Наталья Александрова - Козел и бумажная капуста
— Что это ты такая пуганая? — усмехнулась Алена. — Гонится кто?
— Да, у меня неприятности, — ответила я.
— Опять? — вздохнула она. — Умеешь же ты их наживать.
— Я не виновата, просто в пятницу кто-то угнал машину, а в ней оказалось что-то очень ценное и криминальное.
В глазах Алены я не увидела интереса, она вообще была какая-то задумчивая, слушала меня вполуха.
Тем не менее она сварила кофе, достала бутылку коньяка, мы выпили по рюмке. Я закурила сигарету и начала рассказывать ей о своих злоключениях последних дней — о пропавшей машине, об охотящихся за мной бандитах, о том, что все вокруг обвиняют меня в каком-то мошенничестве, в том, что это якобы я похитила машину с козлятьевскими произведениями.
Под конец я рассказала ей о поездке в гараж Павла, не упоминая только о Вадиме, и о том, как я узнала о его, Павла, деревенском доме.
— Так вот, мне кажется, — закончила я свой рассказ, — что там, скорее всего, он и спрятал эту пропавшую машину.
Тут только я заметила, что всю задумчивость с Алены как ветром сдуло, что слушает она меня, затаив дыхание, а когда я замолчала, она вскочила и заявила:
— Так вот в чем дело! Вот, оказывается, где собака зарыта! Поехали туда, прямо сейчас, в эту деревню. Дело серьезное, нельзя его откладывать.
— Но... — протянула я и замолчала.
Ведь я дала Вадиму слово, что без него не стану предпринимать никаких рискованных шагов. Да, но я же не одна, а с Аленой. Странное дело, раньше я во всем полагалась на Алену, но теперь, когда появился Вадим... Ну и что Вадим? — тут же возразила я себе. — С Аленой я дольше знакома, она помогла мне тогда с Павлом... Неизвестно, стал бы помогать мне Вадим прятать труп. То есть я точно знаю, что не стал бы.
— Что ты стоишь столбом? — прикрикнула Алена. — Время дорого, не ночью же туда тащиться.
Я встряхнулась. Вот что значит настоящая подруга, она сразу же бросает все свои дела и готова очертя голову мчаться куда угодно, чтобы только помочь мне. Как мне не хватает ее решительности!
Алена пошла в комнату переодеваться в дорогу, а я зашла в ванную причесаться.
На стиральной машине валялся светлый парик. Я подумала, что Алена изменяет своим принципам: всю жизнь она красила волосы либо в рыжий цвет, либо в разные оттенки каштанового, утверждая, что блондинкой она себя не представляет, что блондинки — это безвольные, слабые, избалованные создания...
«Я вовсе не имею в виду тебя, — добавляла она тут же, — ты — исключение из правил».
Через десять минут Алена была готова, и мы вышли из дома. Ее машина стояла прямо под окнами, Алена села за руль, и мы помчались в сторону Зайцева.
Хотя деревня эта была совсем близко от города, но как только мы свернули с Мурманского шоссе, начался совершенно жуткий, вконец раздолбанный проселок.
Машину трясло и швыряло на рытвинах, и вдруг после очередного толчка она резко накренилась на правый бок и встала. Алена чертыхнулась и открыла дверцу.
— Кажется, колесо прокололи.
Мы выбрались наружу, и Аленино оптимистичное предположение подтвердилось.
Вокруг не было видно никаких признаков человеческого жилья — только чахлая рощица и поле полузасохшей кормовой свеклы.
— Придется управляться собственными силами, — сказала Алена, она вообще всегда полагалась на собственные силы.
Она открыла багажник, мы вдвоем вытащили запасное колесо. Алена поставила домкрат и весьма решительно взялась за дело.
Через несколько минут, отдуваясь и стирая пот со лба грязной рукой, она повернулась ко мне.
— Принеси из багажника набор ключей.
Я смутно представляла себе, что это такое, но послушно направилась к багажнику.
— А здесь ничего нет! — крикнула я через несколько секунд, убедившись, что багажник совершенно пуст.
— Приподними резиновый коврик, — ответила Алена, закипая.
