Дарья Донцова - Любовное зелье колдуна-болтуна
Троянов открыл планшетник и начал читать.
«Удивительная находка. Известный профессор, автор учебников и научно-популярных книг, Леонид Валерьевич Вербицкий занят сейчас очень интересным делом. Мы задали ученому несколько вопросов.
— Скажите, Леонид Валерьевич, над чем вы работаете?
— У меня на столе лежит уникальный материал, старинные рукописные книги, в них содержатся бесценные сведения. На данном этапе я перевожу записи на современный русский язык.
— Значит, в скором времени мы сможем их прочитать?
— Работа предстоит огромная, надеюсь, лет через десять завершу ее. Книги полны бесценных сведений, в них не только пересказ местных легенд, большинство из которых нам неизвестны, но и рецепты блюд.
— То есть это кулинарные книги?
— Нет. Записи делали члены семьи Кудрявцевых, в основном мужчины, ведь девушек в темные времена грамоте не обучали. Но есть несколько тетрадей, заполненных женским почерком, и это свидетельствует о том, что у Кудрявцевых существовало равенство полов. Я бы назвал эти книги дневниками. Чтобы вы поняли суть дела, процитирую небольшую часть, естественно, специально для вас перетолковав ее на современный лад. «Марта десятого числа одна тысяча шестьсот пятого года от Рождества Христова. На улице мороз. Чтобы не замерзнуть, надо хорошо поесть. На вечер томленка. Брюкву почистила, нарезала, сложила в чугунок, налила туда немного воды, поставила в печь. Жаль, сушеные грибы закончились, с ними вкуснее. Этой осенью надо грибов побольше запасти. У Вани грудь болит, приходила его жена, просила помочь. Взяла одну черную редьку, выдолбила в ней ямку, положила меда, сок потек. Велела Ване его все время пить. Если не поможет, пойду, послушаю, как он кашляет. Если собакой лает, внутри не булькает, то надо сделать настойку из душицы. Взять по мерке, как ложка деревянная, трав, залить водою горячею одной плошкой, укутать и оставить до зари. С утра пить. Если же у Вани внутри клокочет, душица ему не в помощь. Тут другой рецепт: черпалка цветов василька…» Дальше не стану цитировать. Понимаете теперь, почему я сравнил записи с дневниками и по какой причине они бесценны?
— Скажите, профессор, травы в древности назывались так, как сейчас?
— Конечно, нет, в этом и заключается сложность работы. В тексте написано не «душица», а ныне забытое слово. И сложно понять, каков размер упомянутых автором деревянной ложки, а также плошки и черпалки.
— Но вы-то знаете?
— Конечно. Черпалка — это пять миллиграммов, плошка примерно четыреста миллилитров.
— В книгах есть неизвестные рецепты? Какой-нибудь из них вас удивил?
— Сложно ответить однозначно. Я был потрясен, узнав, что Кудрявцевы умели лечить опухоли, слабоумие, генетические недуги. Получается, кое в чем они опередили современную науку. Я опробовал на себе настойку из черноплодной рябины от повышенного давления. Работает прекрасно. Ну а самый пока удивительный для меня рецепт — это состав зелья, проглотив которое мужчина навсегда влюбится в женщину, подавшую ему сей напиток.
— Поделитесь его составом?
— Нет! Лично я считаю, что чувство должно возникнуть само, а не в результате чужой воли. Да и в наших условиях правильно приготовить этот отвар невозможно, он содержит кое-какие уже исчезнувшие растения и редкий вид грибов.
— Вы считаете, что современные врачи должны использовать в своей практике опыт народных лекарей?
— Необходимо отделять зерна от плевел, понимать, что, например, при аппендиците спасет жизнь нож хирурга, никакой отвар при перитоните не поможет».
Роберт закрыл айпад.
— Вербицкий скончался в семьдесят девятом году, у него была дочь. Валерия Леонидовна родилась в начале шестидесятых, сейчас она тоже доктор наук, причем аж двух, защитила диссертации по химии и биологии. Госпожа Вербицкая работает в Медянске, это примерно час езды от Лоскутова в направлении Екатеринбурга, там создан научно-исследовательский медицинский центр, который весьма успешно занимается разработкой новых лекарств. Валерия Леонидовна глава всего комплекса, куда входит еще и клиника. А ее муж, неприлично богатый человек, прочно поселившийся в списке Форбса, поддерживает супругу во всех ее начинаниях. Не так давно Вербицкая внедрила в производство препарат от сосудистых проблем. Я не очень разобрался в том, как работают таблетки и от чего защищают, но они пользуются большой популярностью, в Интернете их с пеной у рта рекламируют. Думаю, Валерия Леонидовна получает неплохие деньги.
