Татьяна Луганцева - Высокий блондин без ботинок
— Извините… за беспокойство, — сказала она женщине и быстро ретировалась из уютной комнаты в шумный зал.
«Как-то глупо получилось… И что я Пелагее скажу?» — подумала Надя и стала пробираться сквозь толпу к выходу. По пути она неожиданно столкнулась с каким-то мужчиной в темно-синем костюме, и содержимое его бокала плеснулось на ее одежду.
— Ой, простите, — всполошился мужчина, не зная, как вытереть с груди Надежды пролитую жидкость. — Это всего лишь сок!.. Он отстирается.
— Ничего страшного, я сама на вас налетела, отстираю как-нибудь, — успокоила его Надежда и спросила: — А почему вы пьете сок, когда все пьют шампанское?
— Я вообще непьющий… и к тому же за рулем, — виновато улыбнулся мужчина.
Надежда наконец-таки подняла глаза и внимательного посмотрела на него. Перед ней стоял высокий худой мужчина с аккуратной бородкой и умными глазами под стеклами очков в серебряной оправе. Внезапно ее озарило:
— Позвольте, угадаю, как вас зовут? Константин Наумович Рябинин? Так? Скажите, что это так, пожалуйста!
— Не надо упрашивать меня, девушка, потому что это так, — улыбнулся мужчина.
— Вот обманщица! Солгала, что сегодня такой человек не женится! — воскликнула Надежда.
— Вы обо мне?
— А о ком же?
— Я не знаю, у кого вы спрашивали, но если речь обо мне, то я действительно не жених.
— А кто вы? — оторопела Надежда, обрадованная тем, что все-таки нашла искомый объект.
— Я приглашен на свадьбу в качестве свидетеля, мой друг женится во второй раз, — ответил Константин, — а почему такой интерес к моей персоне?
Надежда переварила полученную информацию.
— Вы же сказали Пелагее, что будете на свадьбе и прийти к ней не сможете?
— Это так, я действительно на свадьбе и не могу бросить своего друга, но я сам не женюсь, — ответил Константин и уточнил: — Так вас Татьяна, то есть Пелагея, прислала?
— Боже мой! Она же подумала, что это вы женитесь, и наделала много глупостей… Вернее, одну, но какую…
— Что с ней? — Улыбка исчезла с лица Костика, словно ее сдуло ветром.
Надежда отвела его в сторону и вкратце рассказала о Пелагее и о том, что она велела ему передать. Бедный Костик! Что с ним стало! Еще бы! Узнать, что любимая женщина находится в больнице, что она пыталась покончить с собой! И все из-за него! Она наконец-таки ответила на его чувства!
— Я сейчас! Я сейчас же к ней! — то бледнел, то краснел Константин. — Скажите, в какой она больнице!?
Надежда продиктовала адрес и спросила:
— А как же ваш друг?
— Он поймет… На то он и друг.
— Тогда спешите, Константин, спешите, а то вашу любимую женщину перехватит врач-психотерапевт, вернее, она его… Пелагея это может… — задумчиво проговорила Надежда.
Константин тут же испарился. Надя вышла на улицу с чувством выполненного долга, села в свою машину и задумалась, пытаясь сориентироваться, как ей лучше проехать до работы Пелагеи, чтобы посмотреть данные в ее компьютере. О том, что пропала Мила, Надежда не забывала ни на минуту. Вдруг дверь рядом с водителем открылась, и в салон автомобиля метнулась крупная мужская фигура. Надежда, видевшая все это боковым зрением, похолодела.
— Шеф, гони! — крикнул ей мужчина с легким акцентом.
Антония Тозини пребывала в прекрасном расположении духа. С утра после душа она приняла своих личных стилиста, косметолога и парикмахера.
— Сегодня знаменательный день. Сегодня мой мальчик женится, — сообщала она всем, и они приторно улыбались ей в ответ, рассчитывая на щедрые чаевые.
И вот Антония Тозини ходила при маникюре, педикюре и прическе в красивом длинном халате перед кроватью, где были разложены три комплекта одежды. Марко Тозини — новоиспеченный жених — был вызван мамой из своих апартаментов для разговора по душам.
— Ну, дорогой, что мне надеть?
— Мне все равно.
— Как, тебе все равно, как твоя мать будет выглядеть на твоей свадьбе? — обиделась Антония.
— Я знаю, что ты будешь выглядеть великолепно, — ответил Марко, сидевший в кресле в шелковой пижаме.
— Ну не дуйся, сынок, я постараюсь тебя не напрягать, я же знала, что в конечном итоге ты согласишься на женитьбу после моих многочисленных просьб и истерик.
— Ладно, мама, не будем об этом, — махнул рукой Марко.