Я подняла коврик, которым было прикрыто днище багажника, и действительно увидела под ним кучу всяких инструментов и прочих необходимых в машине вещей. Нашла я среди этого хлама и набор ключей, если, конечно, я не ошибалась на его счет.
Достав его из багажника, я увидела на самом дне еще одну вещь.
Сначала я не поняла, что это такое — темно-розовый сверток, кусок ткани... Но, положив на землю возле машины ключи, я осторожно, как взрывное устройство с мерно тикающим часовым механизмом, взяла этот розовый сверток в руки, развернула его... и у меня закружилась голова, а свет в глазах на мгновение померк.
— Ну, скоро ты там? — окликнула меня Алена.
— Сейчас, сейчас, одну секунду... — ответила я деревянным голосом.
Положив розовый сверток на место, я прикрыла его каким-то хламом, опустила сверху резиновый коврик и пошла к Алене с проклятым набором ключей в руках.
Я действовала на автопилоте. Находка в багажнике настолько потрясла меня, настолько перевернула все мои представления, что мне просто расхотелось жить.
— Ну, что ты еле двигаешься, — напустилась на меня Алена, — тебя только за смертью посылать!
«Только за смертью», — мысленно повторила я. Эти слова приобрели совершенно новый, зловещий смысл.
Я совершенно механически выполняла Аленины команды, помогала ей как могла, но думала о находке в багажнике машины.
Эта находка объясняла все. События роковой пятницы встали на свои места.
— Что с тобой? — удивленно окликнула меня Алена. — Ты перегрелась на солнце? Или перетрудилась? Да все уже закончили, колесо в полном порядке! Сейчас поедем дальше!
Мы забросили проколотое колесо в багажник, и машина поехала дальше по рытвинам и ухабам проселочной дороги.
Через четверть часа впереди показались несколько полуразвалившихся домиков — пресловутая деревня Зайцево. Мы проехали мимо двух пустых домов с разрушенными кровлями и выбитыми окнами. Ни одной души возле них не было видно.
И вдруг около следующего домика, производившего более жилое впечатление, покрытого новым шифером и с целыми стеклами в окнах, я увидела светло-бежевый пикапчик. Точную копию нашего пикапа, на котором мы должны были перевозить козлятьевские произведения. Того пикапа, на котором Витька в пятницу уехал по своим личным делам и попал в аварию.
— Приехали, — сказала Алена, заглушив мотор.
Мы вышли из машины, и Алена прямым ходом направилась к пикапу. Теперь я уже не удивлялась ее деловитости — ведь она твердо знала, чего хочет. Я обошла машину, открыла багажник и достала оттуда самый большой и тяжелый разводной ключ. Алена забралась внутрь пикапа и несколько минут возилась там — должно быть, перебирала парнокопытных. Когда она выбралась наружу, я ждала ее с ключом в руке.
Алена удивленно посмотрела на меня. А я взглянула на козла, которого она держала в руках. И последние мои сомнения рассеялись. В руках у нее был козел, брата-близнеца которого я видела в мастерской Афанасия Козлятьева.
— Положи козла, — сказала я грустно, замахиваясь на нее разводным ключом.
Мне было очень жаль разочаровываться в своей лучшей подруге.
— Положи. Что в нем — алмазы? Наркотики?
— Наркотики, — ответила Алена абсолютно спокойно и добавила: — Дура ты. Круглая дура.
И тут же она внезапно ударила меня ногой по щиколотке. Земля ушла из-под ног, и я с размаху шлепнулась в траву. Перед глазами заплясали радужные пятна, в голове загудело, как в чугунном котле. Алена наклонилась надо мной и насмешливо спросила:
— Ну что, жива, юная натуралистка? Когда ты догадалась?
— Когда костюм увидела в багажнике. Мой костюмчик цвета дикого шиповника, тот, в котором я пришла на работу в пятницу.
— Не тот, — поправила Алена, — другой. Но очень похож, издалека не отличишь.
Я села на траве, потирая ушибленный затылок.
— Тогда у меня как глаза открылись. Все сложилось один к одному. Я вспомнила светлый парик у тебя в ванной, вспомнила, что ты раньше работала в нашей фирме и поэтому все знаешь — где находится офис, и где там что лежит, и все порядки...
