Наталья Александрова - Резидент на поводке
– Какая ужасная ложь! – возмутилась Лола. – Вопервых, он вообще не женат, а во-вторых, я сама уволилась, потому что мне надоел их задрипанный театр! И ты поверила?
– Нет, конечно, но теперь уж и не знаю... – протянула Людка. – Ну ладно, подруга, не хочешь – как хочешь, я так и думала, что ты откажешься! Ладно, попробую найти кого-нибудь другого...
– Постой! – воскликнула Лола за мгновение до того, как Ирискина повесила трубку. – А роль-то хоть со словами?
– А как же? – Людмила оживилась. – Да это вообще самая главная роль... после Винни-Пуха, конечно. Очень, между прочим, выигрышная роль! Пятачок – это такой скромный, маленький и вместе с тем героический персонаж...
Перед Лолиным внутренним взором снова предстала сцена... огни рампы... аплодисменты... ни с чем не сравнимый запах театра... Конечно, поклонники вряд ли будут карабкаться на сцену, чтобы вручить букет цветов поросенку, но вообще маленькие зрители – очень благодарная публика, они так живо реагируют на актерскую игру, так остро чувствуют фальшь... кажется, Станиславский говорил, что угодить ребенку труднее, чем взрослому зрителю!
– Ладно, – сказала Лола после недолгого раздумья. – Так и быть, я сыграю это молчание ветчины, исключительно в память старой дружбы, только у меня будет одно условие...
– Все, что угодно! – радостно выпалила Людмила.
– Никому не говори, что это я играла Пятачка, ладно?
Лола представила, как будет издеваться над ней Маркиз, если узнает, что она играла поросенка на детском утреннике, и поняла, что просто не переживет такого позора.
– Дай слово, что никому ни под каким видом даже не намекнешь на этот случай! Имей в виду: если хоть одна душа про это узнает, я уж найду способ испортить тебе жизнь!
– Само собой! – радостно согласилась Ирискина. – Это ведь и в моих интересах. Я же говорю – если режиссер узнает о моем прогуле, он тут же изжарит меня на софите!
Так случилось, что неделю назад Лола, наврав Лене, что ей срочно нужно пробежаться по магазинам, улизнула в театр. Даже ближайшие партнеры по сцене не узнали, что Пятачка играет не Людмила Ирискина, а Лола – грим был очень сложный, костюм – просторный, она подложила побольше поролона в некоторых местах, а голоса у них с Людой всегда были удивительно похожи.
Сейчас Лола слушала Людмилу, и волосы у нее на затылке потихоньку вставали дыбом. В театр приходила милиция, они расспрашивали о ерунде – маленькой мягкой игрушке в виде симпатичного розового поросенка. Этот мент, который распустил хвост перед Людкой (ну и вкус у него, просто ужас!), прямо сказал, что поросенок – главная улика в деле об убийстве. То есть, конечно, дураку ясно, что они нашли игрушку возле трупа того странного бомжа, переодетого в женское платье. Того самого бомжа, который следил за Артемием Васильевичем Волопасовым. Милиция, конечно, понятия не имеет, кто ее там оставил, но Лолато точно знает, что это она! Она прицепила поросенка к мобильнику в виде брелочка, и он наверняка оторвался, когда она валялась на траве возле покойника, не в силах подняться на ноги.
«Ну надо же, – думала Лола, – а еще милицию у нас в прессе ругают! Вот как быстро вышли они на театр, оперативно работают!»
Тут она спохватилась, что Людмила давно уже ничего не говорит и с недоумением ждет от Лолы ответа.
– Что-то я не пойму, – Лола собрала все свое актерское мастерство, чтобы голос звучал правдоподобно, не выдавая ее волнение, – для чего ты мне все это рассказываешь? Твои дела в театре меня совершенно не касаются!
– Это вовсе не мои дела! – взвизгнула Людмила. – У меня никакого поросенка не было, я вообще ни сном ни духом! А милиция меня в чем-то подозревает, раз я этого поросенка предъявить не могу!
– А я при чем? – холодно поинтересовалась Лола, которой удалось взять себя в руки.
– Отдай мне игрушку! Я предъявлю ее капитану Гудронову, и он от меня отстанет!
– Да нет у меня никакого поросенка! – заорала в ответ Лола. – Я его сразу после спектакля выбросила или подарила кому-то, не помню! Почему я должна все помнить?
Людмила вспомнила, что она сама только утром вот так же морочила голову стеснительному капитану, и заподозрила неладное.
– Олька, мне сейчас никак нельзя у милиции на заметке быть! – взмолилась она.
