Ирина Волкова - Человек, который ненавидел Маринину
Два шага, которые ему пришлось сделать, чтобы добраться до окна Тараса, показались Гоше по меньшей мере двумя тысячами километров. Уцепившись за оконный проем, он осторожно отодвинул занавеску и заглянул внутрь.
— Ой! — прошептал Гоша, напрочь забывая о том, что он рискует жизнью, балансируя на карнизе третьего этажа.
* * *Мария Семеновна вынырнула из-за кустов и заняла позицию за детской горкой. Затем она вынула из кармана свисток, сунула его в рот и, набрав в легкие побольше воздуха, дунула в него изо всех сил.
Свист, пронзительный, как рев паровозной сирены, застал врасплох зачарованно пялящегося в окно Гошу. Он вздрогнул и, потеряв равновесие, с криком ужаса соскользнул вниз, в последний момент чудом уцепившись руками за карниз.
Дворничиха с торжествующим воплем выскочила из укрытия.
— Ваучер! Джульетта! Взять его! Фас! Разорвите на клочки проклятого киллера! — орала она.
От помойки к дому, заливаясь лаем, стремительно неслись овчарка и карликовый пинчер.
Мария Семеновна снова засвистела.
В окне показалась голова Тараса. Не заметив висящего под карнизом милиционера, он с недоумением посмотрел на беснующуюся внизу дворничиху.
— Помоги мне! — взмолился Гоша. Денисов удивленно воззрился на него.
— Ты кто? — поинтересовался он. — Чем это ты занимаешься под моим окном?
— Бей его, гада, киллера! — подпрыгивая от возбуждения, кричала снизу Мария Семеновна. — По башке его, ирода, по башке!
Гоша задергался, пытаясь правой ногой зацепиться за карниз. Пистолет выскользнул у него из-за ремня и полетел вниз, прямо к ногам воинственной дворничихи. С ликующим воплем Кашкина подхватила оружие и, направив его на Гошу, нажала на курок. Пуля впилась в оконную раму в двадцати сантиметрах от виска Тараса. Художник с криком ужаса отпрянул назад и распластался на полу.
Отцепившись от карниза, Гоша с воплем врезался в куст сирени и, скатившись с него, с размаху стукнулся лбом об оскаленную морду Ваучера. Овчарка жалобно взвизгнула и отскочила в сторону. Краем глаза Крестовоздвиженский заметил направленное на него дуло пистолета. Пискнув от ужаса, он кувыркнулся по земле и помчался прочь, петляя, как вспугнутый заяц, чтобы сбить дворничихе прицел. Пули свистели вокруг него, как злобные обезумевшие осы. Слева раздался надрывающий душу вой милицейской сирены.
* * *— Так ты встречалась с Феликсом! Это просто замечательно! — с жаром воскликнула Людмила Алексеевна. — А я-то волновалась, что тебя так поздно нет дома. Похоже, твое роковое увлечение Анастасией Каменской наконец закончилось.
— Мама! Я же просила тебя больше не затрагивать эту тему, — вздохнула Оля. — Я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке.
— Я бы сама хотела в этом убедиться. Есть кое — что, чего ты пока не знаешь. — Только не говори мне, что ты влюбилась заодно и в Маринину.
— В Маринину нет. Вначале я не хотела об этом упоминать, чтобы не волновать тебя. Дело в том, что вчера я танцевала и даже целовалась с Анастасией Каменской. Кстати, ее зовут Игорь Филимонов. Красивое имя, правда?
Людмила Алексеевна охнула и, прижав руки к груди, расслабленно опустилась на софу.
— Что с тобой? Тебе плохо? — испуганно бросилась к матери Оля.
— Валерьянки, — простонала Людмила Алексеевна. — Нацеди в стакан тридцать капель. Нет, лучше сорок.
— Ну зачем же так реагировать? Подумаешь, поцеловалась!
— А ты подумала о том, каково мне будет на старости лет иметь внуков-шизофреников?
— Какие еще внуки-шизофреники? — удивилась Оля. — Мы же только поцеловались. От этого дети не родятся.
— Только не надо объяснять мне, отчего родятся дети. Мы с твоим отцом вначале тоже только целовались, но он, по крайней мере, не воображал себя женщиной. Кстати, как тебе удалось совратить Каменскую? Насколько я помню, до сих пор она не проявляла склонности к лесбиянству. Или Маринина написала что-то новенькое, чего я еще не читала?
— Я его шантажировала, — объяснила Оля. Игорь считает, что он работает под прикрытием, временно изображая богатого красивого плейбоя. Я угрожала разоблачать его, если по легенде он не сделает меня своей девушкой. Вот ему и пришлось меня поцеловать. Кстати, на какое-то время он даже почувствовал себя мужчиной.
— Мужчиной? И какое-то время? — подозрительно переспросила мама.
