Михаил Серегин - Шесть извилин под фуражкой
Удостоверившись, что все остальные курсанты школы заняты только тем, как бы побыстрее избавиться от ненавистной манной каши, Леха вышел из-за стола, сделал несколько шагов к Феде, закатил глаза, громко охнул и начал медленно оседать.
Однако в этот момент какому-то курсанту, который уже больше не в силах был давиться манной кашей, неожиданно стало плохо, и он, зажав рот ладонью и издавая при этом характерные звуки, бросился прочь из столовой. Все бы ничего, но путь бедолаги пролегал мимо стола, за которым разместилась группа Мочилова, и, разумеется, мимо того места, где стоял и готовился поддержать падающего в обморок товарища Ганга.
Несчастный курсант так спешил выскочить на улицу, что нечаянно задел Федю. Федя покачнулся и, не удержавшись, плюхнулся на стул. А Леха, который в это время уже опустился совсем низко и не в силах был остановить собственного падения, истошно завопил: «Мама! Падаю!» и действительно упал. При этом он стукнулся головой о спинку стула, в глазах у него потемнело, и Пешкодралов впервые в жизни узнал, что чувствует человек, теряя сознание. Близнецы Утконесовы бросились помогать своему пострадавшему товарищу, Дирол побежал к тете Клаве попросить холодной воды, Веня отправился за медсестрой, а несчастный курсант, из-за которого план Ганги потерпел поражение, так и не выбравшись из столовой, изверг содержимое своего желудка прямо под ближайший стол.
Переполох был такой, что некоторое время никто не мог понять, что же на самом деле произошло. Одним показалось, будто началась драка, и они поспешили на такое посмотреть. Другие были уверены, что из-за каши тети Клавы сразу нескольким курсантам стало плохо, и поторопились под шумок поскорее избавится от собственных порций, дабы позволить своим желудкам избежать незавидной участи их товарищей. В результате из оставшихся в столовой ребят образовались два кружка: сочувствующих Пешкодралову и переживающих за несчастного курсанта, волею судьбы и манной каши опозорившегося перед всей школой.
Так получилось, что Ганга оказался во второй группе, а потому врожденное благородство не позволило ему бросить человека, которому плохо, в трудную минуту, и он, схватив со стола чей-то стакан с компотом, принялся отпаивать пострадавшего.
Дирол в это время, расталкивая курсантов, столпившихся у раздаточного окошка, истошно вопил:
– Пропустите! Пропустите! Человеку плохо! Человек умирает!
– Батюшки, – схватилась рукой за сердце тетя Клава. – Кто же это там помирает? Нельзя помирать в моей столовой.
Дирол как раз в это время добрался до раздаточного окна, перевесился через него и затараторил:
– Тетя Клава, Пешкодралову плохо. Быстрее воды и мокрое полотенце.
– Сейчас, сейчас, – заторопилась повариха, увидев перед собой своего любимца. Она быстро налила в стакан воды, намочила кухонное полотенце и сунула все это Диролу со словами: – Так врача надо позвать.
– Веня уже за ней побежал, – сообщил Санек и кинулся обратно к своему столику.
– Стой! – крикнула ему вдогонку тетя Клава.
– Что еще? – обернулся Санек.
– Вот, возьми нашатырь, – протянула она через окошко маленький пузыречек.
– Спасибо, – кивнул Дирол, схватил пузырек и побежал.
Антон с Андреем к этому времени уже приподняли Пешкодралова и внимательно оглядывали его голову. Падение для Лехи не прошло бесследно, на правой стороне лба был довольно большой кровоподтек. Дирол, увидев кровь, чуть сам в обморок не упал, но, взяв себя в руки, спросил:
– Дышит?…
– Дышит, – кивнул Антон, который как раз в это время приложил ухо к груди друга.
– Дайте ему нашатырь понюхать, – протянул Дирол подаренный тетей Клавой пузыречек.
Нашатырь и вправду подействовал. Леха сморщился, помотал головой и медленно открыл глаза.
– Леха, как ты? – заботливо поинтересовался Андрей.
– Где я? – вопросом на вопрос ответил Пешкодралов.
– Ты в столовой, упал в обморок, – просветил его Дирол.
– По-настоящему? – не поверил Леха.
– Еще как по-настоящему, – кивнул Санек. – Тебя Федя не успел поддержать, ты ударился о стул и потерял сознание.
– Здорово, – неожиданно обрадовался Пешкодралов. – А главное, даже притворяться не пришлось. Вот только голова сильно болит.
– Ты только не вставай, – посоветовал ему Дирол. – Сейчас Веня врача приведет, она тебя осмотрит.
– Я уже здесь, – раздался за спинами курсантов голос врача Натальи Ивановны. – Кому тут плохо?
