Дарья Калинина - Секреты бабушки Ванги
Кофта, которая красовалась на Ирке, была то ли снята с огородного пугала, то ли еще откуда, но только рисунок выглядел просто убийственно. По немыслимому сиреневому с люрексом фону шли ядовито-зеленые цветы. На груди была прожжена огромная дыра. И эту дыру Ирка замаскировала брошкой, верней, попыталась замаскировать, но руки ее плохо слушались, и дыра все равно то и дело торчала из-под брошки.
Вот юбка у Ирки была самая обычная. И если бы она являлась единственным предметом ее туалета, то выглядела бы в принципе даже прилично. Но вместе взятый ансамбль производил душераздирающее впечатление. Да еще юбка вздумала собираться складками на животе и попе и открывать тощие Иркины ноги гораздо выше колен.
– Жалко ее даже, горемычную, – пробормотала Леся, шагая следом за Иркой. – Пугало, и то краше выглядит.
– Если у женщины нет ни ума, ни вкуса, ни денег, то должен хотя бы характер быть золотой. А он у Ирки еще гаже, чем все остальное.
Впрочем, долго следить за Иркой им не пришлось. Миновав сотню метров, вдоль которой справа и слева тянулись разнокалиберные, но одинаково убогие и покосившиеся заборчики и оградки, они дошли до нового высокого забора, который своим видом очень выгодно отличался от всех окружавших его построек.
– Такой новый забор и такая железная крыша в деревне есть только у одного человека, – пробормотала Кира. – У Василия.
Так и оказалось: Ирка пришла к Василию. При этом держалась она весьма агрессивно. И заколошматила по воротам, ничуть не скрываясь.
– Выходь! – орала она. – Выходь, Василий, не прячься! Разговор у меня к тебе есть! Выходи! Ты знаешь, зачем!
Василий открывать дебоширке не торопился. Вместо него вышла супруга. Она у Василия была дамой дородной. И свои три подбородка несла с большим достоинством. То же самое касалось и ее бюста, который вздымался внушительной громадой, закрывая даме часть обзора. Но при этом одета она была в премиленькие спортивные штанишки цвета взбесившейся фуксии. И беленькую трикотажную маечку, из которой ее достоинства выпирали, как квашня из тесной подушки.
– И что ты шумишь? – строго произнесла дама, глядя на Ирку с оттенком легкого презрения. – Пьяна, что ли? Так поди и проспись, алкашка.
– Я-то пойду! – воинственно набычилась Ирка. – Я-то пойду! Только смотри, как бы твоему мужу тоже со мной не пойти кое-куда!
– Да ты, дуреха, рехнулась никак! Что ты мелешь?! Чтобы мой муж меня позабыл и с такой замухрышкой отправился? Да еще с кривой на один глаз?
И жена Василия угрожающе надвинулась на совсем маленькую, по сравнению с ней, Ирку.
– Проваливай вон!
– Мужа позови! Разговор у меня к нему есть!
– Еще чего выдумала! Василий Васильевич спит уже давно. Ты на часы-то глянь!
– А ты, значит, тоже к нему пойдешь? – с непонятной ненавистью спросила Ирка.
– Раз я его жена, значит, пойду.
– И спать ляжешь?
– Лягу.
– Ах, вот ты как! – внезапно взвилась Ирка. – Сволочные вы люди! Что ты, что твой муж! Сами моего мужа со свету сжили, а теперь спать завалитесь вдвоем. И не стыдно вам за слезы мои горькие! За долю мою вдовью! Ни стыда у вас, ни совести! Суки вы, одним словом!
Голос Ирки звучал все громче и громче. И из-за соседних заборов уже начали выглядывать любопытные.
– Это кто же тут шумит?
– Ты, Ирка, все никак не угомонишься?
– Отстаньте вы от женщины! Горе у нее. Мужа потеряла.
– Ну, что такое эта баба городит!
– Если у Ирки мужик под трактор бросился, то Василий тут при чем? Он Антошку под трактор не пихал! Его там и близко не было.
Одним словом, общественность хоть и склонялась в пользу Ирки, но все же считала, что нечего той под дверью Василия скандалы устраивать. И что в ее горе никто не виноват. И пора бы ей уже и честь знать. Муж там у нее погиб или кто другой, а людям завтра рано вставать, на работу идти. Им чужие проблемы по фигу, когда самим спать хочется.
Но Ирка и не думала уходить.
– А пошли вы все на…! – заорала она на односельчан. – У меня к Василию дело есть. А вы все пойдите на… И еще в… А потом к…
Как ни странно, эти простые заклинания отлично сработали. Все-таки действенней русского мата ничего нет и быть не может! Все соседи быстренько попрятались за заборами, а Василий появился на пороге.
– Катерина, ну что там?
– Да вот не уходит! Скандалит!
– Ну, заводи в дом!
– Да как же это, Васенька? Поздно ведь уже?
