самозабвенно спорили о расстоянии между декоративными гвоздиками. Никому и в голову не пришло, что издали совершенно все равно, какое пространство разделяет шляпки. Речь-то шла всего о двух миллиметрах разницы.
Наконец Юлечка спохватилась:
– Кошмар, полпервого, бегите скорей домой, а то метро закроется…
– Мне бежать некуда, – пояснил Иван, – с бабой своей разошелся, комнату ей оставил, а сам в область съехал, только все равно на электричку не поспел.
– И куда вы теперь? – поинтересовалась Лизавета.
– На вокзале переночую, не впервой, – спокойно ответил Иван и начал методично сворачивать сантиметр, – главное, обмер закончил, завтра подъеду и раскрой начну. Можно сумочку тут оставить, чтоб с собой не таскать?
– Бомбы там нет? – сурово спросил Кирюшка.
– Да ты чего, парень, – замахал руками Иван, – разве я чечен какой? Погляди сам, дерматин, утеплитель, клей да кнопки, ножницы еще, ножик…
– Он неудачно пошутил, – отрезала Юлечка, – ставьте вот здесь, в уголок.
– Ну, побег, – сообщил Иван и начал напяливать на себя слишком легкую для морозного ноября куртенку.
Внезапно острое чувство жалости кольнуло сердце. Иван натягивал старенькую вязаную шапочку. Я перевела глаза на Мулю, сидевшую возле его сумки, и вздохнула. Было полное ощущение, что мы выставляем на улицу маленькую бездомную собачку, которая настолько отчаялась увидеть от людей доброту, что даже уже ни о чем не просит.
– Послушайте, Иван, – хором сказали Катя и Сережка, – оставайтесь у нас.
– Можете в гостиной, – подхватила Юля, – а утром дерматин начнете кроить.
– Верно, – обрадовалась я, – правильное решение, чего зря мотаться.
– Вот спасибо так спасибо, – обрадовался Ваня, – ну прям слов нет! За гостеприимство вам краны починю, ишь как капают! И шкафчик повешу в кухне! Чего он у вас в углу стоит!
Где-то около трех утра я проснулась и пошла в туалет.
Из-под двери гостиной пробивалась тонкая полоска света. Я осторожно просунула голову внутрь и увидела Ваню, сидящего на корточках возле разложенной на полу искусственной кожи.
– Ты чего не спишь? – шепотом спросила я.
