Дарья Донцова - Букет прекрасных дам
Кисина принялась разглядывать карточки. Сначала она воскликнула:
— Райка!
Потом засомневалась.
— Нет, но похожа, жуть, может, все-таки она?
Затем добавила:
— Вот странно.
— Что? — быстро спросил я.
— Ну у Райки волосы были короткие, прямо совсем… Не так давно прихожу домой, а у нее пряди длинные!
— Как же такое получилось? — искренно изумился я. — Ну из длинных волос понимаю, как короткие сделать, но наоборот?
— Да запросто, — отмахнулась Катя, — ща все что угодно выполнят, только башляй. В салонах услуга есть, «приваривают» локоны, и все дела, смотрятся как родные, только стоит это столько, что закачаешься!
Увидав «волосатую» подругу, Катерина всплеснула руками.
— Ты с ума сошла! Зачем деньжищи грохнула! И вообще, со стрижкой лучше было.
Но Раиса фыркнула:
— Много ты понимаешь! Сейчас все манекенщицы только с длинными прическами! Если хочу карьеру на подиуме делать, следует свои отрастить, только чего мне год ждать! А так раз, два и готово.
— Ну ты и дура! — сказала привычную фразу Катя. — Где деньги взяла? С утра же жаловалась, что даже на сигареты нет.
— Одолжила, — отмахнулась подруга.
Катя только качала головой. Глупый поступок. Райка симпатичная девчонка, но особой красоты нет. Таких на улице полно. Вряд ли ей суждено стать супермоделью!
— Значит, на фото не она? — решил уточнить я.
— Уж и не знаю, — вздохнула Кисина, — похожа очень, только платье дорогое, у Раи таких нет, опять же серьги, цепочка, кольцо.
Все верно, Рита обожала обвешиваться золотом и нацепляла на себя кучу разномастных драгоценностей. То, что бриллианты следует носить только после шести вечера и что в сапфировом колье не стоит ходить на занятия, просто не приходило ей в голову.
Кстати, я не так давно попал впросак. Решил сделать ей приятное и перед днем рождения Риты отправился в ювелирный магазин, где купил золотой браслетик, показавшийся мне элегантным и оригинальным. Тоненькая цепочка, украшенная крохотными колокольчиками, я подумал, что она красиво будет смотреться на хрупком девичьем запястье. Но Рита, получив подарок, взвизгнула:
— Вау, от тебя я такой продвинутости не ожидала. Прикольная штука!
Не успел я и рта раскрыть, как она задрала брючину и навесила браслетик на щиколотку, он оказался ножным и, судя по всему, очень понравился Ритусе, потому что она его практически не снимала.
— Прямо замучилась, — призналась Катя, — нет, все-таки это Рая, только накрашена по-другому и одета шикарно!
Потом она внезапно побледнела и прошептала:
— Так это чего же выходит? Раиска померла, да?
— Не знаю, — честно ответил я, — поэтому и хочу съездить к вам домой, порыться в вещах. Разрешите представиться, частный детектив Иван Подушкин.
— Катя Кисина, — ответила окончательно растерявшаяся девица, забывшая от волнения, что мне великолепно известно ее имя.
— Рад знакомству, — улыбнулся я, — давай поедем, посмотрим на вещички.
С этими словами я раскрыл кошелек, вытащил за уголок еще одну купюру, потом засунул ее назад и произнес:
— Окончательный расчет после обыска.
— Пошли, — подскочила Катя.
Глава 16
Жила Кисина возле самого метро «Первомайская», в отвратительном доме из желтых блоков, да еще на первом этаже. Окна были расположены так низко, что все прохожие с любопытством заглядывали внутрь. Квартира оказалась мерзкой, маленькой, темной, с потолком, висящим прямо на голове. Под ногами лежал не паркет, а линолеум, обои давным-давно следовало сменить, впрочем, убраться тут тоже не мешало, кавардак вокруг царил феерический. Спальня Риты, с разбросанными вещами и лежащими на столе чулками вперемешку с косметикой, выглядела просто образцовой по сравнению с этим помещением.
Но Катю беспорядок совершенно не смущал. Прямо в уличных ботинках она протопала до продавленного дивана, новинки мебельной промышленности шестидесятых, шлепнулась на продранную гобеленовую обивку и заявила:
— Валяйте, смотрите.
Я оглядел расшвырянные повсюду кофты, брюки, нижнее белье.
— Тебе придется показать то, что принадлежит Рае.
— А ее все вон в том шкафу, — ткнула не слишком чистым пальцем Катя в сторону допотопного гардероба, — мы с ней разделились, мое в стенке, ее в шкафчике.
Я подошел к деревянной конструкции, больше всего напоминавший поставленный стоймя гроб, и распахнул кривые дверцы. Да, Рая была намного аккуратнее Кати. Ее вещички висели на плечиках, а скромное бельишко, колготки и футболки ровными стопками высились на полках.