Я улыбнулась.
— «От каждого по способностям, каждому по труду». Думаю, так бы отреагировал на твое последнее замечание Федор Михайлович Дубов.
— Танюша, это не поговорка, — сказал Глеб Валерьянович.
Я обернулась.
— Не слышала, как вы вошли.
— Хожу, аки кот на мягких лапах, — улыбнулся Борцов. — Фраза, которую ты сейчас произнесла, — это так называемый «принцип социализма», провозглашенный в Конституции СССР от тысяча девятьсот тридцать шестого года. Но задолго до советских коммунистов ее использовал в своих сочинениях Пьер-Жозеф Прудон[5], французский философ, первый человек в истории, назвавший себя анархистом.
— Беседуя с вами, ощущаешь себя неучем, — пробормотала я.
Борцов перевел разговор на другую тему.
— Я просидел с утра в архиве местной больницы, порылся в бумагах. Интересная картина вырисовывается. Сейчас заведующая на обед ушла, у них перерыв строго по часам, я тоже отъехал перекусить. Потом вернусь, еще поковыряюсь, а вечером доложу, что накопал. Танюша, ты Ивана Никифоровича не видела? Стучал ему утром в номер, но ответа не дождался. Мобильный его выключен.
Я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица. Ну да, Глеб Валерьянович подходил к двери номера «Япония», но там ночевала я, а потом ни свет ни заря уехала на бензоколонку. Меня охватило беспокойство. Где Иван? Может, ему все-таки стало плохо, и босс сейчас без сознания лежит в номере «СССР»?
Я вскочила и поспешила в коридор.
— Тань, — окликнул меня Роберт, — я договорился с Вербицкой, она тебя ждет ровно в шестнадцать. Сейчас четырнадцать. Между прочим, Валерия Леонидовна знает, что ты начальник особой бригады. Как и то, что мы расследуем смерть Бражкина.
Я рассердилась.
— Кто и зачем ей это сказал?
— Понятия не имею, — хмыкнул Троянов. — Но едва я запел про известную журналистку из Москвы по имени Татьяна, как ученая перебила: «Не стоит придумывать залихватские истории. Чем могу, помогу людям, которые хотят найти убийцу мэра Лоскутова, мужа моей лучшей подруги».
— Похоже, о нашем прибытии знают даже местные голуби, — вздохнула я.
— Собственно, мы ведь и не скрывались, — резонно заметил Борцов, — а Василий Петрович Шаров за день до нашего прилета выступил по местному телевидению с заявлением, суть которого можно выразить одной фразой: «Я пригласил лучших сыщиков из столицы, чтобы они поймали того, кто сбил Игоря Семеновича Бражкина, для меня это дело чести».
— Нас он о своей пиар-акции не поставил в известность, — возмутилась я.
Глеб Валерьянович достал из кармана идеально отглаженный белоснежный носовой платок.
— Шаров привык сам принимать решения, членов бригады здешний олигарх считает кем-то вроде наемных рабочих.
— В принципе это верно, — раздался из коридора голос Тарасова.
— Иван Никифорович! — обрадовалась я. — Очень рада тебя видеть. Вернее, слышать.
Глеб Валерьянович быстро посмотрел на меня и отвел взгляд.
Глава 20
— Извини, заснул у тебя в номере, — смущенно сказал шеф, когда мы вдвоем вышли к лифту.
— Ерунда, — засмеялась я, — ты просто устал, ведь вчера был суматошный день — перелет из Москвы, потом не ближний путь на машине до Лоскутова, поесть нормально удалось только вечером.
— Но ты-то не вырубилась, — вздохнул босс.
Я слегка приукрасила действительность.
— Заснула через пять минут после тебя.
— Где ночевала? — вдруг спросил Иван.
— В номере «Япония», — пояснила я. — Неуютно там, вместо душа бочка стоит. А ты хорошо отдохнул?
— Продрых до одиннадцати, — признался начальник. — С чего меня так унесло? Проснулся от звонка мамы. Сначала даже не понял, что нахожусь в Лоскутове. Может, на кухне какую-то дрянь в ужин подмешали? Голова странная, как не моя, и гудит, словно вчера я ведро виски выпил. А еще зверски есть хочется.
— Так это понятно, время-то обеденное. Что ж, хорошая котлета тебе не помешает, — посоветовала я.
— Ненавижу мясо! — вмиг вскипел босс. — Есть животных мерзко!
— В понедельник ты на моих глазах безо всяких угрызений совести слопал тушеного кролика, — зачем-то сказала я. И сделала это зря, потому что босс тут же взвился:
