Валентина Андреева - Особняк с видом на безумие
Я сорвалась с места спасать свою дочь, следом со скалкой рванула Наташка. У входной двери в кухню мы столкнулись с Аленкой и вышибли ее назад в холл. Она в очередной раз взвизгнула и шлепнулась на пол. Мы с Наташкой разом заорали, поскольку наша стыковка прошла слишком тесно. Над моей правой бровью, соответственно – левой Наташкиной, моментально образовалось по большому, отдающему в синеву, фингалу.
Ахая и охая после третьей попытки встать с пола, поднялась Алена:
– Это ж сколько в вас лошадиных сил зря пропадает! – сердито простонала она, хватаясь за поясницу.
Отвечать было некогда – ломило весь висок вместе с глазом. Наташка, страдая не меньше меня, уже успела приложить к своей шишке половник. Вконец растерянная Юля тщетно пыталась выразить нам сочувствие. После первых слов «Ни фига себе!..» в дверях медленно появилась Алена. Фактически на одной ноге. Вторая в основном отдыхала, очевидно, дочь по заведенной уже здесь привычке получила очередную травму, разбив обо что-то коленку. Кое-как она дохромала, допрыгала до стула и с видом великомученицы уселась, пытаясь оценить объем и тяжесть повреждений. Вздохнув, открыла было рот, чтобы пожаловаться на судьбу, но Наина, у которой силком уже отняли «Дон Кихота», и тут подсуетилась. Молниеносным движением руки она маханула по столу, и выплеснувшаяся из тарелки, но не осушенная по причине всеобщей занятости лужица супчика вместе с ломтиками картошечки, морковочки и лучка прямым попаданием угодила Аленке в физиономию. Забыв про свои физические страдания, дочь, отплевываясь, откашливаясь и вытираясь рукавом, моментально взвилась со стула. Довольная своим вкладом в ликвидацию последствий разлива первого блюда, Наина с любопытством наблюдала то за своей мокрой ладонью, то за Аленкой, заходившейся в пляске святого Витта – часть супчика попала ей за шиворот. Юля, подхватив полотенце, кинулась к Алене, и вместе они вылетели из кухни. Дочь – истинно вежливый ребенок – успела сказать привычную фразу: «Спасибо. Все было очень вкусно!» Наверное, я бы ее повторила, если бы не Наталья. Подруга вовремя заметила, что руки Наины хищно тянутся к полупустой тарелке. Ее очень удачно можно было выплеснуть на меня. Вспомнив метод Дульсинеи, Наташка вовремя шлепнула шутницу по рукам, сопроводив экзекуцию командой «брысь!!!».
Кормили Наину вдвоем. В принципе ела она сама, а мы, как конвоиры, сидели рядом, тщательно следя за движениями ее рук и рта. К концу обеда у меня устала шея.
– Надо было поменяться местами на середине трапезы, – поздновато заметила Наташка. – И вот что я думаю: зря Юлька обидела свою приемную мать. Я по ней скучаю больше, чем по Деньке…
Едва Наталья убрала пустую посуду, как Наина, капризно искривив губы, выдвинула интересное предложение:
– Давайте обедать…
– Давайте, – охотно согласилась Наташка. – Только сначала погуляем, – и выволокла прелестницу из-за стола. На выходе передала ее Юле и с облегчением вздохнула. Чуть позднее, хромая на обе ноги, заявилась Аленка и с порога еще раз поздравила меня с днем рождения. – Она же ни в чем не виновата! – заступилась за меня Наташка. – По большому счету все произошло из-за твоего дикого визга на крыльце.
– А попробуйте не визжать, если поскользнетесь на только что вымытом крыльце и, весело размахивая половой тряпкой, летите по ступенькам вместе с ведром грязной воды! Это вам не супом умыться! С самого начала – сплошные неприятности…
– Они у всех, – грустно сказала я, отнимая мокрый платок от вспухшей брови. – Некоторым еще хуже. Кстати, вам не кажется, что Юля проявляет к матери Валерия гораздо больше терпимости, чем к Евдокии Петровне?
Наталья задумалась и сделала свой вывод:
– Просто с Наиной бесполезно ругаться. Никакого удовольствия! Ты ее обзовешь, а она тебе: «Давайте обедать!»
– Давайте, – машинально согласилась я.
За столом отделывались незначительными фразами о планах на вечер: зажжем свечи, посидим за бокалом мартини с соком, отведем душу тортом… Ветерок трепал легкие занавески на кухонном окне, птичий гомон звучал мелодиями Гайдна, рождая в душе спокойствие и умиротворение. Совесть лениво напоминала о необходимости сменить Юлю на посту сиделки, но легко поддавалась на уговоры немного повременить с этим делом. Я встала первая. Мне благодарно улыбнулись и пообещали не оставлять надолго с Наиной Андреевной.