Нарядов было мало. Несколько блузок, явно очень дешевых, джинсы, штаны из кожзаменителя, два свитерочка и одна мини-юбочка из красной клеенки. Это все. Я в задумчивости стоял у шкафа. И зачем пришел сюда? К чему смотреть на эти жалкие тряпки? Сам не знаю, но Арчи, помощник Ниро Вульфа, всегда залезал в гардероб к интересующим его людям и обязательно находил нечто эдакое… Я же не видел ничего примечательного.
— Ну? — поинтересовалась Катя, вытаскивая из-за батареи бутылку с темно-коричневой жидкостью. — Нагляделись? Хотите, коньячком угощу?
— Спасибо, но я за рулем.
— Ну и что? — искренне удивилась Кисина. — Разве пятьдесят грамм помешают?
— Лучше скажи, что ты делала пятого декабря? — строго спросил я.
— Ну, — фыркнула девчонка, — это же когда было! Вот вчерашний день помню, у Лины Мамаевой гуляли, на дне рождения, а пятого… Хотя, нет! Конечно! У Лины Мамаевой была, на дне рождения!
— Послушай, — разозлился я, — не может же у твоей подружки быть два дня рождения? Сама же только что сказала, будто вчера у нее веселилась.
— Верно, — засмеялась Катя, — пятого она родилась, мы один раз собирались, а вчера у нее именины были, опять плясали.
Ага, понятно, повод для пьянки всегда найдется.
— Рая с тобой была?
— Не-а, — протянула Катя, — она в тот день парня к себе зазвала.
— Как его зовут?
— Кого?
— Кавалера Раисы.
— Хрен его знает, — пожала плечами Катя, — как-то зовут, наверное.
Тонкое наблюдение.
— Она тебя не знакомила со своими приятелями? У нее был постоянный мальчик?
— Не-ет, — протянула Кисина, — так, случались всякие, но про последнего ничего не знаю, хотя не прочь бы с ним познакомиться!
— Почему?
— Прямо Тарзан, а не мужик, — захихикала Катя, — во, глядите!
Она вскочила с дивана, дошла до ванной комнаты, порылась в пакете с грязным бельем и протянула мне серовато-голубой свитер с оторванным рукавом.
— Во!
— Это что? — удивился я, взяв в руки свитер.
Он был мятым, потерявшим всякий вид, но на горловине виднелся крохотный ярлычок «Шанель», и пахло от вещи, несмотря на то, что она пролежала довольно большое количество времени в грязи, тонкими, дорогими французскими духами.
— Райкин прикид, — хмыкнула Катя.
Я не очень хорошо разбираюсь в нарядах, но на этом свитере просто стоял невидимый штамп «отличное качество». Уж не знаю, отчего у меня возникло подобное чувство, может, из-за того, что он был мягким, нежным на ощупь.
— Похоже, дорогая вещь, где она ее взяла? — пробормотал я.
— Может, кто поносить дал, — спокойно заявила Катя, — только посмотрите, чего ее Тарзан наделал, рукав оторвал, во, какой страстный!
— Где же ты нашла свитер?
— А тут, — рассмеялась Катя, — пришла домой…
Отправившись на вечеринку пятого числа около полудня, Кисина пообещала Рае, что придет назад седьмого. День рождения собрались праздновать на даче, в Малаховке. Рая обрадовалась и сказала:
— Отлично, а я парня зазову, раз тебя нет, оттянусь по полной программе.
— Давай, действуй, — одобрила Катька, уносясь в гости, — вся хата твоя до седьмого, хоть полк солдат приводи.
Пятого они и впрямь от души погуляли в Малаховке, выпили, поплясали, потом разбрелись по комнатам. Впереди ждало еще шестое число, обещавшее стать хорошим праздником. Нежадная Лина купила много водки и закуски, мальчиков в компании было больше, чем девочек, ну что еще надо для счастливого отдыха? Но шестого числа случился облом. Около одиннадцати утра на дачу, где мирно почивали гуляки, ворвался обозленный отец Лины, надавал дочери пощечин, переколотил остававшиеся бутылки и вытолкал на снег едва успевших натянуть джинсы гостей. Пришлось Катьке, не выспавшись и не догуляв, ехать домой. Она, правда, желая предупредить Раю, честным образом несколько раз позвонила домой, но трубку никто не брал, и Катерина, решив, что подруга дрыхнет после утомительной ночи, явилась на «Первомайскую».
Катя — шалава, но чувства подруги уважает. Поэтому, войдя в крохотную прихожую, загремела ботинками и заорала:
— Ежели кто голый, прикройтесь, я вернулась.
Но ей ответила тишина. Катя вошла в комнату и увидела, что кровать Раи перевернута, на столе стоит полупустая бутылка коньяка «Белый аист» и лежат загнувшиеся куски сыра, а возле софы валяется голубой свитер с оторванным рукавом.
