Ирина Потанина - Дети Деточкина или Заговор Бывших мужей
– Да, и еще, – я решила заэксплуатировать бывшего коллегу до упора, – Ром, скажи, ты футболом увлекаешься?
– Естественно.
Я, как раз, ничего естественного в этом увлечении не видела, но ответу коллеги обрадовалась.
– Тогда скажи мне, – я старалась говорить как можно безразличнее, – Эта история с актом самосожжения корейского болельщика… Это что, серьёзное событие для футбола? С чего вдруг все об этом заговорили.
– Какая история? С каким самосожжением? – непонимающе вылупился на меня коллега. Он был явно напуган своей некомпетентностью. Любознательность Ромочки не прощала ему подобных провалов в информации, – Погодь, я уточню! У нас тут газета, или где? О спорте со спортивными обозревателями говорить нужно. Правда, у нас такой должности нет, а вот у конкурентов…
Ромочка не поленился набрать чей-то внутренний номер. Через три секунды половина принесенной мною баклажки пива была обещана обозревателям вражеского издания. За это мы узнали, что все эти корейско-японские болельщики, в общем-то, всегда отличались редкой самоотверженностью и стойкой нелюбовью к собственным жизням. Посему удивляться подобному происшествию нечего. И вообще, история знает массу примеров жертвоприношений футболу похлеще, чем эта, давно поросшая пылью, байка. К примеру, один немецкий болельщик выкинул из окна собственную жену, когда та переключила телевизор во время трансляции футбольного матча на другой канал. Сериал бедной женщине посмотреть захотелось.
«Великолепно! С чего это вдруг оба моих бывших мужа заговорили об одной и той же истории? Если бы эта байка была, так сказать, у всех на ушах, тогда еще понятно… Да еще, если принять во внимание склонность Шурика попадать под чужое влияние… Ох, подозрительное это совпадение. Когда же они могли познакомиться?»
– А чего это ты вдруг футболом заинтересовалась? – спросил Ромочка, отвлекая меня от мрачных мыслей, – Зная твою подверженность чужому влиянию, смело могу заявить, что твой бой-френд – футбольный болельщик.
«Ну вот! Всю жизнь считала, что это я на всех вокруг влияю и всех переделываю… Никогда не думала, что произвожу на Ромочку такое странное впечатление.»
– Он не бой-френд, – сухо ответила я, – Он олд-мэн и при этом почти враг. Как поётся в одном американском блюзе, «борьба за мужчину обычно превращается в борьбу с мужчиной.». Всё, пока. Побежала воевать.
В редакторский компьютер меня, конечно же, никто пускать не собирался . По-хорошему, нужно было зайти в ближайшее интернет-кафе и воспользоваться техникой там, но во мне заговорила Философия Автомобилиста.
«Ну чего ты будешь деньги платить, да чужим людям свою важную информацию демонстрировать, когда у тебя у самой дома компьютер стоит? Тем более, что пробок сегодня, вроде, в городе нет. До дома – десять минут езды!» – как обычно, вдвое сокращая временные затраты, бодро заявила она.
И, хотя Здравый Смысл был категорически против, я направила колеса Форда к дому.
Влетев в квартиру практически с той же скоростью, что ехала по дороге, я резко замерла, усилием воли заставила себя не грохнуться в обморок, и, пятясь спиной к двери, выскочила на лестничную площадку. Страх сковывал разум и гнал меня обратно к Форду. От оскверненного чужим вмешательством дома должность крепости перешла к еще нетронутому салону автомобиля. Трясущимися руками я блокировала замки.
«Немедленно успокойся! Немедленно успокойся!» – сиренообразно выл в моем мозгу Здравый Смысл, который и сам перепугался настолько, что глупо зациклился на одной фразе. Пальцы автоматически принялись набирать телефонный номер.
– Привет, как поживаешь? – голос Жорика звучал оскорбительно бодро.
«Как поживаю?» – пронеслось у меня в мыслях, – «Плохо! Страшно плохо…»
– Спасибо, замечательно, – растекаясь жизнелюбием, пропел в трубку мой голос. Хорошо, когда у человека в любой ситуации работает «автопилот», который не позволяет выдать наружу собственные слабости, – Скажи, ты еще в командировке? Ты еще не приезжаешь?
– Увы. Еще нет. Но дело близится к завершению.
«А почему же тогда в кухне на столе стояла чашка с недопитым кофе?! Кто же тогда был у меня в доме?»
– Очень жаль. Уже соскучилась.
– Не переживай, скоро это всё кончится. Мне и самому уже хочется вернуться к нормальной домашней жизни.
«Какая она нормальная, если кто угодно может проникнуть в квартиру и выпить весь мой кофе…»
– Угу. Ну ладно, пока.