— К сожалению, длилось недолго, — вздохнула Оля. — В самый ответственный момент ему позвонили и сообщила что его сестра и негр-стриптизер были арестованы милицией в лесу около стриптиз-клуба “Содом и Гоморра”. Они обвиняются в убийстве. Кстати, сестра Игоря — Марина Буданова, Владелица галереи “Экстази”, только он почему-то считает, что это все часть легенды, а на самом деле Марина — Алексей Чистяков, муж Анастасии Каменской.
Людмила Алексеевна открыла рот, собираясь что-то сказать, да застыла с отвисшей челюстью, тупо глядя на Олю. Ее мозг с трудом переваривал полученную информацию. Сделав усилие, она постаралась выглядеть так, как будто ничего не случилось.
— Валерьянки, — тяжело вздохнув, напомнила она. — Пожалуй, стоит принять как минимум пятьдесят капель.
* * *Левый глаз полковника Ярцева подергивался от нервного тика. Окончательно сникший Гоша, опустив голову вниз как провинившийся школьник, со смущенным видом ковырял пальцем никелированную пряжку ремня. Его лицо было заклеено пластырем.
— Ты хоть понимаешь, что наделал?! — в пятый раз рявкнул полковник, судорожно сжимая кулаки. — Только представь заголовки в газетах:
"Дворничиха Кашкина обезоруживает киллера, оказавшегося сотрудником правоохранительных органов!” или еще хуже: “Милиционер, подглядывающий в окно за художником-трансвеститом, падает с третьего этажа и разбивает нос овчарке!”
— Но ведь меня не поймали! — возразил Гоша. — Только вы и Демарин знаете, что на самом деле произошло. Журналисты ни до чего не докопаются.
— Не докопаются! — фыркнул Всеволод Андреевич. — А твой пистолет, который остался у Кашкиной? Он ведь номерной, или ты об этом забыл?
— Но теперь-то пистолет у вас! — жалобно произнес Крестовоздвиженский. — Не обязательно объяснять журналистам, кому именно он принадлежал. В конце концов, никто не пострадал. Стрельбу ведь устроила Кашкина. Вот увидите, через два дня об этом никто и не вспомнит.
— Зато я об этом не забуду, — прорычал полковник. — Я же вам ясно сказал: заняться делом Вермеева. А ты что делаешь? Какого черта тебя среди ночи понесло на карниз этого художника?
— Я просто хотел последить за ним. Интуиция мне подсказывала, что он может иметь отношение к убийству Буданова, — в пятый раз объяснил Крестовоздвиженский.
— Какое, к черту, убийство Буданова! Его убийцы арестованы и сидят за решеткой. Предупреждаю в последний раз: или вы займетесь делом Вермеева, или я займусь вами, прежде чем начальство займется мной!
— Постойте! — неожиданно вмешался Юра Демарин. — Насколько я понимаю, весь этот сыр-бор с делом Вермеева заварился из-за того, что Аглая Тихомировна надавила на Тамару Безбожную, та звякнула своему очередному высокопоставленному любовнику, любовник Безбожной попросил об услуге генерала Зубатина, а генерал Зубатин набросился на вас, угрожая снять с должности.
— Лучше не напоминай мне об этом, — скривился Ярцев. — У меня и так чешутся руки свернуть голову твоему напарнику.
— А что, если Тамара Безбожная снова позвонит своему любовнику и попросит его, чтобы он связался с генералом Зубатиным и сказал ему, что дело Вермеева не имеет особой важности и не стоит особо надрываться из-за него? Вам станет легче?
Всеволод Андреевич подозрительно посмотрел на Юру.
— Конечно, мне станет легче, — взвешивая слова, с расстановкой произнес он. — Только с каких это пор у тебя появилась возможность оказывать влияние на Тамару Безбожную?
— Пока я не могу вам всего объяснить, — усмехнулся Юра. — Пожалуйста, доверьтесь мне и ждите звонка генерала Зубатина.
* * *— Ты что, собираешься шантажировать Безбожную ее фотографией с Денисовым? — недоверчиво спросил Гоша, когда они с Демариным вышли из кабинета начальника.
— А что мне остается делать? — раздраженно произнес Юра. — Не понимаю, как тебя только угораздило так облажаться этой ночью? Какого черта тебя понесло на карниз Денисова? Он же подозревается в убийстве! Ты же мог все испортить, если уже не испортил! Вот и полковника довел до белого каления. Еще немного — и он отправил бы нас патрулировать улицы.
— Но шантаж!.. — восхищенно покачал головой Гоша. — По правде говоря, от тебя я такого не ожидал.
— Я сам от себя такого не ожидал, — махнул рукой Демарин. — Полковника тоже жалко. Он за эту должность зубами и когтями дрался. Не хватало еще, чтобы его сняли с работы из-за того, что извращенцам из Государственной думы нравится толстая задница феминистки Безбожной.