— Вот увидишь, тебе понравится семейная жизнь, а Виктория — прекрасная девушка для тебя. Вы будете смотреться великолепно.
Марко вяло улыбнулся в ответ.
— Хорошо, что я много работаю и меня часто не бывает дома… Действительно, не все ли равно, будет меня ждать дома жена или нет?
— Ты еще скажи, что специально будешь приходить попозже, чтобы не заставать молодую жену бодрствующей, — фыркнула Антония и, чтобы отвлечься от посетивших ее грустных мыслей, снова стала с удовольствием разглядывать свои наряды. — Как тебе этот костюм из старинных кружев цвета топленого молока? К нему еще полагается шляпка такого же цвета.
— Великолепно… — ответил Марко.
— И это все, что ты можешь сказать? Эти кружева на вес золота!
— Боюсь, мама, ты затмишь в этих кружевах невесту! — хохотнул Марко.
— Наглец! — воскликнула Антония. — Хотя в твоих словах есть доля истины… Она в кружевах, и старая мать жениха в кружевах… Да, это не дело… А как тебе это темное платье из бархата?
— Мама, никто не сомневается, что ты богатая женщина и при желании можешь вся увешаться бриллиантами, но это платье мрачновато для свадебного торжества.
— Ты, как всегда, прав… Эх, тебе бы модельером быть!..
— Мне и так дел хватает, — ответил Марко.
— Тогда остается этот светло-бордовый костюм с росписью под батик?
— В самый раз, — кивнул Марко.
— Он брючный… Не будет ли это вызывающе?
— У тебя фигура позволяет, мама, — успокоил ее Марко.
Антония улыбнулась и подошла к сыну, невольно залюбовавшись им. Черный шелк пижамы красиво оттенял его кожу, темные ресницы бросали тень на его слегка уставшее лицо. Мужественная линия подбородка, красивая шея…
— Ты у меня красавец, — запустила руку в его темные густые волосы Антония. — Я не знаю насчет невесты, но то, что жених будет самым красивым, это точно.
Марко перехватил руку матери и поцеловал ее.
— Ты мне все время это говоришь, только красота счастья не приносит.
— Что за настроение в день свадьбы? Я оградила тебя от всех приготовлений, всем занималась сама вместе с целым агентством по организации различных торжеств. Знаешь, какая это огромная работа — за короткое время организовать такого масштаба свадьбу?
— Ты сильно спешила, — улыбнулся Марко.
— А, что ты понимаешь! — махнула холеной рукой Антония, сверкнув бриллиантами. — Ты у нас жениться вообще не хотел, и свадьбы тебе пышной не надо. Но есть же какие-то приличия… Что о нас подумают люди?
— Мне все равно.
— А мне нет! Женится единственный наследник Тозини — и нет торжества! Люди решат, что мы жмоты. Нет уж, не бывать этому! — распалялась Антония в нервном возбуждении. — Я не стала лезть из кожи вон, как говорят здесь, в России, и остановилась на твоем ресторане. Он вполне подходит. Большой, красивый, такой торжественный, с великолепной кухней, в центре. Рядом подземный паркинг, где разместятся машины всех гостей. Я обо всем позаботилась и все оплатила, — сказала она, подходя к трюмо и поправляя прическу. — Какие здесь люди молодцы! За наши деньги вложили всю душу в оформление зала. Видел бы ты! Все в белых полупрозрачных драпировках, посередине установили бассейн с белыми лебедями, даже не спрашивай, как они это сделали! Я и сама не знаю, но выглядит потрясающе! Бьющие по углам фонтаны, белые лилии, чешский хрусталь, немецкий фарфор. Все абсолютно белое, просто мир девственности, чистоты и нежности!
— Ты так уверена в моей девственности и в девственности Виктории? — рассмеялся Марко.
— Как вы любите все опошлить, мужчины! — скривилась в недовольной гримасе Антония.
— Просто твой гимн чистоте, нежности и невинности совсем не про нас, — ответил Марко.
— Но для вас! — подняла указательный палец Антония. — И будет так!
— Аминь!
— Не юродствуй. Приглашены солидные люди. Ты не хочешь узнать, кто будет? — посмотрела на сына Антония.
— Я думаю, что будут все те же, которых я каждый день вижу по делам своего бизнеса, — опустил голову Марко.
— Ну конечно… А кого я еще приглашу? Некоторые прилетели из Италии, я их разместила в хороших отелях. Основная часть гостей, конечно, ждет продолжения свадьбы у себя на родине.
— Да, эта экзекуция не скоро закончится, — мрачно заметил Марко.
— Марко! — прикрикнула на него Антония. — Ты же знаешь, что я не люблю, когда ты такой. Я надеюсь, что у тебя хватит ума, воспитанности и такта, чтобы не опозорить свою мать перед гостями?