«Итак, Жорика в городе нет. Сама я ни при каких условиях не могла бы оставить не помытую чашку… Вывод прост. Злополучный Некто намеренно оставил в квартире следы своего пребывания, дабы превратить меня в недееспособную истеричку. Что ж, ему это почти удалось.»
«Раз он не отстает, значит, ты находишься на верном пути. Понимаешь?»
«Откуда ему знать о моём пути? Этот гад умудряется каким-то загадочным образом отслеживать мои перемещения. «Брось это дело», – писал он мне, явно подразумевая, чтобы я перестала и думать о порученном Шуриком расследовании. Но ведь я и перестала. Правда, не из-за угроз, а по причинам появившегося вдруг более важного дела. Выяснить, куда делся Шурик, все же важнее, чем разбираться с грехами Кошки. Стоп! Кошка! Значит, Некто выследил меня, когда я ездила к Вадьке, и решил, что, раз я встречаюсь с Лериными жертвами, значит мой интерес к её делам не утих. И тогда Некто решил вторично предупредить меня. Может, даже оставил записку…
Возвращаться в квартиру ради поисков новых следов вторжения врага мне было откровенно страшно. Я завела машину и неуверенно тронулась в сторону офиса Виктории. Вряд ли она могла бы чем-то помочь, но, во-первых, она была в курсе событий, что давало мне возможность выговориться, а, во-вторых, в офисе, конечно же, был компьютер.
«Шурик пропал, я, того и гляди, последую его примеру… Шутки кончились», – нервно тараторили в моей голове, объявляя чрезвычайное положение. Дело принимало серьезный и весьма печальный оборот.
7. Глава седьмая, тусклый свет на весь свет проливающая.
– Вы к кому? – необъятных размеров охранник, наглядная антиреклама для желающих сунуться в офис злоумышленников, грозно восседал в стеклянной будке при входе в двухэтажный особняк, в котором, помимо прочих, размещался и офис Виктории. Вообще-то Вика входила в состав учредителей всего концерна, различные представительства которого и размещались в этом особняке, но в основном занималась лишь одним направлением.
– К Силенской, в агентство недвижимости, – ответила я.
– У госпожи Силенской совещание. Она просила не беспокоить. Зайдите позже.
Я прекрасно знала, что под кодовым словом «совещание» обычно скрывается жестокая депрессия Виктории. Вика попросту не хотела никого видеть. Наверняка перепоручила все текущие дела сотрудникам, а сама гипнотизировала телефонный аппарат, дожидаясь известий о Шурике.
– Позвоните ей, скажите, Катерина Кроль приехала. Меня она примет.
Охранник был из новеньких, поэтому объяснения с ним занимали столько времени. Обычно к Виктории меня пропускали, задавая вопросы совершенно другого характера. Вроде: «Как дела?» или «Что так давно не заглядывали?». Серьезные кадровые перемены, недавно постигшие офис по странной прихоти одного из компаньонов Виктории, напрочь уничтожили притягательную атмосферу этого помещения. Сотрудники, в былые времена азартно заявляющие «Живу работой», а некоторые особо продвинутые и «Живу на работе», отчего-то вдруг начали не устраивать руководство. «Мы солидная компания, а не приют для умалишенных!» – закричало вдруг оно, наткнувшись на спящих в креслах программистов. Уцелевшие после этого эмоционального всплеска сотрудники теперь работали с намного меньшим энтузиазмом, а недавно принятые на работу ребята отличались полным равнодушием к плодам своей деятельности. Зато все ходили теперь в элегантных костюмах и крахмальных рубашках. Излишний официоз, которым зачем-то напичкали контору сейчас, вызывал откровенное раздражение не только у праздных посетителей вроде меня, но и у желанных клиентов.
– Эй! – оказывается, охранник уже пять минут что-то кричал мне сквозь переговорное устройство.
– Простите, задумалась.
– Я говорю, что звонить Силенская меня не уполномачивала. Пока её секретарь не оповестит меня об окончании совещания, беспокоить её я не смогу.
– Зато я смогу, – мило улыбаясь слишком дисциплинированному великану, я достала сотовый.
Должного эффекта не получилось, потому как телефон оказался разряжен.
«Сколько можно!!!» – набросилась на меня Самодисциплина, – «Ты когда-нибудь научишься следить за зарядкой телефона?! Между прочим, тебе за это время и Виктория, и Татьяна могли звонить! Вдруг Шурик звонил? Вдруг нужна была твоя помощь? Эх ты, растяпа!»
Мне сделалось совсем не по себе. Я развернулась и медленно побрела к Форду. Уж лучше вообще не являться на глаза Виктории, чем прийти и узнать, как сильно я её подвела.