Старушка сидела на скамеечке в тени старых разросшихся кустов сирени и казалась безучастной ко всему на свете. Юля, обхватив себя за голову руками, взволнованно ходила взад-вперед и что-то тихо бормотала. Ядаже приостановилась – похоже, девушка подцепила заразу от свекрови. Удалось разобрать только то, что она «такого и не предполагала». Я громко кашлянула, предупреждая о своем присутствии. Еще решит, что подслушиваю. Юля испуганно оглянулась, поправила рукой волосы и вопросительно уставилась на меня.
– Иди, передохни. Девчонки тебя ждут на кухне. А мы с Наиной Андреевной, – я расположилась рядом со старушкой, – спокойненько посидим и помечтаем, каждая о своем. – Юля немного помедлила, потом кивнула и отправилась в дом. Я подумала, что с самого утра она ни разу не вспомнила о вчерашнем неудавшемся побеге к любимому. Мелодрамой здесь и не пахло. Пахло другим спектаклем, и отдельные сцены его еще требовали разъяснения. – Надо спасать Юленьку, – тихо сказала я, и Наина перевела на меня загадочные бездонные глаза. Туманной поволоки в них не было. Зато были слезы!.. – Все будет хорошо, – погладила ее руку и почувствовала легкое дрожание пальцев.
Она доверчиво положила голову мне на плечо и через несколько минут уснула, тихо посапывая во сне. Не обращая на нас никакого внимания, продолжали щебетать птицы. Прямо передо мной две из них возводили летнюю фазенду. Стройматериала вокруг было навалом. Я тоже попробовала закрыть глаза, но сидеть оказалось не очень удобно: затекла поясница, а выпрямиться я не решалась. Минут через пятнадцать я почувствовала, что все тело – сплошная боль. Когда вернулась Юля, я представляла собой жалкое закаменевшее зрелище. Она осторожно приподняла голову старушки, дав мне выскользнуть, но не тут-то было. Не тело, а сплошной железобетон! Поднимали меня родные люди. Молча и решительно. Наташка так двинула меня сзади, что я сразу ощутила себя живой и почти невредимой. Просто захотелось немедленно прилечь. С этим намерением я и поковыляла к дому. Подруга и Алена потянулись за мной…
– Скучно! – пожаловалась в комнате дочь, роясь в книгах, прихваченных с собой.
– Ну да, – согласилась Наташка. – Уже полчаса, как без новых фингалов. Просто нечем заняться.
– Могу предложить новое развлекательное мероприятие, – высказалась я. – Сходить на разведку к Дэну.
– Да я еле ноги таскаю! – Алена не на шутку рассердилась. – А без меня вам там делать нечего. Либо он пришибет мамочку – говорила же, слишком короткая стрижка! Похожа на общипанного цыпленка, которого хочется избавить от дальнейших страданий… Либо Наталья Николаевна пришибет Дэна. Поскольку стрижка – дело ее рук. А кому критика приятна?
– Да дело даже не в стрижке, – отмахнулась Наташка. – Такое впечатление, что он вчера за нами следил. А если и сегодня продолжает то же увлекательное занятие? Хороши мы будем, связавшись с этим… индейцем Джо. Да и зачем он нам сдался?
– Мне нужно влезть в его сарай, – пояснила я. – Но ты права, можно нарваться на крупные неприятности. Лучше подождем их здесь. А если не будет, к рассвету я все же наведаюсь на стоянку Дэна.
– Успехов тебе желаю, – съязвила Наташка. – Нормально! Ранним утром заявишься к вернувшемуся с добычей мужу и объяснишь ему, что провела ночь в сарае у чужого мужика! Нет, я определенно не понимаю, что со всеми нами делается? Такое впечатление, что этот особняк источает безумие. И оно прет со всех сторон, сжимая нас в железное кольцо. Ты можешь хоть что-нибудь объяснить?
– Не ори! Кажется, мы вляпались в очередную неприятность, но разобраться во всем очень трудно. То, что я сейчас скажу, – не очень вам понравится. Самое главное, не знаю, стоит ли делиться своими открытиями с Димкой и Борисом, не говоря уж о ребятах. Вдруг это действительно плод моего больного воображения? – Я вскочила и рывком открыла дверь в коридор. Он был пуст. На цыпочках прошла в холл и выглянула в окно. Лавочка была пуста. Вернувшись назад, подергала за дверь комнаты Дульсинеи – закрыто. Дверь Наины легко поддалась и беззвучно открылась. Комната была пуста. Немного постояв у входа, я вернулась к себе. Мои девицы даже не сменили положения. Сидели и хлопали подкрашенными ресницами, таращась на дверной проем.
– Значит, так… – начала я и опять прислушалась. Алена автоматически вжалась в кресло, Наташка открыла и закрыла рот – наверное, забыла слова.
– Кто-то там тихонько шляется, – приложив палец к губам, прошептала дочь.
