Дарья Донцова - Клетчатая зебра
– Почему? – изумилась я. – Вообще-то семьи нет в Москве, все разъехались, я сейчас одна.
Дина мгновенно повеселела.
– Замечательно. Покиньте комнату, в которой находится мышь.
– Но зачем? – занервничала я.
– Это приказ, – отрезала моя однофамилица. – Не рассуждать! Выполнять!
Я моментально разъединилась. Похоже, люди со странностями слетаются ко мне, как мухи на варенье. Кому взбредет в голову беседовать в подобном тоне с женщиной, которая позаботилась о чужой живности? Когда Дина сюда заявится, не стану вести с грубиянкой пространные разговоры, не предложу ей чашку чая, живо упакую мышь – и прощайте!
Поудивлявшись поведению однофамилицы, я стала звонить по своим делам. Сначала соединилась с Наташей, секретарем главного начальника Дегтярева, и спросила:
– Тусик, никто из твоих парней не хочет заработать?
– Как всегда? – деловито осведомилась Натка, не раз оказывавшая мне подобные услуги.
– Ничего нового, – заверила я, – кое-какие справки. Кстати, сегодня я разговаривала с Машей, она уже купила тебе в подарок ярко-красную сумочку, которую ты облизывала взглядом на странице модного журнала.
– О-о-о! – закричала Наташка. – О-о-о! Та самая? Стеганая? На ручке-цепочке? Хочу!!!
– Скоро получишь, – пообещала я. – Кстати, к ней в подарок дали кошелечек и пробник новых духов.
– Умираю!!! – снова заорала Натка.
Я рассмеялась.
– Сначала назови фамилию того, кто решит мои проблемы.
Ната зашуршала страницами блокнота.
– Сейчас тебе позвонит Валерий Овсянкин. Хороший парень, ему бабки позарез нужны, жена тройню родила. Жуть, да?
– Мощное потрясение, – согласилась я.
Наташка рассмеялась.
– Анекдот знаешь? Стоит папаша в холле роддома, медсестра выносит ему четырех младенцев и спрашивает: «Вы сильный человек? Выдержите?» – «Конечно», – блеет растерявшийся отец. «Тогда возьмите этих, а я пока за оставшимися пятью сбегаю», – говорит девушка.
– Думаю, Валерию Овсянкину байка не покажется веселой, – остановила я разошедшуюся Наташку. – Жду от него звонка.
Трубка ожила спустя очень короткое время.
– Овсянкин, – коротко представился бодрый тенор. – Наталья Николаевна сказала, что вам нужна помощь. Здрассти, Даша.
– Мы знакомы? – удивилась я.
Овсянкин осторожно кашлянул.
– Лично нет, просто я наслышан о вас, работаю у Константина Львовича Кочкина.
Я обрадовалась:
– Мы с Костей дружим!
– Ага, – хмыкнул Овсянкин. – У него даже поговорка имеется. Если кто из ребят наглупит, Константин Львович кулаком по столу хрясь, глаза навыкат и грохочет: «Что за дрянь происходит? Прямо Дарья Васильева, а не приличный сотрудник!»
Я чуть не подавилась чаем, который в процессе разговора прихлебывала из кружки, но быстро пришла в себя и пробормотала:
– Польщена своей славой. Валера, вы запишете мои вопросы?
– А когда надо исполнить? – поинтересовался через несколько минут Овсянкин, уразумев задание.
– Вчера, – вздохнула я.
– Ясно. Разрешите приступить?
– Начинайте. Кстати, если хотите, могу вручить вам аванс. И… давай сразу перейдем на «ты»? Мы же заочно знакомы!
– Ладно, согласен, но расплатиться лучше потом, – деловито отрапортовал Валерий, – не люблю деньги вперед брать.
Договорить нам не дал звонок в дверь, я бросила трубку на диван и поспешила в прихожую, ожидая увидеть на пороге Дину. Но там обнаружился тощий мужчина, одетый в белый комбинезон. Лицо незнакомца прикрывал щиток из прозрачного пластика, прикрепленный к круглой шапочке, в руках он держал чемоданчик, с которым обычно ходят стилисты.
– Я прибыл за экземпляром, – доложил дядька.
– Вы имеете в виду мышь? – уточнила я.
Посыльный кивнул.
– Лабораторное животное, номер ЭФ семь.
– Отдам посылку только Дине Васильевой! – строго предупредила я.
От большого куста сирени отделилась тень.
– Я здесь. Давайте поговорим!
Я оценила внешний вид дамы, тоже облаченной в белый комбинезон, и с тревогой спросила:
– Что происходит?
Дина указала на садовую скамейку:
– Можно присесть?
– Пожалуйста, – разрешила я.
Мы устроились на жестком сиденье.
– Только не волнуйтесь, – произнесла женщина.
Когда человек начинает разговор с такой фразы, я сразу пугаюсь.
– Что случилось?