Мысли проносились у Лолы в голове со скоростью звука. Если Людка переведет стрелку на нее, то это полный облом. Милиция ведь как рассуждает? Кто поросенка потерял, тот и бомжа пришил! Запросто Лоле могут припаять чужое убийство! Зачем еще кого-то искать, если есть готовый подозреваемый? Точнее, подозреваемая... То есть, конечно, как-то можно будет отбиться, и Маркиз не оставит ее в беде, но неприятностей она получит – выше крыши. Да еще и Ленька – помочь-то поможет, но потом со свету сживет, он вечно талдычит, что с милицией никаких дел не имеет не оттого, что свято чтит Уголовный кодекс, а потому, что он такой умный и ловкий.
В общем, он будет пилить и воспитывать Лолу всю оставшуюся жизнь. И называть раззявой и Машей-растеряшей.
– Если они уж очень сильно на меня насядут, я про тебя расскажу! – пообещала Людмила. – Может, ты в чем-то замешана, тогда сама с ними разбирайся.
– У нас с тобой был договор? – спросила Лола с металлом в голосе. – Я согласилась помочь, отыграть за тебя спектакль, а ты в ответ обещала, что никогда никому не расскажешь, что я играла Пятачка. Так вот имей в виду: я от всего отопрусь. Не было меня в театре, никакого поросенка я не получала, ты все нарочно выдумываешь! И ты мне вообще не звонила или звонила – так, про тряпки потрепаться! А уж тебе найду способ подгадить, очень постараюсь!
Тут же Лола подумала, что ведет она себя неправильно, не по-людски, что надо бы с Людкой поговорить по-хорошему, но внезапно почувствовала такую усталость, что нажала кнопку отключения и бросила телефон на кровать.
Выдержка и самообладание необходимы не только киллеру. В бизнесе без этих качеств тоже очень тяжело. Да что там – даже комнатное цветоводство требует железных нервов!
Присуждение Заржавейскому звания «Бизнесмен года» было, конечно, тяжелым ударом для Артемия Васильевича Волопасова. Он страдал целый день, страдал всю ночь, страдал на следующее утро и настолько утратил выдержку и самообладание, что едва не переборщил с поливкой замечательной штамбовой азалии темнобордового цвета. Только эта ужасная неосторожность привела его в чувство и заставила взять себя в руки.
«Это еще не конец света, – думал Волопасов, посыпая землю под азалиями сосновыми иголками. – В будущем году я непременно получу это звание! В конце концов, нужно подключить знакомства, заплатить комунибудь из жюри... мерзавец Заржавейский, разумеется, сунул кому-то из них взятку, только этим можно объяснить такую вопиющую несправедливость! Но ничего, нужно продолжать жить и бороться, сделав вид, что ничего не случилось!»
Закончив ежедневный уход за своими любимыми азалиями, Волопасов заглянул в свой ежедневник. На сегодняшний день у него была запланирована инспекционная поездка в один из недавно открытых магазинов.
Артемий Васильевич перебрал содержимое специального платяного шкафа, в котором он хранил маскировочную одежду, предназначенную для таких посещений, и выбрал короткое пальто в крупную красно-зеленую клетку и подходящую к этому пальто зеленую кепочку с пупочкой наверху. Сложив эти вещи в дорожную сумку, он бросил сверху накладную рыжую бороду и покинул квартиру.
Как всегда при инспекционных поездках, Волопасов остановил машину в нескольких кварталах от канцелярского магазина. Он надел пальто и кепку, нацепил рыжую бороду и выбрался из машины.
Маленький мальчик, которого вела за руку молодая симпатичная мама, резко остановился посреди тротуара, уставился на Волопасова широко распахнутыми глазами и очень громко проговорил:
– Мама, смотри, дядя клоун!
– Что ты, Вовочка! – смущенно залепетала мама. – Вовсе это не клоун... клоуны бывают только в цирке... это обыкновенный дядя... пойдем скорее, ну что ты встал!
Мальчик поплелся дальше, но еще долго оборачивался на Артемия Васильевича и упорно повторял:
– Дядя клоун, дядя клоун!
Волопасов недовольно фыркнул, захлопнул дверь, включил сигнализацию машины и направился к переходу: магазин находился на другой стороне улицы, а правил дорожного движения Артемий Васильевич никогда не нарушал.
Неожиданно около самого перехода к нему приблизилась маленькая сгорбленная старушка.
– Молодой человек, – проговорила она, ухватив Волопасова за локоть, – помогите мне перейти на другую сторону! Очень вас прошу!
В принципе Волопасов старух не любил. Как и большая часть наших соотечественников, он не питал уважения к старости, старался не думать о том, что и сам когда-нибудь состарится, и считал, что старые люди должны сидеть дома и не мешать занятым и деятельным людям своим неопрятным и нездоровым присутствием.