– Разберемся.
Ирка торжествующе зыркнула на жену председателя и проскользнула мимо нее в дом. Подруги подались вперед, но быстро опомнились. Их-то внутрь никто не приглашал. И вряд ли можно считать их короткое знакомство с Василием достаточным поводом для того, чтобы вломиться к нему незваными во втором часу ночи.
Но делать было нечего. Оставалось только ждать. Подруги терпеливо выжидали. И были вознаграждены. Ирка вышла из дома Василия с таким торжествующим видом, что сразу же стало понятно: ради чего бы она ни ходила к Василию, ей все удалось в лучшем виде. Глаза ее сверкали так ярко, что почти освещали Ирке путь. А кофта на груди топорщилась как-то очень уж странно. И еще шуршала при каждом шаге.
Домой Ирка не пошла. Отправилась через две улицы к какому-то перекошенному домишке и принялась тереться у окна, которое выходило на улицу.
– Хто тама? – раздался старушечий голос. – Хохо нелехкая принесла? Вань, ты, што ль?
– Не. Тетя Маруся, это я – Иришка.
– Иришка? Ты? Чехо пришла-то?
– Горе у меня, теть Марусь.
– А то я не слыхала!
– Продай бутылочку.
– Тебе? Чаво хоть ко мне-то? Сама, што ль, беленькую не хонишь боле?
– Антоха вчерась все выпил! Вот сука! Как чувствовал, что в последний раз пьет. Ни капли мне не оставил! И еще все хвалился: мол, завтра мы богачами станем. Самогона и пить не станем. Все только покупную водку, магазинную.
– Теперь-то он попьет, – язвительно хихикнула невидимая подругам тетя Маруся. – Ну, ладно. Деньги у тебя есть? Али в долг пришла брать?
– Есть, есть! – заторопилась Иришка. – Есть у меня деньги!
И сунув руку за пазуху, вытащила хрустящую бумажку.
– Тут на все!
– Не мнохо ли тебе, холуба, будет? – изумилась тетя Маруся. – Впрочем, мне-то шо! Хуби себя, коли хочешь!
Обмен завершился почти мгновенно. Из рук Иришки исчезла денежка, а вместо нее появилась огромная бутыль самогона.
– Сдачу возьми.
– Оставь, тетя Маруся. Я к тебе еще приду! Пустишь?
– Клиент, он в любое время ночи клиент, – важно ответила продавщица. – Приходь! Я завсехда дома. Ты ж знаешь!
– Вот спасибо! – просияла Ирка. – Теперь я горе свое залью! Доброго тебе здоровьичка, тетя Маруся!
И, совершенно счастливая, Ирка побежала по улице. Кажется, тот факт, что сегодня она овдовела, потеряв близкого человека – мужа и кормильца, ни чуточки больше не волновал эту особу. В руках она держала пропуск в другой, лучший, мир. И реальность ее больше не трогала. Отбежав на несколько шагов, Ирка не удержалась. Остановилась и сделала несколько глотков из бутылки. Сняла, так сказать, пробу. Видимо, проба удалась. Потому что Иришка крякнула. И дальше зашагала, переставляя ноги уже далеко не так уверенно.
За пазухой у нее по-прежнему все шуршало. Да еще в руках была большая и неудобная бутыль с самогоном. Так что ничего удивительного в том, что в одном месте Иришка поскользнулась на камешке. Нога в резиновых сапогах подвернулась, и Иришка шмякнулась на землю.
– Ё….! Ё… мое! Х…!
Но надо отдать Иришке должное. Даже падая, она успела так сгруппироваться, чтобы сохранить драгоценную бутыль в неприкосновенности. И теперь, лежа на спине и суча ногами в огромных чоботах, словно майский жук, Иришка никак не могла подняться. Ей не давала это сделать бутылка. А оставить ее, чтобы спокойно подняться, женщина или не догадывалась, или просто не понимала, как это можно выпустить самогон из рук. А вдруг упрут? Или ноги у него вырастут и сам убежит?
Так что на земле Иришка копошилась долго. Подруги даже хотели подойти к ней и помочь подняться, но вовремя удержались. И правильно сделали: Иришка встала и сама. Сначала перевернулась на бок, все еще бережно прижимая к себе бутыль. А потом грациозно поднялась на ноги. Честное слово, ей бы могла позавидовать и профессиональная гимнастка.
Наконец Иришка продолжила свой путь. А подруги, подойдя к тому месту, где только что валялась на земле пьянчужка, внимательно осмотрели землю.
– Смотри! Деньги.
И Леся подняла купюру.
– Сколько? Ого! Целая тысяча!
– А тут еще пятьсот рублей.
Подруги переглянулись. Сколько же там было напихано за пазухой у Иришки, если она купила литра три самогона, а потом из нее еще вывалилось полторы тысячи, и она этого даже не заметила!