– Где мышь?
– В гостиной, сейчас покажу, – вскочила я.
– Нет, – остановила меня Дина, – пусть лучше Александр один отправится. Извините, нам придется в целях безопасности унести и вашу клетку.
Только тогда я правильно оценила внешний вид людей, явившихся за грызуном, стальной контейнер-чемодан с цифровым замком и севшим голосом осведомилась:
– Милая мышка заражена?
– Вирус Аш энд Ап, – загадочно ответила Дина.
– Это опасно? – затряслась я.
Дина наклонила голову набок.
– Честно? Не знаю. И никто не знает. Пока возбудитель существует лишь в лаборатории и передается от одного животного к другому. Случаев заражения среди людей не было. Правда, кое-какие болезни иногда не трогали людей, пока не попадалась личность с сильно ослабленным иммунитетом, вирус внедрялся в организм, мутировал, и начиналась эпидемия.
– А что за болезнь провоцирует ваш Аш энд Ап? – затряслась я.
– Лихорадку реки Нга, – спокойно пояснила Дина. – До недавнего времени она вызывала повальную смерть среди аллигаторов.
Мне стало легче дышать. Конечно, характер у меня не сахар, но на крокодила я мало похожа.
– Потом неожиданно стали погибать зебры, – продолжала Дина, – долгое время считалось, что вирус… ой, вам вряд ли интересны подробности.
– Напротив, – заверила я, – продолжайте.
Моя однофамилица замялась:
– Мы не государственное учреждение, работаем на крупный частный зоопарк. Вам это тоже неинтересно…
– Что с мышью? – попыталась я вытрясти из нее правду.
– Мы не уверены, что ее удалось заразить, – затрещала Дина. – Лаборант в Новосибирске редкий идиот! Он не послушался приказа, побоялся послать животное как положено, передоверил доставку какой-то бабке. Ой, это вам тоже неинтересно. Главное, мы нашли экземпляр, дурак уволен, все тип-топ.
– А я не заболею?
– Ну что вы! – напряженно засмеялась Дина.
– Каковы симптомы лихорадки? – не успокаивалась я.
– Ну, самые обычные, она начинается с респираторных явлений, кашля, насморка, потом возможны аллергические высыпания в виде красных полос или пятен, зуд, почесывание, жар…
– В общем, ерунда, – обрадовалась я.
– Температура поднимается выше сорока, и организм погибает, – договорила Дина.
– В-в-всегда? – прозаикалась я.
– Среди аллигаторов стопроцентная смертность, – не оставила мне шанса на надежду однофамилица. – У зебр выживает одна из сотни.
– А люди? – пискнула я. – У них каков прогноз?
– Лихорадка не передается человеку. Во всяком случае, считается, что нет ни малейшей опасности. Но если вы волнуетесь… вот визитка, звоните, в случае чего мы сразу примчимся, – пообещала гостья.
– Экземпляр выловлен, – отрапортовал мужчина, выходя из дома.
Дина поднялась.
– Жаль уезжать, воздух у вас тут волшебный. Да, кстати, ваша посылка!
У меня в руках очутился довольно большой пакет.
– Уж извините, – не останавливаясь, на ходу говорила Дина, направляясь к здоровенному черному джипу с затонированными стеклами, – я открыла сверток, думала, там носитель вируса. Очень милая утка, вся такая… бело-голубая.
Я не успела ответить. Со скоростью зайца, которого преследует волк, Дина юркнула в салон автомобиля, мотор тут же взревел, и «танк» унесся прочь.
В дом я побрела, ощущая, как в горле начинает першить.
На всякий случай я еще раз вымылась в душе, изведя почти целую бутылку геля. Потом выпила таблетку аспирина, подумала и слопала пилюлю мощного антибиотика. Профилактика не повредит, лучше предупредить болезнь, чем потом от нее умереть!
Трясясь от озноба, я заползла под одеяло, попыталась заснуть, но ничего не получилось. Решив включить DVD и посмотреть какой-нибудь детектив, я зажгла свет, почесала живот, встала, снова почесала живот, подошла к телевизору, почесала живот, нашла коробочку с диском, почесала живот, опять почесала живот, в общем чесала живот минут пять… и лишь потом догадалась задрать пижамную куртку и посмотреть на свое тело.
Было от чего испугаться! Вся поверхность кожи имела бордово-красный цвет, я походила на свежесваренного рака. Я мгновенно бросилась к телефону, трясущимися пальцами набрала номер, напечатанный на визитке Дины.
– Абонент находится вне зоны действия сети, – сообщил автомат, – перезвоните позднее.
Отличный совет! Но позднее меня уже может не быть. От лихорадки реки Нга погибают все аллигаторы и выживает лишь одна зебра из сотни. Предположим, по менталитету и воспитанию я ближе к полосатым лошадкам, чем к крокодилам, но где гарантия, что я окажусь той самой сотой счастливицей?