Наталья Ивановна, пробравшись через толпу, опустилась на колени перед «раненым» Пешкодраловым.
Курсанты Наталью Ивановну всегда побаивались, потому что женщиной она была строгой и придирчивой. Стоило только кому-нибудь в ее присутствии кашлянуть или чихнуть, как она немедленно устраивала полный медицинский осмотр всей школе.
А хуже всего было то, что Наталья Ивановна просто обожала награждать курсантов прививками и делала это чуть ли не каждый месяц.
– Так-так, посмотрим, что у нас тут, – пробормотала она, осматривая голову Лехи. – Незначительный ушиб и легкое сотрясение мозга, – констатировала она через несколько минут. Помогите отвести его в медпункт, – обратилась она к близнецам.
Антон и Андрей кое-как подняли Пешкодралова и повели его к выходу из столовой.
– Наталья Ивановна, – позвал Федя, которому наконец удалось выбраться из обступившей его толпы. – Там еще одному плохо.
– Тоже обморок? – осведомилась женщина.
– Нет, – покачал головой Федя и, хихикнув, добавил: – Его от манной каши стошнило.
– И-ироды! – услышав об этом, закричала тетя Клава. – От каши их тошнит!
Она схватила тряпку и решительно направилась к толпе. Вид у нее был настолько грозный, что часть курсантов поспешила ретироваться, а другая часть немедленно расступилась, пропуская разгневанную повариху.
Бедный опозорившийся курсант тоже испугался и от страха полез под тот самый стол, куда несколько минут назад последовала из его желудка манная каша. И если бы не Наталья Ивановна, то не миновать бы ему грязной тряпки тети Клавы.
– Тетя Клава, минуточку, – остановила повариху Наталья Ивановна. – Сколько раз я просила не заставлять курсантов есть манную кашу, особенно тех, кто ее на дух не переносит!
– А кто же ее будет есть? – останавливаясь, удивленно спросила тетя Клава.
– Те, кто ее любит, – отрезала Наталья Ивановна. – Но поскольку таких людей встречается крайне мало, то я бы посоветовала вообще ее не готовить.
– Как это не готовить? – начала кипятиться повариха. – У меня, между прочим, утвержденное начальством меню.
– Тогда мне придется поговорить с начальством о пересмотре вашего меню, – спокойным тоном вынесла решение Наталья Ивановна и, не дав тете Клаве возможности ответить, подхватила под руку опозоренного курсанта и повела его к дверям.
Федя тоже бросился за ними, обрадовавшись тому, что все более или менее благополучно разрешилось. На улице его поджидали близнецы.
– А где остальные? – поинтересовался Федя.
– Веня с Диролом Леху в медпункт потащили, – сообщил Андрей. – А мы сейчас в учительскую, надо бабушке позвонить.
– Ладно, – согласился Федя и, взглянув на свои наручные часы, добавил: – До начала занятий еще полчаса есть, так что я успею в медпункт заскочить, узнать, как там дела.
* * *
Зубоскалина и Кулапудова Наталья Ивановна в медпункт не пустила, сказав, что им, как здоровым, делать там совершенно нечего. Хорошо, что кабинет врача располагался на первом этаже, окно было наполовину открыто, а потому Санек и Веня без труда могли наблюдать и слышать все, что происходит внутри.
– Подними рукав, – тем временем закончив накладывать пластырь на ссадину Лехи, приказала Наталья Ивановна.
Пешкодралов покорно задрал рукав, а врач немедленно начала ему мерить давление.
– Так я и знала, – через некоторое время трагическим тоном изрекла она. – У тебя гипотония.
Слово это прозвучало так страшно, как будто это был смертельный приговор. У Лехи даже внутри все похолодело.
Веня и Дирол, услышав диагноз, тоже жутко испугались. Кто знает, может, эта самая гипотония заразная?
– Гипо… Чего? – судорожно сглотнув, переспросил он.
– Гипотония, – пояснила Наталья Ивановна. – Это понижение кровяного давления, потому и неудивительно, что ты в обморок упал.
– Доктор, я умру, – скорее утвердительно, чем вопросительно обреченным тоном изрек Леха.
– Нет, что ты, от этого не умирают, – поспешила успокоить его доктор. – Хотя… – задумалась она, а потом спросила: – С тобой раньше такое бывало?
– Вроде бы нет, – покачал головой Пешкодралов.
– Тогда это тревожный сигнал.
– В каком смысле? – не понял Леха.
– Приступы гипотонии случаются при инфекционных заболеваниях или же у спортсменов, – пояснила Наталья Ивановна.
Леха задумался. В последнее время он не чувствовал недомогания, а вот побегать ему пришлось достаточно. Чего только стоит вчерашний день, который он с утра и до вечера провел на ногах.
